Константин Жемер - Когти Каганата

В приёмной, блестя бритой наголо головой, торчал один лишь секретарь Поскрёбышев. Вежливо кивнув ему, Берия примостился в углу и принялся мысленно продумывать предстоящий разговор. Долго думать не дали – дверь сталинского кабинета распахнулась и из неё, оживлённо беседуя, вышли Шапошников и Василевский. Следом потянулись остальные представители Ставки. Возбуждены были все без исключения, из чего следовало, что задачи ими получены очень серьёзные. Последним, по своему обыкновению, кабинет покинул Молотов. Он, единственный из всех, заметил Берию и, доброжелательно с ним поздоровавшись, заметил:

– Ты же, вроде, был на Кавказе.

– Вчера вернулся, думал, высплюсь перед заседанием ГКО, а тут, оказывается, дел невпроворот.

– Да-да, всем нам сейчас не до сна, – философски заметил Молотов.

– Как он там? – Берия кивнул в сторону кабинета.

Молотов сжал пальцы в кулак, потряс им и благоговейно произнёс:

– Ого-го!

Лаврентий Павлович не стал интерпретировать этот жест, а предпочёл, воспользовавшись моментом, шмыгнуть в кабинет.

Верховный главнокомандующий курил трубку у распахнутого настежь окна. Завидев Берию, он негромко сказал:

– А-а, Лаврентий, только о тебе вспомнил, как ты тут же появился – прямо мистика какая-то.

– Так точно, товарищ Сталин, я как раз насчёт мистики…, – выпалив эту фразу, нарком поймал себя на мысли, что говорит с той же интонацией, с какой ночью к нему самому обращался олух Нечипуренко.

– Да погоди, успеется, я уже посмотрел сводку по Кавказу, – Сталин неторопливо двинулся в обход стола для совещаний. По дороге он начал говорить.

– Давай о другом. Очень важный день сегодня, может быть, поворотный во всей войне с Гитлером день. Тринадцатое число – своего рода мистическая цифра, раз разговор зашёл о мистике. И нужно принять очень важное, я бы сказал – неординарное решение. Мнение Шапошникова и Василевского на этот счёт я только что выслушал. Также мне известно мнение Жукова. Таким образом, вполне понятно, что думают наши лучшие стратеги. Ты, Лаврентий, в военной стратегии совсем не разбираешься, зато у тебя есть интуиция. Теперь тебя послушаю. Это касается Сталинграда…

Сталин сделал паузу, а нарком поник. Когда в июле немцы неожиданно изменили направление главного удара и, нацелившись на юг, прорвались к излучине Дона, для советского командования это стало полнейшей неожиданностью. Ни внешняя, ни военная разведки не сумели разгадать замысел противника: подобный вариант развития событий даже не прогнозировался. Вышло некрасиво, более того – постыдно: в июне, среди обломков сбитого вражеского самолёта, обнаружили тело штабного майора Рейхеля, а при нём секретные документы – план наступления на южном участке фронта. Удача, казалось бы, сама пришла в руки, но армейские умники посчитали произошедшее дезинформирующей акцией противника. Зато поверили настоящей дезинформации[35]: мол, наступление планируется снова на Москву. Что касается Берия, то он в тот раз просто промолчал, хотя и имел некоторые (не вполне, правда, надёжные) данные от зарубежной резидентуры. Промолчал потому, что интуитивно почувствовал: мнение Сталина совпало с мнением военных. Тут уж не до резидентуры! А вышло вон как… После такого просчёта Сталин перестал доверять любым заявлениям разведки, а сам Берия начал непрестанно терзать себя угрызениями и самокопанием

-…Но очень похоже на другую битву, состоявшуюся ровно семьсот лет назад, в тысяча двести сорок втором году, – продолжал тем временем Верховный. Я имею в виду Ледовое побоище. Кинофильм «Александр Невский» видел? Помнишь, там немецкие рыцари шли «свиньёй»…

Сталин остановился и сложил руки лодочкой, показывая, как выглядела пресловутая «свинья».

-…А князь Александр выстроил своих ратников «пятком». Знаешь, что такое «пяток», Лаврентий?

Берия бровями выразил недоумение и сказал:

– В кинофильме такого не было…

– Римская цифра пять…, – вождь народов попытался вывернуть руки так, чтобы вышла фигура обратная той, при помощи которой перед этим изображалась «свинья». Из-за повреждённой и оттого плохо гнущейся шуйцы показ вышел из рук вон плохим. Сталин выругался и раздражённо сказал: – Это по-русски – «пяток», а по-грузински будет ж..а. Надеюсь, показывать не надо?

Берия молча помотал головой. Сталин продолжил:

– Хорошо, не буду показывать. Силён был удар немецкой «свиньи», но новгородское ополчение выстояло… Подалось назад, но выстояло. Правда, перед боем Невский велел позади своих порядков поставить скованные цепями сани – чтобы у ратников не появилось соблазна бежать с поля брани. На всякий случай! А когда немецкая «свинья» глубоко засунула рыло в эту… в этот русский «пяток», Невский вскочил на коня, выхватил свой острый меч и – асса! Во главе закованной в сталь княжеской дружины врубился с фланга и отсек свиное «рыло». А это «рыло» состояло не из каких-то там чухонцев-замухрышек, а из самых что ни на есть отборных немецких рыцарей. Их окружили и быстро порубили. Потеря лучших воинов для ордена оказалась фатальной, и с этого-то момента битва носила уже характер побоища.

Главковерх[36] медленно подошёл к огромной стенной карте, испещрённой разноцветными фигурами, и дымящейся трубкой указал на участок фронта вблизи Сталинграда.

-…Не сегодня-завтра гитлеровцы начнут штурм города, и если они в него войдут, а мы пусть откатимся к Волге, но сумеем удержать фронт, то получится как раз «свинья», угодившая в «пяток». Останется только сконцентрировать несколько бронетанковых корпусов вот здесь, в районе Серафимовича, и здесь, в районе озера Цаца, – Сталин провёл трубкой две воображаемые линии. – А потом выбрать момент и – асса, отрубить свиное «рыло»!

Наркому приходилось видеть эту сталинскую карту столь часто, что он мог бы, случись такая необходимость, по памяти воссоздать её целиком, не упустив ни одной, даже самой незначительной, детали. Идея Главковерха выглядела весьма неоднозначной.

– Гениально, товарищ Сталин! – вскричал Берия с нотками лести в голосе. – Клянусь, на Ледовое побоище похоже до мелочей – ваш приказ номер двести двадцать семь[37] и мои заградотряды – чем не телеги с цепями?

– Про телеги и цепи ты, Лаврентий, конечно, загнул фигурально, но насчёт гениальности…, – Главковерх вздохнул, – ею здесь не пахнет! Одно дело, если бы всё было моим собственным замыслом или замыслом наших уважаемых военных стратегов… Нет, тут дело иного порядка – понимаешь, само так сложилось! Само! Но чей же это тогда замысел? Бога? Хорошо, если так, а если перед нами дьявольский план гитлеровцев? Инициатива на данном участке фронта всё время была на стороне германского генералитета, а мы лишь реагировали на их инициативу. Что, если противник изучил наши исторические источники, просчитал нашу типовую реакцию, и теперь буквально пытается подложить нам «свинью»? Товарищ Шапошников прямо указал на такую опасность. Резервов на то, чтобы обеспечить необходимую плотность обороняющихся войск и одновременно сосредоточить нужные силы для отсекающего удара, у нас нет. Немцам достаточно прорвать Сталинградский фронт и форсировать Волгу. Тогда считай, пропало…