Наталья Никитина - Полтора килограмма

– Боже мой, неужели я действительно показался вам таким? – сконфуженно пробормотал я.

– Но мне симпатичны самоуверенные мужчины. Расскажите немного о себе, Алекс, – девушка с

пытливым интересом в глазах устремила на меня свой взор.

– Рассказ будет на удивление коротким, – изобразил сожаление я. – Родился и вырос в России.

Четыре года назад попал в аварию, в которой потерял память. Всё это время провел в клинике, стены

которой покинул лишь на прошлой неделе. Не помню ни своего детства, ни родителей, ничего того, что

было со мной до момента катастрофы.

В глазах девушки отразилось недоверие, и она осторожно поинтересовалась:

– Значит, вы не американец? Но ваш английский безупречен!

– Все эти четыре года у меня был прекрасный логопед-реабилитолог. После черепно-мозговой

травмы мне пришлось заново учиться говорить.

– А что вы делали в Париже?

– Возвращался из России. Встречался со своей семьей в надежде всколыхнуть в памяти хоть какие-то

воспоминания. Но, увы, надежды не оправдались.

– Алекс, вы точно меня не разыгрываете? – ее губы готовы были в любую секунду рассмеяться,

признайся я в своем обмане.

– Я так похож на шутника? – ответил вопросом на вопрос.

– Не знаю. Пока вы для меня загадка! В аэропорту просто покорили уверенностью в себе. А по

дороге в ресторан были зажаты и не проронили ни слова. Трудно поверить, что там, в Париже, и здесь, в

машине, со мной общался один и тот же человек.

– Просто вы мне нравитесь, и я чертовски волнуюсь, – решил честно признаться я.

– Тогда это многое объясняет, – кокетливо ответила девушка, и на ее щеках слегка обозначился

румянец.

Официант в неизменной белой куртке принес вино и разлил по бокалам. Я произнес тост,

посвященный нашему приятному знакомству и красоте Кэрол. Начав говорить, я невольно разбудил в себе

Дэна Харта. Она слушала, смущенно опустив ресницы. Мы пригубили вино, и она отправилась на поиски

истины:

– И всё же. Я не совсем верю в вашу историю с потерей памяти. Расскажите подробности. Как всё

произошло, где это было и почему вы сейчас здесь, а не со своей семьей?

Тщательно подбирая слова, я поведал ей о клинике, в которой пришел в сознание, о татуировке, с

помощью которой удалось идентифицировать личность. Кэрол слушала, и в ее глазах одно чувство сменяло

другое. От недоверия она перешла к сочувствию, затем к восхищению, позже, когда я описывал встречу с

семьей, глаза ее утопали в сострадании. И, наконец, она торжественно произнесла:

– Алекс, я журналистка! Позвольте мне снять фильм о вашей непростой судьбе! Или хотя бы сюжет!

Завтра же переговорю с шефом! Это такой интересный материал! Простая татуировка стала главным звеном

в таком трудном поиске!

Девушка была настолько охвачена своей идеей снять фильм, что, к счастью, не заметила страха и

смятения в моих глазах. Меня такой поворот событий никак не прельщал. Я лихорадочно искал причину

отказаться от предложения.

– Только не это! Я ужасно зажат в присутствии камеры. Впадаю в ступор, забываю текст. В общем, нет

и еще раз нет.

– Жаль, – грустно отозвалась Кэрол.

– А теперь ваша очередь рассказывать о себе!

И Кэрол поведала уже знакомую мне историю ее переезда из Польши в Америку. При этом она

опустила подробности несчастной любви, а сразу перешла к описанию своей профессиональной

деятельности:

– Сейчас я работаю над фильмом о биологическом различии между мужчинами и женщинами.

– Очень интересная тема. О физиологических отличиях я знаю всё, ну, или почти всё. А вот о

108

биологических! Можете в двух словах рассказать об основных?

– У мужчин колоссальная скорость обмена веществ. Только появившись на свет, они начинают

фактически сгорать. А еще тестостерон блокирует боль. Мужчины не чувствуют многих болезней. И когда

женщина уже бежит к врачу, мужчины даже не подозревают, что им плохо. Кроме того, у мужчин меньше

связей между той частью мозга, которая испытывает эмоции, и той, которая отвечает за речь. Они с трудом

проявляют свои чувства. А невысказанная боль и переживания – это всегда причина смертельных недугов.

Так что вам не позавидуешь, – резюмировала свои доводы Кэрол.

Я отметил, что она ведет сейчас себя более расслабленно и даже несколько иронично по отношению

ко мне, нежели тогда, с Хартом. Общаясь с миллиардером, она старалась быть более утонченной и по-

светски зажатой в выражении своих эмоций. А вот мне точно не помешало бы расслабиться. Я ощущал себя

встревоженным и неловким, ронял еду с вилки и даже пару раз рассмеялся невпопад.

– Женщины и мужчины во всем разные, – продолжала девушка. Было заметно, что тема ей крайне

интересна. – Мужской мозг не испытывает гормональных скачков: у мужчин тестостерон вырабатывается

одинаково, начиная с периода полового созревания. Поэтому мозг не зависит от гормональных всплесков.

Мозг мужчины анализирует действительность, принимает решения, совершает открытия. У женщин иначе.

Во-первых, женских половых гормонов много, и все они по-разному действуют. Две недели вырабатывается

эстроген, и женщина чувствует себя красивой, успешной, глаза горят! Затем начинает вырабатываться

прогестерон. И следующие две недели сопровождаются депрессией и упадком сил. Мозг женщины —

игрушка в руках женских половых гормонов! Поэтому женщины, если становятся великими, то после сорока

пяти лет, когда гормональный фон резко снижается. И еще мужчины анализируют только слова, а женщины

слышат интонацию, мелодию речи, которая зачастую более полно передает информацию. Природа

наделила нас таким качеством, потому что необходимо общаться с маленькими детьми, которые не умеют

разговаривать.

– Обязательно посмотрю ваш фильм! Вы прекрасный рассказчик! – похвалил я.

– Меня этому учили шесть лет в университете.

– Вы наверняка были отличницей.

– Естественно, – без ложной скромности ответила девушка. – Моя дипломная работа об эпохе

декаданса была признана лучшей на курсе!

– Что же подтолкнуло вас выбрать именно эту тему?

– Захотелось показать прелесть прожигания жизни. Когда никто не думал о завтрашнем дне,

мужчины закатывали невероятные вечеринки, разъезжали на шикарных автомобилях, дамы утопали в

россыпях бриллиантов, шелках и мехах. Конечно, веселье не могло продолжаться вечно, но даже сегодня,

оглядываясь на сто лет назад, на время декаданса и гедонизма, кажется, что иногда можно позволить себе

чуть больше, чем принято.

– Я бы не стал окутывать данное явление романтическим флером. Декаданс по сути своей – это