Сергей Чекмаев - Очевидец (сборник)

– Ибо смерть для всех одна, а жизнь каждый может прожить по-своему. И прожить не зря, творя добро и справедливость. Никогда не забывайте об этом…

Нет, не слышат. Ладно, пора заканчивать. Тогда можно будет заглотнуть анальгина и, надавав ребяткам несложных заданий, выскочить из этой душной конуры.

А еще здесь воняет. Или это только кажется? Где там: окна зарешечены, форточки заварены, кроме одной, с замком, ключ от которого Игорь всегда носил с собой, – вот и копится тяжелый немытый запах. И сколько не заставляй девчонок стирать простыни, драить полы и стены, всё равно воняет, как в спортивной раздевалке.

– Церемония Возвращения окончена, дети мои. Придите же в дом Господа нашего и вручите ему свои заблудшие души.

Игорь по очереди подошел к каждому, прикасался ладонью ко лбу, неслышно шевеля губами, словно читал про себя молитву. У некоторых сразу разгорались глаза, они судорожно хватали его кисть цепкими пальцами, пытались целовать.

– Спасибо, Учитель! Если бы не вы…

Денис, Стас, Викуся, Юльчик.

Приходилось мягко, но настойчиво высвобождать руку, кивать с улыбкой, успокаивать привычным слоганом: «Ты больше не одинок, Денис, мы вместе» или «Ты больше не одна, Викуся, мы вместе» и переходить к следующему.

Нюша – сокращение от Надюша, Надя… Леонид по кличке Леон: его называли по имени любимого героя, сентиментального убийцы из старого французского фильма.

Но попадались и другие. Мрачные, отрешенные глаза, синюшные веки, худые руки в цыпках, крестом сложенные на коленях.

Антон, Олег Пустой, Ириска…

Они, казалось, даже не чувствовали прикосновения, лишь чуть-чуть вздрагивали, но отстраниться все-таки больше не пытались. Хорошо, что хоть какой-то сдвиг, но работы непочатый край. Неблагодарной, скучной работы. Э эх! То ли дело Оксана! А эти? Сколько на них потрачено времени, сил и денег, а отдача почти нулевая! А сколько еще предстоит? И если бы знать, что получится…

Ладно, хватит. Всё равно сегодня не до размышлений. Утро вечера мудренее – завтра, на свежую голову, можно будет обо всем подумать.

Светлана или попросту Ланка. Алла. Вечер… Он так подписывался в Сети и так же представлялся в реальной жизни. Как его зовут по-настоящему, не знал никто.

Ну вот, наконец, и последняя. Оксанка. Гордость Игоря, его главный и последний успех. Он не только смог вернуть ее, но и сделал своей первейшей помощницей. После того как окончательно излечился Вячко-Вячеслав, только она одна и осталась, если не считать Нюшу в разгар действия таблеток.

Правда, в Оксанке еще таился где-то внутри тот липкий страх, омерзение и полуобморочная гадливость, которую ей довелось пережить в скрипучем вагончике сезонных рабочих. Пока она так и не смогла сделать хотя бы шаг в чернильную тьму неосвещенной кладовки.

Но теперь, по крайней мере, Игорь не побоялся бы оставить ее в комнате с открытым окном.

Оксана тоже перехватила его руку, но не стала подносить к губам – знала, что Учитель этого не любит. Просто на короткую долю секунды прижалась щекой к тыльной стороне ладони. Потом отпустила и сказала очень тихо и очень серьезно:

– Благодарю, Учитель. Скажите, что нужно сделать для ва… – Игорь не успел нахмуриться, она почти сразу поправилась, – … для всех нас.

– Не здесь. Пойдем на кухню.

Отвернувшись к окну, он достал из нагрудного кармана пузырек с анальгетиком, заглотнул разом две таблетки. Путаясь в связке, с трудом нашел нужный ключ, отпер замок форточки, судорожно вдохнул свежий морозный воздух. Выбил из пачки сигарету и, невзирая на участившийся пульс в висках, закурил, надеясь хотя бы «Честерфилдом» задавить душную вонь, к которой на кухне примешивались запахи подгоревшего масла и несвежей еды.

Оксана аккуратно собрала тарелки с остатками завтрака, сунула в мойку, протерла стол куском старой газеты. Встала рядом, не сводя с Игоря серьезных и одновременно восторженных глаз. Не проронив за всё время ни слова – знала, что Учителю нужно подумать.

Она любила видеть его вот таким: серьезным, нахмуренным, сгорбленным. Казалось, этот человек взвалил на себя непосильное бремя, шутка ли – почти три десятка суицидеров, от которых отмахнулись все: и психотерапевты, и больничные психиатры, и даже родственники. Только за то, что Учитель сделал для нее лично, она готова была на всё. На самое тяжелое служение.

А ведь он и других вытягивал. Не одного, не двух – десятки! Да еще консультировал посетителей сайта, а их там тысячи полторы, не меньше. Не всегда получалось, конечно. Честно говоря, идеального результата удалось достигнуть лишь дважды: с ней и еще с одним парнем – Вячеславом, которого Оксанка никогда не видела, но по рассказам знала как давнего приятеля. Но ведь Игорь… Учитель в самом начале пути – и года еще не прошло со дня открытия Приюта. Четверо погибли в самом начале, он не успел достучаться до них, потом еще трое, но дальше произошло невероятное – он остановил их! Остановил на грани, у самого порога. И держал там десятый месяц.

И еще. Учитель познакомил ее с Олегом. А сейчас спасал и его, не обращая внимания на прогнозы врачей и на страшную безысходность в душе парня. Ох, не зря ему дали такую странную кличку: Пустой.

«Надо поговорить с Учителем об Олеге, – подумала Оксана. – Эти его странные фантазии… Вдруг они опасны? Он так разумно всё объясняет, в первый раз я даже почти поверила. Ему надо помочь. Может, я смогу?

И еще. Я обязательно должна рассказать о темном проеме, что снится мне с того самого дня».

– Ксанка, – Учитель называл их всех немного иначе. По-своему. Чтобы в любом шуме и гвалте, во сне или даже в самом тяжелом состоянии они сразу поняли, кто зовет. – Ксанка, мне сейчас нужно уйти. Надолго, возможно до завтра: много дел в городе. Посмотри, пожалуйста, что у нас с едой, с водкой, с лекарствами. Посчитай и скажи, сколько осталось, если чего не хватает, я куплю.

– Хорошо, – она кивнула, уже что-то прикидывая про себя.

«Может быть, рассказать сегодня? Конечно, он выглядит усталым, но ведь сил нет терпеть! Стоит только заснуть, как ненавистный проем выплывает прямо на меня и медленно, медленно ползет вперед…»

– Вечером, перед сном пусть выпьют водки. Тем, кто тебе помогает, – по глотку. Остальным – по два стакана. В общем, как обычно. Поняла?

Каждый раз, когда приходилось надолго оставлять своих «пациентов» дома, запирая дверь и окна, Игоря мучили неприятные предчувствия. Но не пошлешь на улицу ту же Оксану с ее извечной боязнью узких проходов и темных подворотен. А кормить ораву голодных ртов всё равно надо. Ну, и не только кормить… И развлекать тоже. Точнее – отвлекать. От невеселых мыслей и деструктивных поступков.