Саймон Хоук - Железный трон

-- Вы, наверное, удивлены, что я не выдал вас вашему брату,холодно продолжал он.

-- Не сомневаюсь, что вы часто задумывались над этим, и пришли к определенным выводам, но существует основная причина. От меня зависит восстановить честь и имя Дома Ба. Породнившись с Домом Роэлей, я получаю шанс вернуть утраченное положение своего рода. Ваша обязанность в качестве моей супруги родить мне сыновей для продолжения рода. Полагаю, двух будет вполне достаточно. Они явятся плодом союза наших семей и таким образом восстановят былое великолепие герцогства Б. Кроме этого я ничего не хочу от вас.

-- Вы будете спать в собственных покоях. Я не желаю делить с вами постель за исключением тех случаев, когда это будет нужно в целях продолжения рода. Для общения с вами будут приставлены придворные дамы. Я не желаю, чтобы вы навязывали мне свое общество. За вами будут строго наблюдать, дабы у вас не возникло возможности нарушить супружескую верность до тех пор, пока не родите мне двух сыновей. После этого вы вольны выбирать себе в любовники кого угодно, но если я услышу хоть малейшую сплетню об этом, вас сошлют в самую глухую провинцию империи в храм Хэлина в Ледяных Небесах на скалистом берегу Талини, где вам обреют голову и разрешат носить лишь бедную одежду из грубой черной шерсти, и остаток дней вы проведете в постоянно молитве и медитации.

-- Если нам потребуется вместе появляться в обществе, вам надлежит исполнять роль верной, заботливой и послушной супруги, полностью подчиняющейся всем моим требованиям. Во всех остальных случаях не докучайте мне своим обществом, ибо я буду тверд и безжалостен, как скала, на которой стоит этот замок. Так что поберегите силы и не пытайтесь меня разжалобить. Такова ваша судьба, и лучше вам подчиниться без лишних вопросов. Непослушание не приведет ни к чему хорошему.

Она слушала его, не веря своим ушам. Постепенно в ней закипала ярость. Да кто он такой, чтобы обращаться с ней подобным образом? Она принцесса крови, а он обычный провинциальный дворянчик, которого из милости возвысили до герцога, что в любом случае ниже ее собственного титула. И как он только умудрился столько узнать про нее? Он говорил что-то об информаторах. Шпионы, повсюду шпионы. Ее предали. Кто же из ее слуг мог так с ней поступить? Она щедро платила им, а они отплатили ей черной неблагодарностью! О, если бы она могла узнать, кто именно ее предал! Она бы велела его пороть, пока кожа лохмотьями не полезет со спины. Она бы подвесила его над огнем, она растерзала бы его собственными руками. Ей хотелось завизжать и броситься на своего новоиспеченного супруга, выцарапать его глаза, но инстинкт самосохранения удержал ее. Это не выход. Если она сейчас восстанет против Дервина, это позволит ему избавиться от нее, как только она родит ему детей.

Дети! Мысль о том, что она должна разделить его ложе, вызвала в ней дрожь отвращения. Он был красивее отца, а когда Эрвин предложил ей эту партию, она про себя подумала, что бывает и хуже. Дервин был галантен, и его манеры позволяли предположить, что он станет нежным и чутким любовником. Но теперь! Каким-то непостижимым образом он научился жестокости. Она видела его насквозь. Контроль, контроль и еще раз контроль. Что ж, она позволит ему считать, что все идет в соответствии с его желаниями.

Она заплакала, горестно опустив глаза, подчиняясь его мужской силе. А после, оставшись одна, она принялась обдумывать план, как поменять их роли. Пока она размышляла на эту тему, ее охватило странное чувство. Раз Дервин решил использовать мужскую силу, то она воспользуется женской хитростью. Конечно, на это уйдет какое-то время, но она сумеет получить удовольствие от каждого шага в этой игре.

С тех пор прошло три года. Ее план приобрел конкретные черты. Она безропотно исполняла все желания Дервина, вначале просто стоически перенося свое незавидное положение, а затем мало-помалу меняя свое поведение. Каждый раз, когда он в целях продолжения рода приходил к ней в спальню, она пыталась аккуратно внести немного тепла в их отношения. Первый раз он пришел к ней через неделю после свадьбы. То ли он давал ей время подготовиться, то ли хотел подготовиться сам, она не знала наверняка. И вот он пришел, и он начала приводить в исполнение свой план. Она оставалась холодной и безучастной к тому, что он делал, как бы просто подчиняясь ему и молча страдая от невозможности что-то изменить. Но к моменту завершения она позволила слабому стону сорваться со своих губ, как если бы она против своей воли вдруг испытала наслаждение. Это одновременно возбудило его и доставило ему удовольствие, хотя он тщательно скрыл свои чувства. Потом, оставшись одна, она с недобрым смехом вспомнила об этом, подумав, что в сущности все мужчины одинаковы.

В следующий раз, как и в первый, она встретила его так, словно одна только мысль о том, что ей предстоит перенести, наполняет ее ужасом. И снова по мере того, как он близился к завершению, она якобы против воли испытала удовольствие. Главное было не переиграть, чтобы он не подумал, что она наслаждается самим процессом. Пускай считает, что это его мужские качества вызвали в ней такую реакцию. И так раз за разом она постепенно менялась, пока не наступило время для следующего этапа.

Через несколько недель она по-прежнему встречала его, потупив взор, но зато когда она поднимала на него глаза, в ее взгляде читалась робкая надежда и зародившаяся симпатия. Каждый раз, как только он замечал ее взгляд, она быстро отворачивалась, как-будто не хотела, чтобы он заметил ее состояние. И уголком глаза она отмечала, как на его губах появляется самодовольная улыбка.

Да, все они одинаковы. Со своим самолюбием, гордостью и жаждой власти они скоро становились совсем ручными. В случае с Дервином игра была более захватывающей, ибо ставки были более высокими.

Прошел месяц. Теперь она давала ему понять, что сожалеет о своим прошлом. Когда он приходил к ней, она бывала нежной и отзывчивой, позволяя ему думать, что это он пробудил в ней подобные чувства, превратив ее в "настоящую" женщину, заставил ее влюбиться в него. Когда он уходил от нее, она отворачивалась к стене и притворялась, что плачет в подушку. Однажды, когда он замешкался у двери, словно хотел подойти и утешить, но силой воли сдержал жалость, она поняла, что выиграла.

С момента свадьбы прошло уже восемь месяцев, а она все еще не была беременна. Дервин начинал нервничать. Он не знал, что она принимает специальное зелье, которое ей дал ануирский колдун. Она не была готова родить ему сына. Сначала нужно разрушить его защиту, внушить ему теплые чувства к себе, и выбрать правильное время. С Эрвином это было бы невозможно. По счастью, Дервин сильно ошибался, считая себя не слабее отца. И потом, Эрвин был равнодушен ко всему на свете, кроме самого себя.