Дмитрий Медведев - Евротур. Бешенство

Машина бодро затарахтела и направилась прочь от толпы зараженных. Гжегож тут же обратил внимание на датчик топлива, работающий только при заведенном двигателе, и облегченно выдохнул — половина, то есть где-то тридцать или даже сорок литров. Красота.

Зараженные так и шли, словно бы не заметив такой желанной еще два дня тому назад добычи, которая ускользнула буквально у них из-под носа. Они как будто плыли по воздуху, влекомые в одно им ведомое место. Лишь когда зомби скрылись из виду, Гжегож понял, что же его так напугало — зараженные внезапно перестали быть похожими на людей, даже внешнее сходство как будто бы исчезло. Они невозмутимо маршировали, накатывая на город подобно цунами, и ничто не могло их сдержать. От этой армии бывших людей исходила такая мощь, что в голове не могло даже возникнуть мысли о сопротивлении. Их вела сама Смерть, и бороться было бесполезно.

Томаш видел, как крепко отец вцепился в здоровенный руль джипа — так, что побелели костяшки пальцев. Плотно сжатые губы и побледневшее лицо свидетельствовали о том, что он из последних сил держит себя в руках. Томаш тоже перепугался, и от крика он удержался лишь потому, что кто-то словно пережал трахею мерзкой холодной рукой, заставив сердце конвульсивно трепыхаться от недостатка кислорода, а уши чуть не лопнули от странного звука, зазвучавшего в черепной коробке. Он смог сделать вдох лишь спустя полминуты, которая показалась ему вечностью.

Дело приняло совершенно неожиданный оборот, такого Томаш никак не ожидал. Он видел из окон машины, что зараженные идут по параллельным улицам, выходят из дворов и жилых домов на главную дорогу, выбираются из разоренных продуктовых лавок и супермаркетов, движимые одной целью, которая лежала где-то на юге.

Одиночки собирались в стайки, которые затем сливались в большие группы, а те, в свою очередь, ручейками вливались в плотный поток шагающих в ногу роботов, еще неделю назад таких непохожих, а сегодня превратившихся в одно целое.

Джип остановился только проехав с десяток километров. Нужно было быстро запастись бензином и подумать, как вернуться домой — повсюду были зомби, повылезшие из своих темных нор. Теперь встреча с ними сулила куда более серьезные проблемы, чем прежде.

Внезапно раздался рев мотора, и из-за пулей вылетел черный автомобиль. На огромной скорости он пронесся мимо машины Кошевских, проигнорировал оглушающе громкий сигнал, на который тут же нажал Гжегож, и помчался на север, прямо навстречу толпе.

— Твою мать! — зарычал Гжегож, с визгом тронулся и круто развернул автомобиль.

— Ты что, за ними решил ехать?! — от волнения голос Томаша дал петуха.

— Конечно, — коротко бросил Гжегож. — Пристегнись, сын, сейчас будет весело.

24. Тригород

Леха проспал немногим больше часа, а потом начал засыпать меня жалобами на неудобное сиденье.

— Какое-то оно мягкое слишком, вот в Форде было в самый раз.

— Так ты лезь назад, так устройся и спи себе, нам еще ехать и ехать.

— Да ну, чего я, хоббит что ли, чтобы на заднем сиденье уместится? Это ж как придется сложиться! Вот ты бы еще мог, или Семен, а мы с Ванькой высокие.

— Ну, извини, отель пятизвездочный предложить не могу, — я пожал плечами. — Терпи уж, коль подвизался меня сопровождать.

— А куда деваться, своих на войне не бросают.

Мы проехали еще несколько километров. Леха елозил по креслу, безрезультатно пытаясь устроиться на боку, и в итоге плюнул на эту затею и предпочел остаться злым и не выспавшимся.

— Тормози!

Его крик вывел меня из задумчивости. Я наступил на педаль тормоза и одновременно с этим бросил взгляд на спидометр. Да уж, сто семьдесят километров в час. Но на пустом шоссе с хорошим покрытием даже такая скорость не ощущается — прекрасно помню это по путешествию из Польши в Голландию, когда мы с друзьями на такой же скорости летели на древнем опеле по автобану, а по левой полосе нас с легкостью обходили более современные и мощные автомобили.

Я успел остановиться за несколько метров до пробки. Вереница машин тянулась достаточно далеко вперед, и со своего места я не мог разглядеть, что там стряслось впереди.

— Давай по обочине, что ли, попробуем, — предложил Леха.

Увы, едва я сунулся на обочину, пришлось тормозить — через десять-пятнадцать метров там тоже начиналась пробка.

— Вот дерьмо, — расстроился я. — Придется идти вперед, там искать новую машину и ехать на ней, куда деваться.

— Не, давай лучше поедем другой дорогой, мне здесь не нравится, — признался Леха.

— Можно и другим путем двинуть, конечно, только придется сперва на пятьдесят километров вернуться. Давай-ка выйдем и прогуляемся немного, может, пробка совсем не длинная и можно будет не терять времени и сразу ехать дальше на чем-нибудь другом.

Леха пожал плечами, что я истрактовал как согласие. Вещей нам тащить надо было в случае чего немного, за одну ходку управимся — еще не затаривались ни едой, ни другими припасами. Может, и прав был Леха, сразу предложив развернуться и поехать обходным, но безопасным путем, но мы решили поступить по моему.

Яркое солнце раздражало глаза, и без того красные от недосыпания — в машине еще можно было укрыться козырьками, а здесь вообще никак. Надо бы солнечные очки прихватить, как только представится случай, а то вот так вот идти и щуриться, прикрывая лицо ладонью, не улыбается.

Дорога взбегала на пологий холм и, как только мы добрались до вершины и нам открылся вид вниз, причина пробки сразу же стала понятна. Через километр с небольшим дорога сильно сужалась. Там проводились дорожные работы, вон, даже каток бросили на огороженной оранжевыми конусами полосе. Сузившаяся проезжая часть оказалась слишком мала для грузовика и пассажирского двухэтажного автобуса известной фирмы — такие колесят по всей Польше, завлекая клиентов низкими ценами и, в общем-то, неплохим сервисом. Они очень спешили и в итоге не поделили дорогу, заблокировав не одну сотню человек.

— Блин, Димыч, пошли обратно, а, — заволновался вдруг Леха.

— Что такое-то? — я совсем не понимал, что так тревожит друга.

— Серьезно тебе говорю, пойдем назад, — настаивал он.

— Леха, окей, развернемся и попробуем по другой дороге проехать, только давай уж до конца дойдем, раз пошли.

Я с удивлением посмотрел на товарища. Он что-то весь как-то побледнел, напрягся.

— Да что с тобой? — не выдержал я. — Давай быстренько, туда-обратно, и все, в машину. Потеряем не больше получаса.

Леха дергано кивнул, и было видно, что соглашается он очень неохотно. И на кой черт я так упорно туда тащился? Да кто его знает, просто что-то потянуло, поманило, и противиться этому чувству я был не способен.