Евгений Лукин - Каникулы и фотограф

Ему передали крохотный – вроде бы стеклянный – кубик и прямоугольную пластину с кнопками. Денис загнал в нее кубик и принялся трогать кнопки. На пластине замелькали рисунки и тексты. Наконец он нашел, что искал.

– Аэроплан, – упавшим голосом прочел Денис. – А ты говорил «пироскаф», – упрекнул он гусара-авиатора. – А век не указан, – победно заявил он Мосину.

Началась полемика, смахивающая на рукопашную. Давыдов повел себя подло. Вместо того чтобы возражать по существу, он придрался к формальной стороне дела, заявив, что Мосин – неясно кто, непонятно откуда взялся и вообще не имеет права находиться на территории.

– Как это не имеет? – кричал Тоха. – Мы ему допуск дали!

– Кто это «мы»?

– Мы – это я!

– А как это ты мог дать ему допуск?

– А я ему дал допуск условно!

– А условно – недействительно!

– Это почему же недействительно?..

Поначалу Мосин забеспокоился, как бы его в самом деле не выставили, но, заметив, что Денис с аэрогусаром остались в меньшинстве, сделал вид, что спор его совершенно не трогает, и занялся аэропланом.

Этажерка, насколько он мог судить, была скопирована здорово, только вместо мотора имела тяжеленную на вид болванку, которая на поверку оказалась полой. Внутри металлической скорлупы на вал винта был насажен круглый моторчик. Из вала под прямым углом торчал гибкий стержень, который при вращении должен был ударять по небольшому чурбачку, производя тарахтение, необходимое для полного счастья. А сам моторчик, видимо, работал бесшумно.

Подошел хмурый Денис и, не глядя на Мосина, предложил принять участие в эксперименте.

– Не понял, – сказал Сергей. – Какой эксперимент? А как же кино?

Денис обрадовался.

– А вот здесь ты не прав. В девятнадцатом веке кино не было. Оно появилось где-то в начале двадцать первого.

– Погоди-погоди… – пробормотал Мосин. – Что за эксперимент?

Денис лихо сдвинул кивер на затылок и заговорил терминами – явно брал реванш за недавнюю мосинскую лекцию по истории. Сергей не понял из его речи и половины, но даже того, что он понял, ему было более чем достаточно.

– Да вы что! С ума сошли? – закричал Мосин. – Вы что, серьезно собрались туда? В восемьсот двенадцатый?

Похоже, Денис обиделся.

– Это, по-твоему, несерьезно? – спросил он, указывая почему-то на пушку. Затем лицо его выразило досаду, и он погрозил кому-то кулаком.

Мосин оглянулся и вздрогнул. Его лучший друг Тоха, небрежно облокотясь о воздух, развалился в метре над землей.

– На меня не рассчитывайте, – твердо сказал Сергей. – Туда я не полезу.

– «Полезу», – передразнил Денис. – Туда не лазят, а… – Он с наслаждением выговорил жуткий, похожий на заклинание глагол. – Да тебя и не допустят. Или ты хочешь быть Исполнителем?

– Нет! – убежденно ответил Мосин.

Денис стремительно подался к собеседнику.

– Слушай, давай так, – заговорщически предложил он. – Я – Исполнитель, Григ – Механик, а ты – Историк. Давай, а?

Мосину захотелось потрясти головой – не в знак отказа, а чтобы прийти в себя.

– Я подумаю, – очень серьезно сказал он.

Денис посмотрел на него с уважением.

– Подумай, – согласился он. – Если будешь меня искать, то я в срубе…

И зашагал к избе, длинный, как жердь, и нелепый, как пугало.

8

Все изменилось. От элегантных пластмассовых кожухов и полупрозрачных пультов веяло опасностью. И он смел на это облокачиваться! Смел это фамильярно похлопывать, не подозревая, что прихлопнет он, допустим, не слишком приметную клавишу – и доказывай потом какому-нибудь Ивану Третьему, что ты не татарский шпион!

Сергей прогулочным шагом двинулся в сторону знакомого многокнопочного автомата. Возле него было как-то спокойнее – механизм понятный и вполне безобидный.

Из окошка избы снова высунулся Денис и в последний раз предупредил Тоху, который в легкомыслии своем дошел до того, что начал осторожно подпрыгивать прямо в воздухе, как на батуте. Денису он издевательски сделал ручкой. Тогда тот выбрался из избы, с ликующе-злорадным выражением лица подкрался за спиной Тохи к какому-то проволочному ежу и отсоединил одну из игл. Тоха с воплем шлепнулся на траву.

Будь воля Сергея, он бы этих друзей близко не подпустил к такой технике. Непонятно, как им вообще могли все это разрешить. Без особого интереса он прошелся пальцами по кнопкам, и автомат выбросил жевательную резинку. Сергей в задумчивости положил ее в карман.

Хм… Историк… А соблазнительно звучит, черт возьми! «Скажите, кем вы работаете?» – «Я – Историк Эксперимента. Денис – Исполнитель. Этот… как его?.. Глюк – Механик. А я – Историк».

Может, правда попробовать? А то они без него такого тут натворят!.. Между прочим, к обязанностям он уже приступил – проконсультировал насчет аэроплана…

Вот и плохо, что проконсультировал. Самое правильное – пойти сейчас к Денису и прямо сказать: нужен тебе Историк? Тогда рассказывай, что вы тут собираетесь учинить. Лицензия есть? Или как это у вас теперь называется? Вот ты ее предъяви сначала, а потом поговорим.

…Кстати, а почему он «Давыдов»? Неужели подменить надеются?.. Нелепое желание возникло у Мосина: вылезти в дыру, сбегать в опорный пункт и привести милицию – пусть разбираются… Ладно, бог с ней с милицией, а вот знают ли в Институте, что тут затевается? И Мосин решил взобраться на стену – посмотреть, так ли уж далеко до феерического здания.

Возле сирени его окликнула Эврика. Она была в пеньюаре. Сергей взглянул в ее светло-серые сияющие глаза и почувствовал, как стремительно испаряются все его сомнения. Кто он вообще такой, чтобы совать нос в столь высокие материи? Да и не выйдет у них ничего. Если бы вышло, об этом было бы написано в учебниках истории.

Мосин, обаятельно улыбаясь, свернул с намеченного пути и пошел навстречу девушке, но тут откуда-то вывернулся худенький паренек в кольчуге не по росту.

– Историк!.. Ты Историк?

Эврика с интересом посмотрела на Мосина. Тот приосанился.

– Да-а, – солидно подтвердил он. – Я – Историк.

– Денис спрашивает: а мотоинфантерия тогда была?

– Минутку, – проговорил Мосин. – Сейчас скажу.

И сделал вид, что вспоминает. Ничего подобного ему даже и слышать не приходилось, но по первой части слова вполне можно было сориентироваться.

– Нет, – уверенно сказал он. – Не было. Если «мото», – значит, уже двадцатый век.

– Я передам, – пообещал подросток и убежал, погромыхивая кольчугой, а Мосин самодовольно покосился на Эврику. Та решила, что он задается.

– Подумаешь! – сказала она. – А меня Денис в Исполнители зовет.

– Тебя! – ужаснулся Мосин. – Туда?