Игорь Пронин - Космос есть космос

– Конечно, местная. Сидела тихо в камушках, никаких бактерий в атмосфере, ничего. А мы ей покушать дали. Кончится еда – и весь мох высохнет.

– Илай! – напомнил капитан. – Та штука, что его убила, могла быть не просто метеоритом. А мы ведь не проверили ничего, Чен была в шоке… В Илае что-то поселилось. И мы привезли этот мох сюда.

Прежде чем ответить, Рябтсев прополз к кофейному автомату и как мог, под углом, нацедил Гаррисону полстакана. Другая половина стекла в нижний угол, где уже образовалась порядочная лужа.

– Выпей, – попросил Рябтсев. – И подумай: ну как могло произойти заражение? Скорость субсветовая, она прошила нас быстрее любой пули.

– Космос есть Космос, – напомнил Гаррисон, отхлебнул и скривился. Кофе показался просто отвратительным. – Рябтсев, ты есть хочешь?

– Нет, но могу тебе что-нибудь принести.

– Я тоже не хочу. И вчера мы тоже не ели, только смотрели на еду. Давно не ели. Вроде бы времени не было… Но сейчас-то почему мы не голодные?

«По связи» молчал. Капитан понюхал кофе и швырнул стаканчик вниз.

– Вкусы изменились, что ли… Признайся, ты тоже находишь в этом сером мхе своеобразную прелесть?

– Нет, не нахожу, – пробурчал Рябтсев.

– Находишь! Но мы не могли заразиться здесь, выходили только в скафандрах, и с дезинфекцией все в порядке. Значит, подцепили что-то на корабле. А шанс был один. Эта пролетевшая сквозь нас штуковина что-то передала Илаю или просто в воздух… Мы заражены.

Рябтсев угрюмо сопел. Мох на экране все разрастался, теперь на месте могилы Илая весело переливалась всеми оттенками серого целая лужайка серой травы.

– А груз? – вяло попробовал наконец возразить «по связи». – Мы не пустили к нему Чен.

– Может быть… – неохотно допустил Гаррисон. – Тогда на Трейси сейчас карантин. Но все происходит так быстро… И лишь после смерти Илая. Нет, я думаю, Трейси в порядке, заражены только мы.

– Значит, карантин. Это, считай, гарантированное отстранение от полетов.

«О чем, о чем думает этот идиот?.. – вздохнул Гаррисон. – Или это я идиот, что не думаю об этих пустяках? Вообще, существую еще я или теперь за меня думает этот мох? Интересно, как он выглядит в моем кишечнике, или где он там расположился…»

– У кого мой бластер?

Рябтсев засопел еще громче и еще угрюмее.

– Не валяй дурака.

– Как капитан ты должен вернуть нас на «Луну-18» и тогда стреляйся, сколько влезет.

– Какой я капитан? – Гаррисон наконец отвел глаза от стремительно растущего мха. Или уже травы? Вроде бы где-то даже кустики появились. – Ну какой я капитан, Рябтсев? Я заражен, я источник угрозы. Я даже кофе пить не могу! Мой корабль заражен, мой экипаж заражен… Те, кто еще жив. Но и те, кто мертв, тоже. Вообще, все мои действия с момента гибели Илая таковы, что ты – прежде всего ты! – должен был меня арестовать.

– Я уже об этом думал, – соврал Рябтсев, который думал только о плане Моргана насчет гаечного ключа. – И не понимаю, почему этого не сделал. Я думаю, кэп, мы все уже были заражены. Прежде всего ты, ты был рядом с Илаем. А последней пришла Чен. Она и продержалась подольше. Хотя тоже, как сказать… В общем, это не важно. Важно, что здоровые люди постарались бы отсюда выбраться. Вот и мы должны постараться.

На экране появился Морган. Он приволок какую-то сварную конструкцию и водрузил над могилой Илая. Это оказался крест. Потом инженер нагнулся и принялся нежно поглаживать серую траву.

– Вот и ему нравится. Морган! – Капитан включил связь. – Морган, ты там не помял ее крестом?

– Немного. Но смотри, она уже вокруг него обвивается. Кэп, тут какие-то ростки фиолетовые, очень красивые. Переключись на меня, я покажу.

Толстые фиолетовые стручки торчали из травы. Они будто набухали, готовясь раскрыться.

– Морган, уйди оттуда, пожалуйста! – проскулил Рябтсев. – Давай поднимем «Фелю»? Ты оставайся, возьми, что тебе надо, и строй часовню, а мы полетим. Потом за тобой вернемся, а?

– Содержание кислорода в атмосфере пять процентов, – вдруг сказал Морган. – А было четыре. У меня ошибка? Посмотрите по корабельному анализатору.

Гаррисон быстро проверил – действительно, пять. Даже с одной десятой.

– А еще на траве капли. Очень мелкие, но вам должно быть видно. Морган провел перчаткой по траве и поднес ее к камере.

– Она конденсирует воду из атмосферы, – предположил Рябтсев. – А откуда еще? Чен говорила, вода здесь есть, но не на камнях же. В трупах была вода, но ее бы не хватило на такой рост… Капитан, мы должны улететь.

– Идем, – вдруг решился Гаррисон. – Идем, займемся кораблем.

У шлюза они встретили Огински. Суперкарго был мрачен.

– Ночью со мной говорила Чен. Мертвая Чен.

Капитан и связист промолчали. Собиравшийся их удивить Огински рассердился.

– Мертвая! Со мной говорила мертвая, и я не спал, и я был не пьян, как вы, закрывшиеся на корабле и едва не отправившие меня на тот свет!

– Это была не Чен, – спокойно сказал Гаррисон. – Что нам передали?

– В каком-то смысле, вполне возможно, что и Чен, – поправил его зануда Рябтсев. – Ну, в том самом смысле, в котором мы – это мы. Если я доступно выражаюсь. Огински, идем с нами, надо готовиться к взлету.

Но суперкарго по-прежнему стоял на пути.

– Она сказала, что взлетать нельзя. Слишком рано – мы все погибнем, если взлетим. Она очень добрая после смерти, совсем на меня не сердилась.

– Ему, как ты это ни называй, просто нужен еще корм. – Рябтсев обращался к капитану. – Но смысла никакого – нас тоже надолго не хватит. Так что надо лететь, может быть, нас еще можно вылечить.

Капитан отстранил суперкарго и шагнул к скафандрам. Все трое молча облачились и вышли на поверхность Илая. Солнце поднялось достаточно высоко, и в его свете серая трава, устилавшая всю поверхность вокруг «Фели», переливалась удивительно красивыми оттенками.

– Дух захватывает! – сказал Огински, и все поняли, о чем он.

К ним подошел Морган.

– У меня на анализаторе процент кислорода уже пять и две. Содержание углекислоты тоже растет. А там, прямо на камнях, пробивается кустарник. Быстро, глазом видно. Из тех ростков – они раскрылись. И еще… Мне показалось, там кто-то ползает, в траве. Очень мелкие такие червячки, что ли… Но они прозрачные, а я что-то неважно себя чувствую.

– Думаю, это касается всех, – усмехнулся Гаррисон. – А чего ждать? Тварь ест нас изнутри.

– Ну, ты уж скажешь: тварь! – обиделся Морган. – Это жизнь. И ничего плохого нам она пока не сделала. Наоборот, вон как красиво! Я вот смотрю и думаю: до чего мы мерзкие паскуды по сравнению с травой, скажем. Она никого не убивает, не обманывает, не ворует…