Джеймс Роллинс - Алтарь Эдема

— Он просил всех оставаться здесь.

— Ерунда. Я не ребенок, чтобы прятаться в норе.

— Если возникли какие-то проблемы, то я должен вернуться в лабораторию, — вторил боссу Малик. — Нужно обезопасить образцы вирусов — если мы потеряем их, то потеряем все.

— Делайте что нужно. — Беннет кивнул.

Малик махнул няньке:

— Идемте со мной. Мне понадобится помощь.

— Сэр! — Коннор предпринял вялую попытку преградить им путь, но Беннет оттолкнул охранника и направился к выходу. Потом остановился и бросил взгляд на Лорну: — Доктор Полк остается здесь. Мы продолжим наш разговор, как только ситуация нормализуется.

Те двое ушли, Коннор постоял секунду-другую, потом выругался и, тяжело ступая, двинулся вон. Даже не оглянувшись, он запер дверь, и Лорна осталась одна.

Теперь грохот перестрелки звучал глуше, но она слышала, что ярость схватки нарастает. К выстрелам добавился вой тревожной сигнализации, далекие крики.

Что там происходит?

Она не знала, но ее ум искал способ использовать происходящее. Если бы она смогла выбраться отсюда, прорваться к рации, может, даже к какой-нибудь лодке…

Но что потом? Даже если бы ей удалось покинуть остров, какие у нее шансы в этих водах, кишащих пиратами?

Она все еще держала девочку, и теперь другие дети устремились к ней, как мотыльки на огонек; им требовалось утешение, и вблизи нее они успокоились. Она должна была защитить их. Но ей не давала покоя еще одна мысль: есть ли отсюда другой выход?

С бьющимся сердцем подошла Лорна к открытой двери в задней части детской, заглянула в соседнее помещение. По обеим сторонам длинной узкой комнаты стояли ряды высоких детских кроваток. Правда, эти люльки были металлическими и имели запирающиеся крышки.

Несмотря на все опасности, она испытала прилив злости. Как можно с подобной жестокостью обращаться с невинными детьми? Большие, влажные глаза следили за ней, пока она осматривала комнаты.

Оставшись одна, Лорна больше не скрывала своих чувств, страх превращался в ярость. И она пользовалась этим, позволяла ему огнем разливаться по телу. Один раз в жизни она поддалась панике — хватит.

Эти подонки украли у нее все: ее жизнь, брата, друзей, даже Джека. Последнее немного ослабило ее решимость. Если Джек не сумел их остановить, что сможет она?

Она осмотрела остальную часть помещения. Из спальни имелся выход только в маленькую уборную и ванную. Лорна и дети были здесь надежно заперты. Не зная, что делать, она вернулась в центр комнаты. Дети собрались вокруг нее: некоторые цеплялись за ее ноги, другие сосали большие пальцы, третьи тихонько плакали. Она села вместе с ними на пол.

Маленький мальчик забрался к ней на колени, и теперь эти двое держались друг за дружку, напомнив Лорне сросшихся обезьянок. Но она знала, что и мальчик с девочкой, и вся группа связаны между собой на уровне гораздо более действенном, чем телесный. Все больше и больше детей грудились вокруг нее. Каждый разрыв, каждый выстрел дрожью проходил по стайке, как рябь по воде от брошенного камня.

Она изо всех сил старалась приободрить их: протягивала руки, гладила. Чувствуя ее прикосновение, они вроде бы успокаивались. Ярко-карие глаза разглядывали ее, крохотные пальчики хватались за нее и за товарищей. От детей исходил теплый запах гигиенической присыпки и прокисшего молока.

Несмотря на страх и физическое недомогание, Лорна ощущала какой-то домашний уют. Она не знала, в чем его причины: в ней ли самой, в детях? Главное, что это мирное чувство наполняло ее неколебимой решимостью, придававшей силы.

Паника уходила, уверенность возрастала.

— Мы выберемся отсюда, — пообещала она не только ради себя, но и ради этих детей. — Все выберемся.

Но как?

В голове Дункана все еще стоял звон от взрыва ракеты. Кровь из уха ручейком стекала по шее.

За считаные мгновения до взрыва он выбежал из диспетчерской и кинулся в известняковый туннель, соединявший командный пост с виллой. Он успел захлопнуть за собой дверь, и в этот момент ракета поразила скорострельную пушку наверху. Взрывная волна сорвала дверь с петель и отбросила его в глубину туннеля.

Глаза жгло от дыма, но Дункан пробрался назад в диспетчерскую. Под ногами хрустело битое стекло, половина окон оказалась разбита. Техник лежал на полу в луже крови, Дункан попытался нащупать у него пульс — бесполезно, тот был мертв.

Доносились звуки очередей, а время от времени — взрывы гранат. Он подошел к одному из разбитых окон и нашел взглядом катер в бухте, частично затянутый дымом. Перестрелка между берегом и судном продолжалась. Огонь был дьявольский — густеющий дым пронзали трассы очередей, здесь и там раздавались крики.

И все же он чувствовал, что катер играет отвлекающую роль: с него не предпринимаются попытки высадки, в то же время он приковывает все силы к отражению атаки.

Но зачем?

Дункан повернулся к мониторам. Большинство были черны, на некоторых мелькало зернистое изображение. Движение на одном из них привлекло его внимание. Он подался поближе к экрану и вгляделся в картинку ограждения между двумя островами.

Здесь тоже появилось что-то новое: поблизости причалила черная лодка. Случайная пуля, вероятно, попала в один из поплавков — тот сдулся. Лодка не двигалась. Пиратам повезло — они добрались до острова и не нарвались на мины, врытые в дно у берега перемычки.

Ближе к камере у ограждения грудились пять человек. Рядом на песке лежали два тела в черной камуфляжной форме, и вокруг них все шире расползалось кровавое пятно. От злости Дункан сжал кулаки.

Что это за пираты, черт их побери?

Один из налетчиков приблизился к спрятанной камере, на мгновение на экране мелькнула голова в бейсболке. И тут Дункана словно током ударило — он узнал ее.

Он уже видел и бейсболку, и ее хозяина. Там, на дороге у реки. Тот самый кейджн из «шевроле». Но как этот человек мог здесь оказаться? Дункан же сам видел, как машина упала в реку. Даже если водитель не утонул, то каким образом он попал сюда? Как он выследил Дункана до Лост-Иден-Кей?

Сквозь туман потрясения медленно проступали ответы.

Кейджн говорил что-то о брате в ОЦИИВе — спрашивал, как туда добраться. Из-за брата этот тип и оказался там на дороге в такую поздноту. Если эта гадина теперь здесь, это означало, что там погибли не все.

Тут Дункан осознал, что так и не получил доклада от бойца, оставленного для зачистки территории. Неужели его захватили и заставили говорить? Нет, здесь у Дункана сомнений не было: его людям развязать язык невозможно.