Филип Фармер - Последний дар времени

Вновь их встретили и окружили воины. Грибердсон быстро шагал во главе своих товарищей, не обращая внимания на караул. Он подошел к шатру Абинала и вошел, кивнув матери. Абинал выглядел гораздо лучше. Он испугался, увидев гостей, но Грибердсон, осматривая его, говорил успокаивающе. Он дал мальчику таблетку, но тот отказался проглотить ее. Грибердсон, улыбаясь, достал таблетку и демонстративно проглотил ее сам.

Ребенок смотрел в сторону. Амага, похоже, хотела, чтобы ее сына оставили в покое.

Грибердсон попытался знаками объяснить ей, что ребенок умрет, если не примет лекарство. Кроме того, заразившись, могут умереть и другие.

Убедившись, что Абинал слишком напуган, Грибердсон покинул шатер. Речел снимала женщину, которая свежевала сурка. Драммонд отбирал образцы грунта и пород. Толпа детей и несколько взрослых следили за ним. Фон Биллман предложил одной седой старухе — вряд ли ей на самом деле было больше пятидесяти — кусок мяса, и теперь она обучала его языку, показывая разные предметы.

Грибердсон решил, что лагерь нужно разбить на четверть мили ниже, в долине.

Там обрыв образовывал небольшой карниз, которого было достаточно, чтобы дать им приют. Теперь они будут находиться достаточно близко к стойбищу, чтобы не тратить лишнего времени на переходы. Но и не настолько близко, чтобы у туземцев возникло чувство, будто пришельцы стоят у них над душой.

Грибердсон вновь вошел в шатер. Мальчика кормила Ламинак, его сестра.

Она пугливо оглянулась на Грибердсона, затем улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ, присел на корточки, взял Абинала за руку и стал считать пульс.

Кожа ребенка была теплой и влажной, пульс — семьдесят шесть ударов в минуту.

Грибердсон встал, отошел и высыпал таблетки в кожаный бурдюк с водой. Средство сильнодействующее, и чем больше людей получат его, тем лучше, он не прочь был обезвредить воду во всем стойбище.

Мальчик что-то сказал, девочка встала и обернулась к Грибердсону. Она заговорила резко, точно возражая против чего-то, он понял: Абинал увидел, как он бросил таблетки в воду. Грибердсон не пытался отрицать.

Он попробовал с помощью языка жестов объяснить, что хочет сделать. Ламинак позвала, и явилась Амага. В шатре стало тесно. Грибердсон нагнулся и вышел в низкую, узкую дверь.

— Что произошло? — спросила Речел.

Грибердсон объяснил, и она сказала:

— Если вы будете оказывать им помощь, мы лишимся возможности изучать их в естественной обстановке.

— Но если они вымрут, мы тоже потеряем эту возможность, — ответил он. — Кроме того, я не могу видеть, как умирает человек, если имею возможность предотвратить эту смерть. Пусть даже…

— Пусть даже им всем скоро предстоит умереть, пусть даже они, в известном смысле, уже мертвы? — сказала Речел.

Он улыбнулся:

— В некотором смысле все мы уже мертвы. И мы это знаем! Тем не менее это обстоятельство не побуждает нас покончить с собой, не правда ли?

Амага с бурдюком в руках вышла из шатра. Она подошла к краю стойбища и вылила воду на склон. Бросив быстрый торжествующий взгляд на англичанина, она вернулась назад.

— Они отказываются от моей помощи, — сказал он. — Наверное, они считают, что я использую лекарство, чтобы захватить власть над ними. Но Абинал может умереть.

— Это вопрос времени, — сказала Речел. — Если мальчик выздоровеет, они, возможно, с большим уважением отнесутся к вашим лекарствам, но…

Грибердсон не любил гадать.

Если не удастся помочь мальчику сейчас, нужно, не теряя времени, наладить отношения со старейшинами. Может быть, тогда они приучат племя не бояться медицины.

С помощью жестов он объяснил нескольким взрослым дикарям, что убил двух медведей — двух больших, толстых, вкусных медведей — и предложил следовать за ним. Люди не трогались с места. Грибердсон подумал, что они боятся оставить деревню, пока в ней находится кто-нибудь из чужаков, и приказал остальным его сопровождать. Фон Биллман стал возражать.

Он как раз добился прогресса в беседе с седой старухой. Англичанину с трудом удалось его убедить. Джон сказал туземцам, что женщины, свободные от работы, могут пойти с ними. Через несколько минут колонна с четырьмя пришельцами в авангарде двинулась к пещере. Люди держались настороженно и подозрительно, но мысли о двух больших и вкусных медведях заставили их шагать быстрее.

Вскоре они пришли, но тут же стало ясно, что кто-то их опередил.

Камни, которыми Грибердсон загородил вход, лежали в стороне. Поэтому осторожность, с которой он вошел в пещеру, была не излишней. Неизвестные грабители поработали отлично: повсюду валялись медвежьи внутренности, а на камнях бурели кровавые пятна. Стараясь не смотреть на разочарованных туземцев, которые вошли следом, Грибердсон осмотрел земляной пол пещеры. В луже полузасохшей крови он обнаружил следы обуви, принадлежавшей, судя по размеру, людям огромного роста.

— Представляю, какими были эти туземцы, — сказал фон Биллман.

«Оба косолапых весили не менее двух тысяч фунтов, — думал Грибердсон. — Даже если разрезать их на куски, и двести человек было бы недостаточно, чтобы унести все мясо за один раз. Не понимаю, почему они на меня не напали. Наверняка они следили за мной, когда я загораживал вход».

В конце концов он решил, что грабителей смутила его странная одежда, а также звуки выстрелов.

Подошли шесть охотников — Гламуг, шаман, с ним Ангрогрим, Шивкет, Гульшеб, Дубхаб и вождь Таммаш. Они несли куски освежеванных оленьих туш. Между ними и остальными туземцами произошла горячая перебранка. Предметом спора, судя по сердитым взглядам и жестам в сторону чужаков, был поход за медвежьим мясом.

Практичные лингвисты успели за это время сделать вывод, что медведь самец — на языке племени — «вотаба», а самка — «животами», или наоборот.

Грибердсон вмешался в спор, пытаясь знаками объяснить, что нужно пойти по следам грабителей и разыскать их стойбище. По его мнению с тяжелой ношей они не могли уйти далеко. Но вскоре перебранка надоела ученым.

Супруги всем своим видом давали понять, что решили полностью положиться на ход событий и ни во что не вмешиваться. Фон Биллман, похоже, согласен был выполнить любые распоряжения Грибердсона.

Тот посоветовал Силверстейнам возвращаться в стойбище, а сам решил вместе с лингвистом и несколькими охотниками идти по следу неведомых дикарей.

— Будьте осторожны, Джон, не вмешивайтесь в здешние распри, предостерег его Драммонд. — Если мы сейчас встанем на сторону этого племени, может случиться так, что нам придется убивать его врагов.