Рэй Брэдбери - Человек в картинках (The Illustrated Man), 1951
– Невероятно. Откуда?
– Дай этому человеку твою карточку, Брэйлинг-два. Брэйлинг-два жестом фокусника извлек белую карточку.
КОРПОРАЦИЯ "МАРИОНЕТКИ"Сделайте копию самого себя или своих друзей!Новые гуманоидные пластиковые модели образца 1990 года, гарантия от всех видов физического износа.Цены от 7600 долларов; 15000 долларов – наша модель "люкс".– Нет, – сказал Смит.
– Да, – сказал Брэйлинг.
– Естественно, – сказал Брэйлинг-два.
– Как долго это продолжается?
– Уже месяц. Я держу его в погребе, в ящике для инструментов. Моя жена никогда вниз не спускается, а единственный ключ от замка к этому ящику – у меня. Сегодня вечером я сказал, что хотел бы выйти купить сигару. Я спустился в погреб, вынул из ящика Брэйлинга-два и отправил его составить компанию моей жене, пока сам я провожу время в твоем обществе, Смит.
– Чудесно! Он даже пахнет, как ты. "Бонд-стрит" и "Мелакринос".
– Назови меня буквоедом, но, по-моему, это в высшей степени порядочно. В конце концов, больше всего на свете моя жена жаждет обладать мной. Эта марионетка – я до кончиков ногтей. Я был дома весь вечер. Я пробуду дома весь следующий месяц. А тем временем после десяти лет ожидания некий джентльмен побывает в Рио. Когда я вернусь из Рио, Брэйлинг-два отправится обратно в ящик. Смит поразмышлял минуту-другую.
– А он продержится месяц без подзарядки? – спросил он наконец.
– Хоть шесть месяцев, если нужда возникнет. И он сконструирован так, чтобы полностью соответствовать – есть, спать, потеть – все естественно, как само естество. Ты ведь позаботишься о моей жене, Брэйлинг-два?
– У тебя премилая жена, – кивнул Брэйлинг-два. – Я к ней весьма привязался. Смита начала пробирать дрожь.
– А как долго работает корпорация "Марионетки"?
– Втайне – вот уже два года.
– А вдруг… ну, если есть возможность… – Смит с мольбой ухватил приятеля за рукав. – Ты мне подскажешь, где я мог бы обзавестись роботом… ну, марионеткой для себя? Адресом не поделишься?
– Держи. Смит взял карточку и повертел в руке.
– Спасибо, – выпалил он. -Ты и не знаешь, что это для меня значит. Хоть немного отдыха. Хоть один вечер за месяц. Моя жена так меня обожает, что и часа без меня прожить не может. Я и сам ее нежно люблю, но… помнишь стихи: "Любовь улетает – достаточно руки разжать, любовь умирает, коль в путах ее удержать"? Вот я и хочу немного ослабить хватку.
– Ты счастливчик, тебя жена хоть любит. Моя проблема – ненависть. С этим справиться потруднее.
– О, Нетти любит меня безумно. Моя задача – приспособить ее любовь к себе.
– Удачи тебе, Смит. Заходи ко мне, пока я буду в Рио. Моей жене покажется странным, если ты вдруг перестанешь заглядывать. И обращайся с Брэйлингом-два совсем как со мной.
– Правильно! Прощай. И – спасибо! Смит с улыбкой на устах зашагал по улице. Брэйлинг и Брэйлинг-два повернулись и вошли в дом. В городском автобусе Смит насвистывал тихонько и вертел в пальцах белую карточку.
Клиенты обязуются хранить полную секретность, поскольку до легализации Конгрессом продукции корпорации "Марионетки" ее использование уголовно наказуемо.– Ну-ну, – пробормотал Смит.
Клиенты обязаны предоставить гипсовый слепок своего тела и точный цветовой индекс глаз, губ, волос, кожи и т. д. Срок моделирования – два месяца.Не так уж долго, подумал Смит. Через два месяца мои ребра придут в себя после сокрушающих объятий. Через два месяца моя вечно стискиваемая рука перестанет болеть. Через два месяца заживут вечные ссадины на нижней губе. Не то чтобы я хотел быть неблагодарным … Он перевернул карточку.
За два года своего существования корпорация "Марионетки" принесла счастье многим благодарным клиентам. Наш девиз – "Никаких веревочек". Адрес: 43 Саут Уэсли Драйв.Автобус подъехал к остановке; Смит вышел. Подымаясь по лестнице, он тихо напевал себе под нос. "У нас с Нетти, – бормотал он про себя, – пятнадцать тысяч долларов на общем банковском счету. Я просто сниму восемь тысяч – скажем, на деловые расходы. Марионетка наверняка окупится, и даже с лихвой. А Нетти незачем знать". Смит открыл дверь и мигом очутился в спальне. Там была Нетти – огромная, бледная, погруженная в благостный сон.
– Милая Нетти. – При виде ее безмятежного лица в полумраке угрызения совести едва не сглодали его. – Стоило б тебе проснуться, и ты бы сокрушила меня поцелуями и воркованием. Право же, ты заставляешь меня почувствовать себя преступником. Ты всегда была такой хорошей, любящей женой. Иной раз мне даже не верится, что ты вышла за меня, а не за этого Бада Чэпмена, который когда-то так тебе нравился. Похоже, за последний месяц твоя страсть ко мне стала еще более безумной. Слезы навернулись ему на глаза. Внезапно Смиту захотелось поцеловать жену, признаться в любви, разорвать карточку, забыть обо всем. Но стоило ему потянуться к ней, как в руку вернулась боль, а ребра затрещали и заныли. Он остановился, отвернулся; в глазах его застыла мука. Он вышел в холл и в темноте пересек комнаты. В библиотеке он открыл ящик стола и извлек чековую книжку.
– Взять восемь тысяч, и все, – произнес Смит. – И дело с концом… – Он замер. – Минуточку! Он судорожно перелистывал страницы.
– Это еще что такое? – воскликнул он. – Десяти тысяч не хватает! – Он так и подскочил. – Осталось только пять тысяч! Что она сотворила? Что Нетти с ними сотворила? Опять тряпки, шляпки, духи! Или нет – я знаю! Она купила тот домик над Гудзоном, о котором в минувшем месяце прожужжала мне все уши, и хоть бы словом обмолвилась! Смит ринулся в спальню, пылая праведным гневом. Да что она себе думала, когда швырялась так их деньгами? Он склонился над кроватью.
– Нетти! – рявкнул он. – Нетти, проснись! Она не шелохнулась.
– Что ты сотворила с моими деньгами? – взвыл он. Она беспокойно пошевелилась. Свет из окна румянил ее прекрасные щеки. Что-то было в ней такое… Его сердце яростно заколотилось. В горле пересохло. Он затрепетал. Ноги его подкосились. Он рухнул на колени.
– Нетти, Нетти! – возопил он. – Что ты сделала с моими деньгами?! А потом пришла жуткая мысль. Потом ужас и одиночество поглотили его. Потом – боль и разочарование. Ибо, сам того не желая, он нагибался все ниже и ниже, пока его горячее ухо не прижалось крепко и плотно к ее округлой розовой груди.
– Нетти! Тик-тик-тик-тик-тик-тик-тик-тик-тик-тик .
Пока Смит уходил по ночной улице, Брэйлинг и Брэйлинг-два закрыли за собой входную дверь.
– Я рад, что он тоже будет счастлив, – заметил Брэйлинг.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
