Владимир Колин - Фотограф невидимого
Покачиваясь, как пьяный, он спрыгнул с подоконника и, попав прямо в объятия главного редактора, пробормотал: - Сеньор! Извините, я ...
Но люди, столпившиеся в кабинете, окружили его, ощупывая, пожимая руки, говоря все разом, словно желая убедиться, что он и в самом деле находится среди них.
- Вы должны понять, - сказал главный редактор .. . - моя ответственность ... и вообще .. . кто бы мог подумать?. ..
Но дон Модесто его не слушал. Взмахнув руками и крикнув: - Си, сеньор!-он, с неожиданной силой подталкивая вперед редактора спортивного отдела, начал прокладывать себе путь к лаборатории.
Знакомая полутьма святого святых охватила его вместе со всеми запахами фотографических ингредиентов, как после длительного отсутствия.
- Кто это, черт возьми, открыл дверь? - воскликнул один из людей, возившихся с пленкой, но Эстелла, узнавшая фотографа по фигуре, торопливо прошептала: - Молчи! Это он ...
Несколько стульев зацарапали по цементу, и кто-то повернул выключатель. В неожиданно ярком свете фотографы смотрели на дона Модесто, часто моргая.
Эстелла прикрыла глаза ладонью.
- Ну как? - задыхаясь, спросил человечек.
Но девушка, обычно столь разговорчивая, не говорила ни слова.
- Что вы на меня уставились? - крикнул дон Модесто.
Он видел, что рни поражены, но относил это ко всему происшедшему. Однако сейчас его интересовали только негативы. Поэтому он кинулся к столу. Эстелла сделала шаг вперед и ухватила его за рукав.
- Знаешь ... - сказала она и, заикаясь, повторила: Знаешь...
- Нет! - вскипел дон Модесто. - Но хочу знать!
- Это еще более поразительно, чем мы думали, - заспешила девушка, словно каким-то чудом вновь обретя дар речи. - Ты вошел в историю, как первый... и мы были свидетелями... Нет, дай, дай мне тебя поцеловать! воскликнула она вдруг и, сжав ладонями голову фотографа, влепила ему два сочных поцелуя.
Дон Модесто покраснел, и его голова вдруг стала похожа на свеклу.
- А звезда? - спросил он. - Видна ясно?
- Какая звезда? Разве ты не понимаешь, что все так поразительно, фантастично? - кричала Эстелла.
- Ничего не видно!
Лицо дона Модесто побледнело так же быстро, как перед тем побагровело, и нос вдруг заострился.
- Не видно? - пробррмотал он.
- Ничего! Понимаешь? ... Никакой внешней силы, которая бы тебя поддерживала!
Фотограф не верил своим ушам. Схватившись руками за голову, он прошептал: - Ты хочешь сказать, что там, наверху... я... сам?
- Ты - первый летающий человек! - кричала Эстелла. - Первый, который . ..
Но дон Модесто ее не слушал. Ужасная тошнота подступила к его горлу, помещение вдруг стремительно закружилось, и он упал, с неясным воспоминанием другого падения, которое так и не успело проясниться ...
На этом все могло бы закончиться, потому что суть драматического недоразумения, на котором выросла слава дона Модесто Оргульо, так и не была выяснена.
Комиссия, в которую входил и бородатый специалист-психолог, решила, за отсутствием более подходящего объяснения, что необычайная способность летать появилась у фотографа в результате сильного удара, вызванного падением с кровати. Затронув мозжечок, удар странным образом преобразовал центр тяжести и вызвал кровоизлияние, которое произвело неизвестную ранее силу антитяжести. К сожалению, возможности дальнейшего изучения таинственного явления препятствовал отказ сеньора Оргульо продолжать попытки полета. Как только речь заходила о такой попытке, его охватывал приступ тошноты, и он терял сознание.
Предложение психолога (просто-напросто выбросить его из окна и тем самым вынудить in extremis воспользоваться своей странной способностью) было единогласно отвергнуто остальными членами комиссии; в результате случай с фотографом остался невыясненным и фигурирует в числе аномалий, которые наука пока способна лишь регистрировать.
Конечно, несколько снимков, сделанных доном Модесто, появились (как курьезы) на предпоследней странице "Иллюстрированной недели", но вызвали единственный отклик - письмо директора предприятия по содержанию дорог, дона Рамона Толоза, признавшего в загадочной звезде контур аллегорической повозки, которую он сдал студентам художественного училища для участия в карнавале. Круглое пустое отверстие было местом, на котором устанавливали бетономешалку, снятую для того, чтобы преобразовать машину в виду торжественного события, а неравномерные щупальцы звезды - простыми палками, поддерживавшими макеты. Позднее редактор спортивного отдела рассказывал за кружкой пива, что сеньор Оргульо плакал, читая это невинное послание.
Так величественная попытка нашего героя подчинить себе судьбу закончилась самым плачевным образом, ибо если Модесто Оргульо и является сегодня мировой знаменитостью и репортеры всего мира увековечили его усы я лысину, очень немногие из них нашли нужным упомянуть, что летающий человек - фотограф-художник, а кадры, сопровождавшие их репортажи, были сняты не им, а Эстеллой и ее коллегами.
- Вон сеньор Оргульо, - говорят родители, указывая на него детям, когда он проходит по улице.
- Когда вы принесете нам приличную фотографию? - спрашивает главный редактор на еженедельных заседаниях, на которых дон Модесто по-прежнему остается козлом отпущения.
И дон Модесто тщетно пытается укрыться за широкими плечами редактора спортивного отдела и, обхватив руками голову и упершись локтями в колени, погружается в созерцание бездонной пропасти отчаяния, которая разверзается прямо у ножек его стула.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});