Айзек Азимов - Основание и Земля

– С разреженной атмосферой здесь может быть холоднее, чем вы ожидали, ночью и теплее днем. Сейчас самое холодное время дня, и должно пройти несколько часов, прежде чем на солнце станет слишком горячо для нас.

И тут же, как будто слова эти были каббалистическим заклинанием, край солнца показался над горизонтом.

– Не смотрите на него, – сказал Тревиз. – Ваша лицевая пластина зеркальна и непрозрачна для ультрафиолета, но все равно это может быть опасно.

Он повернулся спиной к поднимающемуся солнцу, и его длинная тень упала на здание. Солнечный свет заставил мороз отступить, пока он смотрел. Несколько мгновений стена выглядела темной от сырости, а затем это исчезло.

– Внизу, – сказал Тревиз – здания не кажутся такими хорошими, какими казались с орбиты. Они потрескались и разрушаются. Это результат колебаний температуры. Полагаю, и водяные пары замерзают и оттаивают каждую ночь и каждый день в течение, возможно, двадцати тысяч лет.

– На этом камне над входом вырезаны буквы, но разрушение сделало их трудно понятными.

– Вы можете разобрать их, Яков?

– Это какое-то финансовое учреждение. По крайней мере я разобрал слово, означающее «банк».

– А что это такое?

– Здание, в котором имущество хранилось, где оно получалось, продавалось, давалось взаймы и вкладывалось… если я все правильно понимаю.

– Целое здание, предназначенное для этого? И без компьютеров?

– Компьютеров не было нигде.

Тревиз пожал плечами. Подробности древней истории не приводили его в восторг.

Они пошли дальше, спеша и проводя все меньше времени в каждом следующем здании. Молчание, МЕРТВЕННОСТЬ давили на психику, угнетали. Медленный тысячелетний коллапс, в который они попали, делал это место похожим на скелет города, где не осталось ничего, кроме костей.

Они далеко углубились в умеренную зону, но Тревизу казалось, что он чувствует тепло солнца на своей спине.

Пилорат, находившийся в сотне метров справа от него, вдруг резко сказал:

– Взгляните на это.

Тревиз содрогнулся и ответил:

– Не кричите, Яков. Я услышу ваш шепот, независимо от того, на каком расстоянии от меня вы будете. Что это?

Пилорат, немедленно понизив голос, сказал:

– Это здание называется: «Зал Миров». По крайней мере так я прочел надпись.

Тревиз присоединился к нему. Перед ними было пятиэтажное строение с заваленной обломками камня крышей, как будто некие скульптуры, стоявшие там, развалились на куски.

– Вы уверены? – спросил Тревиз.

– Если мы войдем, узнаем наверняка.

Они преодолели пять низких широких ступеней и пересекли огромную площадь. В разреженном воздухе их подкованные металлом ботинки вызывали лишь шепот вибрации.

– Я понял, что вы имели в виду под «огромным, бесполезным и дорогим», – пробормотал Тревиз.

Они вошли в широкий и высокий зал, освещенный через высокие окна солнцем, лучи которого ярко высвечивали места, на которые падали, оставляя остальное в тени. Разреженная атмосфера рассеивала свет.

В центре возвышалась фигура человека более натуральной величины, сделанная, похоже, из синтетического камня. Одна ее рука отвалилась, а другая имела трещину у плеча, и Тревиз подумал, что если резко дернуть, она тоже отвалится. Он даже подался назад, как бы боясь поддаться соблазну и совершить акт такого невероятного вандализма.

– Интересно, кто это, – сказал Тревиз. – Нигде никаких надписей. Думаю, те, кто воздвиг это, считали его известность такой очевидной, что она не нуждалась в названии, но сейчас… – Тут он заметил, что начинает философствовать и решил переключить свое внимание.

Пилорат смотрел вверх, и Тревиз взглянул поверх его головы. На стене были высечены слова, которых он не мог прочесть.

– Удивительно, – сказал Пилорат. – Прошло, возможно, двадцать тысяч лет, а здесь, защищенные от солнца и сырости, они по-прежнему четки и разборчивы.

– Только не для меня, – сказал Тревиз.

– Это древний рукописный шрифт, к тому же витиеватый. Смотрите, здесь… семь… один… два… – Его голос перешел в бормотание, затем снова поднялся: – Здесь перечислены пятьдесят названий, предположительно принадлежащих пятидесяти мирам космонитов, и это действительно «Зал Миров». Мне кажется, эти пятьдесят миров расположены в порядке возникновения. Аврора стоит на первом месте, Солярия на последнем. Как видите, здесь семь колонок с семью названиями в первых шести и восемью в последней. Можно подумать, что они планировали квадрат семь на семь, а затем добавили Солярию. По-моему, старина, этот список составлен до того, как Солярия была переделана и заселена.

– А можете вы сказать, на какой из планет мы находимся?

– Пятое название в третьей колонке, – сказал Пилорат, – девятнадцатое по порядку, написано более крупными буквами, чем все остальные. Составители списка были достаточно эгоцентричны, чтобы отвести себе побольше места. Кроме того…

– Как читается это название?

– Насколько я понял, это звучит как Мельпомения. Мне это название совершенно незнакомо.

– А может оно представлять Землю?

Пилорат энергично затряс головой, но это осталось незамеченным внутри его шлема.

– Имеются дюжины слов, – сказал он, – используемых в старых легендах для обозначения Земли. Как вы знаете, Гея – одно из них. Есть также Терра, Эрда и так далее. Все они короткие. Я не знаю. Я не знаю ни одного длинного названия, используемого для этого, или чего-то похожего на сокращенный вариант Мельпомении.

– Значит, мы находимся на Мельпомении, и это не Земля.

– Верно. И кроме того – как я начинал говорить раньше – еще лучшим указателем, чем крупные буквы, является то, что координаты Мельпомении представлены как 0,0,0 и можно предположить, что эти координаты указывают на данную планету.

– Координаты? – ошеломленно переспросил Тревиз. – Этот список дает еще и координаты?

– Для каждого названия даются три цифры, и я предположил, что это координаты. А чем еще они могут быть?

Тревиз не ответил. Он открыл маленький отсек в части скафандра, покрывавшей его правое бедро, и вынул небольшой предмет, соединенный проводом со скафандром. Приложив к глазам, он старательно сфокусировал его на надписи, совершая при этом какие-то сложные движения пальцами.

– Камера? – задал Пилорат ненужный вопрос.

– Она передает изображение прямо в корабельный компьютер, – сказал Тревиз.

Он сделал несколько фотографий под разными углами, затем сказал:

– Подождите! Я хочу подняться выше. Помогите мне, Яков.

Пилорат соединил руки вместе на манер стремени, но Тревиз покачал головой.