Александр Громов - Человек отовсюду

Преисподняя не зря была так названа. Какой там, к шуту, Новый Сальвадор! Я имел некоторое понятие о земной сельве и считал, что она в целом напоминает твердианские джунгли, где человек в принципе способен выжить, – но то, что росло, кишело и шевелилось поверх рудных месторождений Преисподней, повергло меня в ступор. Оно тоже именовалось сельвой, и это было все равно что назвать штык булавкой. Разве земная сельва дышит, подчиняясь своим собственным приливам и отливам, не связанным с обращением вокруг планеты ее маленьких лун? Разве способна она поглотить всего за несколько дней любой построенный людьми объект? Сельва Прокны была на это способна на всем колоссальном протяжении, и все же только один ее район люди назвали Преисподней.

И не зря.

Такой плотности жизни я нигде не видел и не подозревал, что природа на это способна. Чего стоили одни растения – ползающие, карабкающиеся из болотной грязи на зыбкие берега, смертельно опасные и зачастую плотоядные! Животный мир также не сулил человеку ничего хорошего. Горячая живая грязь – субстанция из минеральных частиц, болотного гнилья и тысяч видов микроорганизмов – была способна к самостоятельному передвижению и порой вела себя как громадное, неповоротливое, очень тупое, но все же единое животное. Притом снабженное прекрасным аппетитом. В ней сновали твари, которых живая грязь не могла переварить. Они сами питались грязью, когда не было иной добычи. Существовали наземные, подземные, древесные и летающие формы животных, многие из них были опасны, но все же растительность и мир простейших оставались главной проблемой. Люди наступали на сельву цементом, сталью и огнем, они завоевывали участок за участком – крошечные точки на карте – и вынуждены были отстаивать их, бросая в бой все ресурсы. Жизнь переполняла сельву, жизнь была жадна и не терпела искусственных преград. Некогда человек наступал – теперь скромных ресурсов колонии едва хватало на поддержание зыбкого баланса.

Земля, естественно, требовала большего. С Тверди – скандий, с Прокны – рений и редкие земли, и куда это годится, если добыча дефицитных металлов не растет, а напротив, угрожает снизиться? Земля была готова расщедриться на посылку корабля с новой техникой и группой специалистов. Одним из них должен был стать некий Винсент Менигон…

Очень мило!

В первый момент я вознегодовал, а во второй подумал: почему бы и нет? Логика земного руководства была понятна: этот парень с Тверди имеет партизанское прошлое и здорово умеет выживать в дрянных условиях. Вдобавок он имеет неплохое инженерное образование. Целых два плюса в его пользу. Он обучен и имеет кое-какой опыт работы – третий плюс. И наконец, из его головы давно выветрилась юношеская блажь насчет всеобщего благоденствия после обретения колонией независимости, так что при всем остаточном идеализме работать он будет. Особенно после милого знакомства с твердианской контрразведкой. А проконтролировать его работу есть кому.

В материале, естественно, ничего не говорилось о моем задании, но можно было догадаться. Одного я пока не вполне понимал: как, будучи специалистом по машинам то ли для добычи руд, то ли для осушения болот, я смогу надежно приглядывать за руководством колонии, быть в курсе всего и притом не сгинуть безвестно в один далеко не прекрасный миг?

И еще: совместить инженерную работу с разведывательной в общем нетрудно, вопрос лишь в эффективности либо первой, либо последней, – но как при этом выполнять еще и работу мусорщика? Не разорваться же мне надвое…

Хотя почему нет? Теоретически это вполне возможно и, наверное, достижимо практически. И Ореол не нужен – с подобной задачей справится и корабль. Не подразумевал ли это Вилли с самого начала?

– Отставить, – сказал он, выслушав мои соображения. – Никаких раздвоений.

– Значит, сеть тайных осведомителей? – спросил я кисло.

– Кто-нибудь сдаст тебя, и ты просто исчезнешь, – подтвердил Вилли мои мысли. – Не годится.

– Значит, ловля на живца?

– Именно. Насколько я понимаю, ты хороший инженер…

– Говорят, будто неплохой.

– В области конкретной техники тебя подтянут, – сказал Вилли. – Будешь ценным специалистом, таким, какого жалко потерять. Дашь окружающим понять, что в метрополии твои таланты недооценены. Не скрывай, что ты с Тверди и имеешь опыт подпольной работы и вооруженной борьбы. Это все. Не напрашивайся ни на что незаконное, не лезь на рожон и вообще будь осторожен. Вкалывай, как ишак, и жди. Рыбка клюнет.

– А если нет?

– Значит, в Новом Сальвадоре все в порядке, а все подозрения насчет руководства колонии не более чем инсинуации.

У меня в голове вертелось еще много вопросов, например, почему бы земному Министерству по колониальным делам попросту не сменить руководство колонии? Но я пока воздержался от вопросов. Как правило, незачем спрашивать то, до чего вполне можно дойти своим умом, если не прямо сейчас, то очень скоро. Молчание производит хорошее впечатление и вообще полезно.

Я только спросил:

– Надо полагать, сначала мы отправимся на Землю?

– В Ореол, – ответил Вилли.

Глава 6

На сей раз путешествие совершилось с такой быстротой, что я даже не успел потребовать разъяснений. Мы вызваны в Ореол? Наверное, да, иначе зачем бы Вилли предпринимать этот вояж? По-моему, он не страдал избытком желания повидаться с куратором.

Вилли настоял, чтобы кораблем управлял я. Оказалось, что это очень просто: почувствовав, что корабль готов слушаться именно меня, мысленно отдать ему приказ. И только. Никакой астронавигации, никаких забот о маршруте и запасах топлива. Кораблю было все равно, желаем ли мы перенестись с места на место в нашей Вселенной или отправиться в Ореол. Пожелал – и перенесся. Ребенок – и тот справился бы.

Как и в прошлый раз, «бунгало» опустилось на твердую прозрачную поверхность посреди испещренной точками звезд черноты. «Подождем», – сказал Вилли, а я испросил разрешения прогуляться. «Валяй, только недалеко», – согласился Вилли.

Я и не собирался совершать больших пеших путешествий. Меня больше интересовала та субстанция, что расстилалась у меня под ногами. Грязь к ней не липла, металл не оставлял царапин. Алмазная плоскость, что ли? Но от полированной алмазной грани отражался бы свет звезд, а тут не было никакого отражения. Как-то раз, уже давно, я спросил об этом Вилли и услышал в ответ нечто маловразумительное – что-то насчет инвертированного вакуума. Подробностей я не добился: Вилли сам «плавал» в данном вопросе. Наверное, не считал его существенным. Ну, мол, твердый вакуум, и что с того? Подумаешь!..

Вилли никогда не был инженером, в том-то и дело. Его не распирало от желания узнать прочностные, коррозионные, теплопроводящие и прочие свойства твердого ничто. А в полном отсутствии оптических свойств незримой тверди я уже убедился. Неужто такой материал не нашел бы применения? Быть того не может.