Владимир Михайлов - Повесть о Лазурной принцессе

- Вон там, пожалуй, сядем, - проговорил Ас Орум.

- А где наша модель? - поинтересовался Мино Пал. - Пока не вижу ее.

- Смотри на северо-запад. Видишь - листва волнуется. А ветра нет. Это они. И наша модель должна там быть.

- Да, да. Искатель за нее уже зацепился. Можем подтянуться поближе, дальше пойдем сами. Согласен?

- Пожалуй, нет, - сказал Ас Орум.

- Да почему?

- Посмотри на юг. Мино посмотрел.

- М-да… - это было произнесено весьма выразительно. - Интересно… Постой, постой! Юго-восток, несколько дальше, на тропе. Увидел?

- Ну и что? Модели сорок восемь - триста двенадцать, нормальная группа. Что ж такого?

- Ты не туда смотришь. Ты сканируешь тропу, прими влево, видишь - мелькают в чаще.

- Ничего себе! Да тут восемнадцатых собралось больше, чем у нас на площади в день Спокойствия. Пожалуй, садиться нам рано и выходить из незримости - тоже. Давай-ка понаблюдаем.

- Думаю, ты не прав. Похоже, такая толкотня тут вызвана именно нашей моделью. И если станем отсиживаться на высоте, как бы с ней не приключилось чего-нибудь плохого.

- А знаешь, я до сих пор не верю, что кто-нибудь может сознательно нанести вред такому созданию, как наша модель.

- Мино, мы же на Полигоне-6!

- Но не могло же дойти до такого! Не могу поверить!

- Как бы тебе не пришлось убедиться. Ну что, выходим?

- Я готов.

Последовала безмолвная команда, в оболочке машины протаял выход. И оба охранителя ступили на мягкую, пружинящую под ногами почву.

Такой подготовки Тригу не приходилось проводить еще никогда.

Очередное сафари, в котором он принял участие, было гуманным, то есть без стрельбы, и он даже не взял в это путешествие никакого оружия - кроме камеры, которой немало снимал, усердно изображая безвредного любителя.

Но на сей раз виза его не ограничилась обычным сроком, Триг попросил и получил ее с таким расчетом, чтобы можно было посетить и другие места - с чисто познавательной целью, разумеется. Так что без каких-либо осложнений он, закончив свое пребывание в Найроби, где посетил и питомник жирафов, и крокодилью ферму, взял билет на самолет до Лусаки, что в Замбии. Могло показаться, что это не было самым целесообразным решением: одной границей и одной таможней больше, чем если бы он летел прямо в Ботсвану, в Габороне. Но воспользоваться именно таким маршрутом его заставили два соображения.

Во-первых, из Габороне добираться до дельты Окаванго пришлось бы, двигаясь на северо-запад, то есть пересекать пустыню Калахари - а от одной только мысли о пустынях Тригу становилось не по себе. И во-вторых (это было главным), с тех пор как сведения о Лазурной Принцессе стали общим достоянием, в Ботсване не только досмотр, но и вообще присмотр за туристами стал намного строже: все понимали, что попытки завладеть голубым национальным достоянием страны будут неизбежно возникать, и это требовало усиленного внимания, а порой и применения крутых мер, более значительных и суровых, чем до сих пор, когда речь шла лишь о пресечении незаконного вывоза алмазов, издавна добываемых в бывшем Бечуаналенде. Об этом все прибывающие своевременно предупреждались. А вот в соседних странах подобные меры не принимаются: у них подобные принцессы пока не возникали. Хотя в случае, если бы стадо, куда входила Лазурная, пересекло границу с Намибией, или (что менее вероятно) с Зимбабве, или даже, после пересечения Полосы Каприви, ушло бы в Анголу, то трудно сказать, как поступили бы соответствующие правительства, и не попытались бы они объявить знаменитое существо теперь уже своим национальным достоянием.

Правда, хотя вероятность такого события была слишком малой, власти Ботсваны ее предвидели и приняли соответствующие меры: стадо, окажись оно вблизи границы, столкнулось бы с неблагоприятными условиями - шумом, множеством людей, огней и так далее, - и оно наверняка повернуло бы назад. Впрочем, до сих пор таких попыток не замечалось: слонам и тут было хорошо, и уходить из привычных краев у них не было никаких причин. Но так или иначе сопредельные страны не принимали никаких мер к усилению пограничного режима, и это значило, что гость, ступивший на ботсванские земли с севера или северо-востока, чувствовал бы себя значительно спокойнее, чем прибывая через ботсванский столичный аэропорт.

И еще одно соображение связывалось с выбором маршрута. С самого начала было ясно: реализовать свой тщеславный замысел ни Тригу, ни кому другому не удастся без хорошей команды. Ее, конечно, проще было бы собрать еще дома. И, как Тригу стало известно, некоторые претенденты на мировую известность стали действовать именно так. Сам же он по зрелом размышлении от подобной идеи отказался: отлично представлял, каким инородным телом будет казаться хорошо сколоченная группа туристов-охотников, особенно когда выяснится пункт ее назначения. Конечно, прилетать можно было поодиночке и собираться вместе далеко не сразу и не на глазах у местных обитателей - однако без общего сбора не обойтись, и даже если организуются они вдали от дорог и деревень, хотя бы в той же Калахари, группу белых и хорошо вооруженных людей быстро заметят и постараются нейтрализовать. Нет, подобные варианты отпадали. Да и обошелся бы такой проект в копеечку.

Команду нужно собирать по привычке и из местного народа - вот к какому выводу пришел Триг. Местного, но не ботсванского. И коренные обитатели этих мест - сарва, они же бушмены, - а также все восемь племенных групп тсвана - нгвато и прочие, - различаясь во многом, без сомнения объединились бы в одном: в отказе от любых действий, направленных против чудесного животного, не принадлежавшего ни к одному из племен и потому считавшегося всеобщим. Людей надо искать на соседних территориях. То есть - поскольку Триг направлялся к цели через Замбию - среди тамошних бемба, тонга или малави. У всех этих туземцев, полагал Триг, Лазурная Принцесса если и вызывает какие-то чувства, то, скорее всего, лишь легкую зависть - и уж во всяком случае никакого преклонения. И если им прилично заплатить, они сделают то, чего от них потребуют.

В Европе же достаточно было найти одного, от силы двух человек, уже бывавших в тех местах и имеющих какой-то опыт общения с местным населением. В той же Москве, где, если хорошо поискать, можно найти что угодно и кого угодно - как, впрочем, и в любом мегаполисе.

И действительно, людей таких удалось найти, не покидая российской столицы. Парни были, что называется, тертые калачи, оба имели боевой опыт, и не где-нибудь, а в Африке. Один, Ефрем Залыга, ухитрился некоторое время послужить даже во французском иностранном легионе; о том, какая судьба его туда занесла, он никогда не распространялся, сразу же давая понять, что такой темы для базара просто не существует. Другого, уроженца жаркого острова Свободы, жизнь каким-то ходом коня занесла в Москву, где ему, как ни странно, понравилось, и он тут осел и даже обзавелся семьей. Он в свое время воевал в Анголе, и это было главным из его несомненных достоинств, а черная кожа - вторым. Оба этих мужичка время от времени пресыщались более или менее спокойной и устроенной жизнью, переживания молодости начинали все чаще возникать в памяти, и Триг со своей авантюрой ухитрился возникнуть сперва перед одним, а потом, совместно с Залыгой, и перед кубинцем (по имени Хесус Кабезито) как раз вовремя и увлечь обоих - не в последнюю очередь и приличным заработком.