Андрей Мансуров - Разрешенная фантастика – 3

– Ну – как что. Я бы наверное, всё же никуда не пошла – страшно. Вот свернулась бы калачиком где-нибудь в глубине нашей пещерки, да и лежала бы себе… А потом уснула.

– Ну, это вы бросьте. Мы всё же надеемся. Что рано или поздно тучи уйдут. И тогда мы вылезем на поверхность. Чего-нибудь посадим. Из полей-гор-холмов вернутся какие-нибудь животные. Поохотимся. Что-нибудь придумаем. – Он изо всех сил старался говорить убедительно. Адвокат, всё-таки, – Только бы продержаться до этого времени. Я верю, что солнце всё же появится когда-нибудь.

– Ха-ха-ха… – Тамилла смутилась, поправилась, – Простите. Мне так кажется, что это не я, а вы – мечтатель.

– Да уж, он у меня такой. – взгляд, которым одарила Шавката жена, отнюдь одобрением не горел, – А я вот считаю, что никогда этого не случится. И надо сваливать отсюда к такой-то матери!

– Э-э, дорогая, когда я тебя научу культуре общения? Что про нас может подумать молодая девушка? Не – «сваливать», а уходить. Не к «такой-то матери», а – на юг. Впрочем, мы этот план уже обсуждали. Вряд ли на юге намного теплее. Нет: тучами покрыта вся планета. И когда они уйдут в области экватора, уйдут и здесь.

– Это тебе крысы рассказали? Или последняя кошка?

– Нет. Это я сам помню. Из того, что читал про моделирование ядерной зимы.

– Ах, скажите пожалуйста – он читал! А ничего там не было написано насчёт того, сколько продуктов в бункерах у этих тварей – что вырыты под зданием Министерства? И – под Главным Домом Правительства?!

– Нет, ничего. Да и не думаю, что и там хоть кто-то выжил. Удар был слишком внезапным. А космической обороны, или хотя бы – системы оповещения, сама знаешь, у нас нет. Дорого стоят все эти локаторы, радары, обслуживающие компьютеры и прочее такое. Так что скорее всего – никого даже не успели предупредить. Даже Самого.

– А знаете, мы с отцом слышали об этом. Ну, о Бункере. И если и правда – кто-то успел туда влезть, там должно продуктов хватить на пять лет. На двести человек. Только вот, я думаю, вы правы: никто никого не предупредил. А ударная волна… Вернее – волны – были такие, что вряд ли тот, кто был не в подвалах – ну, как вы и мы! – имели хоть малейший шанс.

– Ваша правда. Нехорошо такое говорить, но я сам… – он сглотнул, передёрнул невольно плечами, – видел разорванные, обгоревшие, растерзанные и сплющенные тела. Понятно, что никто не выжил, и уж тем более – через три дня. Когда мы смогли, наконец, выбраться, и уже унесло радиоактивную пыль туда – в поля… Мы поэтому и решили: запасём всего, чего только сможем! Вот, нацепили одноразовые маски, да работали, как проклятые… Ну – вы же заметили: у нас до сих пор есть даже туалетная бумага!

– Да, верно. – Тамилла мило покраснела, – Вы… Очень неплохо снарядились. Как на подводной лодке. – она обвела рукой. – Но теперь вам будет полегче. Гуля рассказала, что вы дежурите по пять часов. Теперь можно будет – по три. Я тоже хочу помочь. Выжить.

– Отлично. Считайте себя в команде. – Шавкат, разморённый теплом и сытной пищей, уже почти дремал, развалившись на своём лежаке. – Но сейчас можете тоже, как и мы – смело отсыпаться. Потому что днём мародёры теперь не ходят. Да их почти и не осталось. Разве что из совсем уж далёких пригородов или районов кто забредёт. Но это – маловероятно.

Так что заступите сегодня ночью. Ваша смена будет – с пяти утра до восьми. А потом становится светло. Почти.

Он снова зевнул, радуясь, что и правда – идти никуда не надо. Всё, вроде, у них – как надо. И можно расслабиться и отдохнуть перед послезавтрашним походом:

– Ладно, милые девушки, предлагаю поспать. Вчера у нас был хлопотливый день.

Она подождала для верности час: хотела убедиться, что крошечный шарик опиума-сырца, кукнар, подброшенный в мучной «суп», сработал как надо. Сама она суп не ела.

Затем, стараясь не греметь, и плотно закрыв дверь предбанника, выбралась наружу, поднявшись по обледеневшим ступеням. Отщёлкнула задвижки, и сняла крюки с массивной двери: такую и правда, захочешь – не взломаешь!.. А через дыры-бойницы можно и отстреливаться!

Осталось взобраться на ближайшую кучу мусора и поджечь зажигалкой тряпку на палке. Теперь подождать минут двадцать, пока они доберутся до неё на снегоступах.

Всё.

Отработала.

– Привет, малыш. – Шакал приобнял её и чуть чмокнул в щёку, – Всё в порядке?

– Да. – она кусала губы, – А нам обязательно – каждый раз всех – убивать? Эти, – она кивнула головой, – могли бы, наверное, и пригодиться.

– Почему ты так думаешь?

– Ну… Шав… То есть – мужчина отлично стреляет из лука. Сам его и сделал. Мог бы и нашим понаделать. Бесшумное оружие всё-таки…

– Хм-м… Интересная мысль, конечно, Балерина, но…

Но – нет. Луки нам без надобности: у нас ведь есть глушители. А насчёт сохранить им жизнь… Малышка, мы же уже говорили об этом. Так что давай не будем.

– Да, я помню, – она постаралась сдержаться, и оставить лицо равнодушным – отлично помнила его любимую поговорку: «Это – Азия. Здесь нельзя никому верить. Тем более – доверять. Потому что когда повернёшься – воткнут нож в спину…». Она всё же поморщилась, – Только неправильно всё это. Они… Может, захотели бы присоединиться. Добровольно. А то – живём, как стая гиен. Никому не доверяем. Питаемся падалью.

– Это что – очередной «бунт на корабле»? Или – приступ «совестливости»? – он даже не пытался скрыть иронии и презрения в тоне. И она понимала, что – что бы она ни сказала, Вожак их стаи, их отряда, их, называя вещи своими именами, банды, сделает по-своему. А ей может опять навалять. Или просто – оставит на пару дней без пайка, – Солнышко моё. Не забывай: мы можем в случае чего использовать Кобру, а тебя просто…

– Да, знаю. – она передёрнула плечами, и отвернулась. Она и правда, знала, что если что-то ему совсем уж не понравится, он может приказать убить и разделать и её.

И её, точно так же, как и всех остальных несчастных, которых они нашли сами, или заманили в предательский капкан, приготовят и съедят. Озверевшие и потерявшие человеческий облик члены шайки-банды… У которых теперь даже вместо имён – клички.

– Ну то-то… – он снова развернул её лицо рукой в перчатке, и посмотрел в глаза «фирменным» взглядом. Тем, от которого отдёргивались, и бежали – даже собаки!.. Ну, тогда, раньше, когда они ещё… Были близки. До Катастрофы. Она и сама знала, что пора ей и правда – «перестать», пока он не начал свирепеть, самораспаляясь, и орать – этого боялись уже и люди!

– Не дури, малышка. Иди лучше погрейся, пока мы тут всё не подчистим. Где, кстати, склад «консервов»?