Гай Смит - Лагерь

Он знал, что Донна в шале, почувствовал это еще до того, как вставила замок ключ.

- Привет! - она вышла из ванной, обмотанная полотенцем, намеренно оставив открытой верхнюю часть тела. Небольшие, упругие груди - они были выставлены напоказ для него. Может быть, она и не спала ни с кем на этот раз. - Я сюда около двух приехала.

- Хорошо, - он уселся на край постели. - Господи, ну и местечко! Это не для нас.

- Нет, но зато бесплатно, и еда тоже. И мы будем так жить целых две недели, Алан.

- Я выбираю жратву, остальное тебе. Кстати, у меня травка кончается, завтра уже не будет.

- О! - улыбка слетела с ее лица. - А я на тебя понадеялась, Ал. Ничего, в таком местечке, как это, что-нибудь отыщется!

Он кивнул, засунул руку в карман брюк и вытащил пачку мятых бумажек по пять фунтов, связанных резинкой. - Отпускные, - он засмеялся. - Двойная оплата за эту неделю.

- Ал, а ты их не...

- Нет, не стибрил, - его усмешка утешила ее. - Родители проявили великодушие. Гордятся, что их сыночек, у которого диплом по физике, может еще и в конкурсе побеждать!

Она облегченно улыбнулась.

- Я верю тебе, Ал. Я бы хотела родиться в сорочке, а не в мешке из-под картошки. Держу пари, в этом лагере никто не поверит, что твой папаша - член совета графства, да еще и тори. Ты чертов лицемер, старик!

- Мне плевать, кто он, пока шлет деньги регулярно, -подмигнул ей Алан. Он распрекрасно знает, что если он этого не будет делать, я могу сам приехать за денежками, а папочке не хотелось бы, чтобы его приятели-советники меня увидели. Диплом ничего не значит, если ты хиппи с двумя судимостями за наркотики. Не беспокойся, он будет присылать наличными, пока я держусь от них подальше. Это сделка.

- Я бы сказала - шантаж, - она кончила вытираться и стала натягивать джинсы. - Вся эта роскошь - наша, Ал. Не упусти ничего.

- Не упущу, - он прижал ее к себе, губы их встретились. А мысленно он все еще сомневался в ее верности. Если она еще с кем-нибудь переспит, он ее убьет. Чтобы никому не досталась. А пока надо раздобыть еду.

- Я кое-что достал нам, - Алан Джей вернулся в шале поздно вечером на следующий день. Неподалеку слышался голос бинго-жокея, старающегося заглушить музыку, гремевшую в галерее игральных автоматов. - Чертовски просто все вышло. Я там пооколачивался, и он сам меня нашел.

- Ты уверен, что это не подстроено, Ал? - Донна нервничала, он заметил это за те сутки, что они провели вместе. Нервничает, или чувствует вину? В нем вновь проснулась подозрительность.

- Нет, он был достаточно искренний. Его звать Макни. Самый настоящий фарцовщик. Пользуется бриолином и воняет им, за милю можно учуять. Это обошлось подороже, но травка качественная. Держи! - он бросил ей свернутый конверт. Она ловко, с жадностью поймала его. - Давай, взлетим, детка, на всю катушку!

- У меня будет несварение, - она скрутила сигарету, чиркнула спичкой и глубоко, с удовольствием затянулась. - Десерт был великолепен - киви и крем с хересом. Как и ты, я собиралась заказать сладкий пирог, но тут подошла эта женщина, инспектор, и отговорила нас. Она довольно милая.

- Да, - он кивнул, выпуская дым через ноздри. - И вправду милая. Остальные в этом ресторане делали вид, словно стол номер четырнадцать пустой, а она вот подошла и села с нами. Настоящая леди.

- Я подумала, может быть, тебе стоит переодеться ради отпуска, - сказала она нервно, опасаясь его реакции, и поспешно добавила: - Или, по крайней мере, я могла бы сделать из твоих брюк вполне приличные шорты, если теплая погода постоит, тебе больше не надо ничего надевать. Что ты на это скажешь?

- Я подумаю, - голос его звучал сонно, в темноте шале она видела лишь огонек его сигареты.

Они молча курили.

Алан Джей не мог сообразить, где он находится. Он лежал на покрывале двуспальной кровати, глядя на квадрат окна, освещавшего душную комнатенку оранжевым светом. За окном горели фонари, был слышен смех спешащих прохожих. Звуки музыки раздавались совсем близко, должно быть, там парк аттракционов. Наверно, поздний вечер, стемнело не так давно.

Вдруг он заметил, что рядом с ним лежит спящая девушка. По крайней мере, она казалась спящей - ее обнаженная грудь ритмично вздымалась и опускалась. На ней была лишь узенькая полоска трусиков, словно ее вдруг охватила скромность, и она, ложась спать, оставила их. Но кто она, черт возьми? Какая-то шлюшка, которую он подцепил, это точно. Это не коммуна, столько-то он соображает. Значит, это ночлежка, одна из тех, где женщинам разрешается спать с мужчинами.

Боже, голова его раскалывалась, как при мигрени. Он закрыл глаза, но боль только усилилась. Боже праведный! Он попытался сообразить, сколько же времени прошло с тех пор, как он покинул коммуну; все его воспоминания смешались в кучу. Работа на участке через день в течение нескольких недель; ему приходилось доить эту несносную козу, которая никак не стояла на месте, залезала копытом в ведро и опрокидывала его. К концу дня он выматывался. Да еще эта девчонка, Донна, требующая от него невозможного. Эта сучка ушла, ну и черт с ней!

Он пошарил в темноте в поисках папиросной бумаги и табака, нашел их и начал свертывать сигарету, просыпая на постель сухую табачную пыль. Дрожащими пальцами он зажег спичку. В темноте блеснул сноп искр, пламя охватило сигарету. Он стал гасить горящие искры на постели, прожигая дырки в простыне. Глубоко затянулся, наполнил дымом легкие и подержал его там секунду-две, затем медленно выпустил.

В голове у него быстро мелькали обрывки воспоминаний, словно луч солнца, пытающийся проникнуть сквозь густой туман. Коммуна, там что-то произошло. Из-за какой-то девушки, он не мог вспомнить ее имя, но если она не принадлежала ему, то и никому другому не должна была достаться. Он думал убить ее, задушить, размозжить ей голову всмятку, а потом перерезать себе вены. Нет, этого он не сделал, он в этом уверен. На секунду его охватила паника: а что, если он это совершил? Нет, нет, он ее не убивал. Может быть, это она лежит рядом.

Он снова посмотрел на девушку. Хорошенькая, маленькая, но он ее не может узнать, что-то отдаленно знакомое, как будто он ее где-то видел. Одна из девушек, живущих в коммуне, наверно. Он еще раз затянулся, почувствовал горечь во рту и загасил сигарету в пепельнице, стоящей у постели. Голова болела меньше, он стал получше себя чувствовать. В полутьме он перевел взгляд с девушки на себя и улыбнулся тому, что увидел. У него этого не случалось уже несколько недель.

Медленно он протянул руку, коснулся плоского живота девушки, пальцы его опустились ниже, нащупали резинку трусиков, замерли. Он хотел бы вспомнить, кто она такая. Но разве это так важно? Ее бы не было здесь в постели с ним, если бы она не хотела.