Сергей Костин - Счастливчик

Вот так всегда. Мы, мужики, налаживаем контакт, стро­им мосты и переправы, а самое интересное, я имею в виду общение, достается представителям слабого пола. Ну да лад­но. Я не гордый. Послушаем, о чем воркуют две голубушки. У нас достаточно времени. Пока корабельные компьютеры не разберутся с нарушениями двигательных систем. Будем надеяться, что с наведением порядка мы не потеряем ста­бильности и не взлетим на воздух.

А девчонки быстро нашли общий язык и теперь, слава Великому Светилу, не приближаясь к друг другу ближе чем на два метра, вели милый женский разговор.

– …Так я и прошла через зеркальную границу. – Это вторая, которая в аквариуме за стеклом. Но с другой сторо­ны, про нас тоже можно так сказать. – О цели задания ты должна знать. Разведданные, шпионаж и установление воз­можности прямого вторжения в ваш мир. Думаю, что мои выводы совпадают с твоими?

– Абсолютно отрицательный результат. – Янина, кото­рая со мной. – Вторжение не только не невозможно, но и опасно для обеих вселенных.

Скрестив руки на груди, я гордо восседал в кресле и занимался не только слушанием диалога между двойника­ми. Я сравнивал, пытаясь найти хоть одно отличие. Воло­сы… Нос… Глаза, их выражение… Губы… Нет. Пустое заня­тие. Две капли воды сорвались с одного листа и медленно падают, любуясь друг другом.

На несколько секунд мне пришлось оторваться от посе­тившей меня философской темы и вернуться к диалогу. По­тому что разговор зашел обо мне.

– Как получилось, что ты одна на корабле?

– Я не нуждаюсь в чьей—то помощи. Я достаточно са­мостоятельна. – Ну вот и первое отличие.

Вопрос надо ставить несколько иначе. Судя по всему, вторая Охотница даже представления не имеет о моем су­ществовании.

– М—м, Янина, – я просунул свою голову вперед, отго­раживая собой Янину, – мое лицо тебе о чем—нибудь гово­рит? Напоминает, навевает мысли, приносит боль, грусть, страдание, радость, облегчение?

Глаза с той стороны смотрели на меня, не мигая. Мне даже не по себе стало. Какая боль, какое страдание? Она меня даже не знает.

– Ты Чат Счастливчик, – ну слава Светилу, – ты Ноч­ной Охотник. Но я не желаю с тобой разговаривать.

– Это почему? – возмутился я. Надеюсь, потомки пой­мут мое возмущение. Чтобы какая—то женщина с другой сто­роны вселенной отказывалась разговаривать с Ночным Охот­ником… Хм, а что, собственно, в этом такого?

Янина под порядковым номером два ответила на мой вопрос. Не слишком вежливо и абсолютно не стесняясь в выражениях. Даже Янина—один раз поморщилась. По словам Охотницы—два выходило, что во всей вселенной не встре­тить человека более противного и опасного, нежели я. Да­лее последовало, что я весьма хитер, зол, бездушен, жесток. И так далее.

Это уже второе отличие. Она меня не то что не уважает, за разумное существо не воспринимает. Обидно, досадно, но без конфликта между внутренними областями мозга. Ночной Охотник должен воспринимать любое к нему отно­шение. Вернее, вообще не обращать на него внимания.

А картина сложилась такая, если я правильно все понял из нашего недолгого разговора: как я и предполагал, в этой вселенной тоже заинтересовались своими соседями и не на­шли ничего лучшего, как послать на разведку дочь самого Главы местного отделения Академии. Все развивалось по намеченному плану. Так же, как и у нас. Но вот именно здесь и начинается развитие цепочки, повлекшей к нару­шению зеркальности. Наш папаша оказался немного чело­вечнее и забеспокоился. А потом послал вслед за дочерью меня. В зеркальной вселенной дело обстояло несколько иначе. Никто не беспокоился. Никто не волновался. Никто никого не посылал на выручку. А я, имею в виду свое ото­бражение, спокойно проводил время в погоне за мной. Вот такая, слегка запутанная картина. А в остальном… А в ос­тальном все хорошо.

– Ребята, у нас неприятности…

Янина нервно щелкала клавишами, быстро выводя на экраны изображение самих неприятностей.

Я быстренько оценил ситуацию и не нашел в ней ниче­го хорошего. Похоже, что оба флота одновременно потеря­ли терпение и теперь принялись за нас вплотную.

Мчащиеся сломя голову «чемоданы» с двух сторон ок­ружили корабли. С одной стороны, наши, с другой – тоже вроде бы наши. Кто разберет?

– …Ночным Охотникам… Срочно остановиться. Вы за­ходите в необследованные территории. Если приказ не бу­дет выполнен, мы будем вынуждены открыть огонь… Ноч­ным Охотникам…

– Да слышали уже… – Я забарабанил пальцами по руч­ке кресла. Мы оказались в дурной ситуации. Командование флотов запаниковало, что их агенты могут оказаться в ру­ках противника. А инструкция предписывает в данной си­туации физическое уничтожение агента. Благодарность за годы преданной работы. Уничтожить лучших представите­лей человечества? Плюс женщин? Невероятно. Но все со­гласно закону и правилам игры.

– Эй, Чат? Ты меня слышишь?

Знакомый голос заставил меня сорваться с кресла и пре­кратить заниматься бездельем. Я быстро подключил допол­нительную аппаратуру, пытаясь определить направление передачи. Весьма важный момент, который все может ре­шить.

– Это он? – поинтересовалась Янина. Первая.

– Да. – С направлением ничего не получалось. Слиш­ком близко друг от друга шли косяки кораблей. – Мой злоб­ный гений собственной персоной. Как думаешь, ответить на его просьбу отозваться?

Янине было все равно. Мне в принципе тоже. По той простой причине, что мой двойник тоже не сможет опреде­лить, на каком именно корабле я нахожусь.

– Привет, бездарь!

Динамики закашлялись. Но вскоре справились с хрипа­ми и выдали:

– Нельзя ли повежливее, дружище?

Вежливости ему захотелось. Как в колодце меня трам­бовать – ему не до вежливости. Скотина.

– Чего хочешь?

– Послушай, Чат. У нас тут вырисовывается невеселая картина. И для тебя, и для меня. Да и для наших симпатич­ных агентов тоже. Как ты сам понимаешь, у командования на сегодняшний день одна задача – не допустить захвата ваших кораблей противником. Но из всего видно, что дело дрянь. Они не могут рисковать, подходя к вам ближе. Ты понимаешь почему.

Я же не тупой в конце концов. Как только хоть один корабль попробует приблизиться к нам, его зеркальное ото­бражение в точности повторит весь свой маневр. Как бы вы ни ухитрялись. В этом все дело. А всем известно, чем заканчиваются подобные встречи. Я не имею в виду наши «мусоровозы». Тут нечто другое, необъяснимое.

– Давай дальше, – посоветовал я.

– Меня игнорируют. На меня давят. Я только что сбе­жал с президентского совета. Сейчас там решается… – Не­понятный шум, указывающий на то, что со мной где—то не слишком хорошо обращаются. Но после некоторого молча­ния передача возобновилась. Судя по сбившемуся дыханию моего двойника, ему пришлось слегка поработать руками. – …В общем, дело не в этом. Все сходятся на мнении, что вас следует уничтожить…