Далия Трускиновская - По-нашему, по-купечески !

- Как же это вы?.. - шепотом, словно тяжелобольного шизофреника, спросил патрульный. - Как же он теперь оттуда выберется?..

Корсунский окаменел.

- Мы все понимаем! - ринулся на помощь банкиру специалист по связям с общественностью. - Мы нарушили правила! Правила - это свято! Готовы заплатить штраф в любых размерах! Сашка, у тебя с собой долларов двести будет?

- Стало быть, составляем протокол... - произнес патрульный, всем видом показывая, до чего же ему не хочется заниматься этим муторным делом.

- Какой протокол? - слету понял Яненко. - Еще не хватало сидеть в грязном овраге и писать бумажки! Мы сейчас все оплатим, а если понадобится потом что-нибудь подписать - охотно подпишем. И по вашему ведомству тоже!

Это уже адресовалось темполовцу.

Корсунский меж тем доставал деньги из заднего кармана брюк. Он, не считая, спрессовал зеленые бумажки в стопочку и дал ее Яненко.

- Вот, тут всем хватит.

Яненко, так же, наугад, разделил стопочку на две равные части и, как только что Корсунский визитки, ловко вручил эти части патульному и темполовцу.

- Но... - заикнулся было патрульный, а темполовец привычным движением отправил деньги в нагрудный карман.

- Все о-кей! - заверил их Яненко. - До ближайшей станции Хронотранса подбросите?

- Код своего гаража знаете? - спросил темполовец.

Обратно добирались молча. Трогать сейчас Корсунского не стоило.

Темполовец прекрасно это понимал. Высадив угрюмых пассажиров в подвале "Аскольда", он кивком попрощался, всем видом давая понять, что на сей раз дело замято, но впредь он будет таких несостоявшихся русских купчин иметь в виду.

Корсунский и Яненко поднялись наверх, причем банкир молча вышагивал впереди, а подчиненный, волоча две мокрые и грязные шубы, сзади. И в голове у подчиненного копошилась сердитая мысль - если бы этак ненавязчиво забыть шубы в безымянном овраге, шеф бы и не заметил, а теперь вот возись с ними...

Свой груз он все же доволок до гардеробной и свалил на пол - не в шкаф же вешать! А потом с трепетом шагнул в кабинет, готовясь к тому, что сейчас встретит первую, самую крутую волну шефского возмущения.

Отрадного во всей истории было одно - Наденька ничего не видела и не слышала, иначе уже сейчас весь "Аскольд" стоял бы на ушах и тихо кис со смеху.

Из окна кабинета хорошо просматривался Кремль и все, к нему прилегающее.

В немалой цене участка, выбранного для постройки банка, учитывалось и это обстоятельство. Корсунский, уже без сюртука, делал вид, будто на исходе обеденного перерыва решил насладиться пейзажем. И вдруг шарахнулся от окна, словно ошпаренный, отмахиваясь от пейзажа рукой.

- Саш, ты чего? - кинулся к нему Яненко.

Банкир молча устремил палец в сторону собора с разноцветными куполами.

- Ну, Василий Блаженный...

- Это же он! Василий! Блаженный!

- Совсем у тебя крыша съехала, что ли? - прикрикнул на шефа специалист по связям с общественностью. Но на всякий случай опустил белоснежные жалюзи.

- Лопнуло мое терпение, - сказал он. - Завтра же с утра сам еду и выбираю новую машину. Тебе придется только оплатить счет.

- Хрен с тобой! - решительно отвечал банкир и вдруг заорал: - Только не вздумай экономить! Какую ты мне дрянь с утра подсовывал? Чтоб последнюю модель со всеми примочками и прибамбасами! Что мы, нищие?!?

- Будет сделано! - радостно отрапортовал Яненко.

Рига 2000