Елена Горбачевская - Не имей сто рублей...

А велосипеды сцепились, казалось, навеки. И только после получаса неимоверных усилий нам, наконец, удалось их разъединить. При этом держатели зеркал изогнулись самым причудливым образом, а «восьмерку» на Санькином велосипеде удалось исправить лишь к окончанию обеда.

6. Инструкция по розжигу костров

Надо сказать, наученные горьким утренним опытом, мы приступили к приготовлению обеда, руководствуясь совершенно иными принципами, чем утром.

Во-первых, мы даже и не думали рассчитывать на хворост, совершенно мокрый после недавней грозы. Это было бы напрасной тратой сил и времени. Хотя общеизвестно, что даже в самый сильный дождь в сосновом лесу нижние отмершие веточки остаются сухими, это нас не спасало. Поскольку их жара ни за что не хватит для того, чтобы поджечь более толстые, а, следовательно, более мокрые сучья, а тем более поленья.

Поэтому мы нашли небольшую свалившуюся березку, порубили ее на поленья вдвоем с Санькой, пока папа возился с великами, а с поленьев сняли мокрую кору. Старательный Санька натесал топором сухой щепы, и мы сложили костер не милым моему сердцу «колодцем», даже не «шалашиком», а по принципу сибирских охотников, у которых он называется «нодья». В нашем исполнении это выглядело так: два толстых полена кладутся вниз, между ними насыпаются наструганные щепочки, которые и поджигаются, а сверху кладется еще одно полено. Легкий ветерок быстро раздул хорошее пламя, и спустя минут двадцать суп-концентрат из «Галины Бланки», приправленный лучком и макаронами, уже приятно щекотал ноздри своим запахом.

Березовые поленья имеют в качестве топлива один недостаток. Их довольно сложно поджечь, но если они уже разгорятся, то жар дают больше, чем какая-нибудь другая древесина. Так что для самого лучшего костра следует сначала запастись сосновыми дровами, которые содержат смолу, и поэтому разжигаются довольно просто и быстро. А потом подкладывать березку. Елку использовать не рекомендуется, поскольку она хоть и загорается, как бумага (правда, только в сухую погоду), но и так же быстро и с таким же толком сгорает.

Когда с обедом было покончено, мы отправились дальше, надеясь до вечера достичь северо-восточной части озера для того, чтобы на следующий день повернуть на северо-запад, к озеру Нарочь.

В общем, доехали. Почти без приключений, если не считать попавшегося нам по дороге горохового поля, где мы с Санькой немного побезобразничали, набрав полную Санькину куртку свежих стручков. Правильный Сережа слегка повозмущался для начала, а потом снова погрузился в свои раздумья, словно и не замечая нашего браконьерства.

Мы проехали за сегодняшний день довольно большой участок дороги, да еще и с непривычки. Так что с велосипедов сошли с большим трудом. Ладно еще, когда ставили палатку или возились где-то рядом с биваком, а если приходилось отойти куда-то за дровишками, то походка больше всего напоминала движения Терминатора после взрыва бензовоза. Только что сервомеханизмы не скрипели. Ладно, завтра будет проще, с такой мыслью я и заснула.

7. Хочешь жить — умей вертеться

Утро следующего дня было совершенно непривычным. Первым зашевелился Сережа. Ворочался, ворочался, а потом, наконец, и вовсе выбрался из палатки. И тут я обнаружила, что совершенно не хочу спать. Тем более, что в палатке стоял просто неумолчный концерт комаров, откуда-то взявшихся, несмотря на тщательно закрытый вход. На фоне тонко поющего хора нет-нет, да и прорезался голосок отдельного солиста, который подлетал прямо к уху. И это после того, как мы предварительно тщательно набрызгали всю палатку специальным средством!

Ладно, делать нечего, и я тоже выбралась из палатки.

Какое замечательное утро! По озеру плывут клочья тумана, солнышко освещает верхушки деревьев, а по небу лениво ползут облачка, похожие на комья сахарной ваты!

— Ты уже проснулась? — удивленно приветствовал меня Сережа.

— Ну да, а который час? — спросила я, сладко потягиваясь.

— Начало седьмого, — ответил Сережа, единственный обладатель часов в нашей семье.

— Мама дорогая! — изумилась я не меньше него. Где же такое записать, чтобы я, известная соня, вдруг сама по себе, без каких-либо форсмажорных обстоятельств, подскочила в такую рань! — А тебе самому-то в честь чего не спится?

— Да, понимаешь ли, сон такой приснился, что после него, как ни крутился, так и не заснул, вот и встал.

— То, что ты крутился, я заметила. А что за сон?

— Не поверишь. Будто бы какой-то то ли из наших, то ли из российских футбольных клубов пригласил к себе Марадону в качестве игрока. Сделали шикарную рекламу, в прессе раззвонили. И вот уже должен состояться матч с участием Марадоны, а тот в самый последний момент отказался от контракта. Ну, руководство клуба и решило, что в этой ситуации и болельщики, и спонсоры съедят их с потрохами. И, чтобы избежать беды, подобрало какого-то игрока, более-менее подходящего по комплекции, ему сделали пластическую операцию «под Марадону» и выпустили на поле.

— И чем же матч закончился?

— А вот и не знаю. Там выбежали какие-то две собачки, отобрали мячик у игроков, и я проснулся, так и не досмотрев.

— Не удивительно, что потом заснуть не смог!

А тут произошло новое чудо. Не успела я вволю наудивляться, как из палатки появился Санька, который в своей способности поспать даже превосходил меня!

Наверное, действительно сказывается целебная сила свежего воздуха.

Не торопясь, но довольно быстро мы позавтракали. Попивая утренний кофеек и раскуривая первую сигарету, я даже подумала, что наш отпуск, похоже, идет не так уж плохо. С приключениями, конечно. Но ведь без них неинтересно!

— Ежик, ну опять ты куришь, сколько можно! — в очередной раз стал воспитывать меня ребенок. — Это же вредно!

Вообще-то мои мужчины никогда не одобряли курение. Терпели, мирились кое-как. Сережа только молча кряхтел при этом, демонстративно открывая дома форточки и окна, а Саня не упускал случая прочитать нотацию. Как и в этот раз. Не все же ему слушать мои нравоучения, право слово!

— А ты никогда не задумывался, что вообще жить — вредно, потому что от этого в конце концов умирают? — оправдывалась я. — А что касается курения, то, как говорил Бартон, «копченое мясо дольше не портится».

— А кто такой этот твой Бартон?

— О, это была совершенно уникальная личность! Неужели я тебе о нем не рассказывала?

— Нет, — покачал головой ребенок.

— Даже странно. Ну, слушай тогда. Во-первых, он был разведчиком. Сразу же после гражданской войны — резидентом в Турции, потом в Иране, в Афганистане. Во время войны командовал диверсионной группой, был полковником Красной армии. Во-вторых, знал совершенно немерянное количество иностранных языков. Да, совсем забыла. Он ведь ко всему прочему был по происхождению дворянин. Так что английский там, французский, другие европейские — это как положено в любой приличной дворянской семье. Ну, а кроме того, арабский, турецкий и еще кучу азиатских.