Георгий Мартынов - Сто одиннадцатый (хроника н…ских событий)

— Что с тобой? — спросил человек, которого он толкнул, и голос его на этот раз показался Саше знакомым.

— Ничего! — ответил он, сообразив наконец, что перед ним стоит старший лейтенант милиции Кузьминых, заместитель начальника городского отделения. — Со мной ничего! Просто ты так внезапно налетел на меня…

— Я на тебя? Ну, знаешь! Не вали с больной головы на здоровую. Идет как лунатик, ничего не видит, да еще сам с собой разговаривает, а другие виноваты. Пошли! — скомандовал Кузьминых.

— Куда? Мне на дежурство.

— Успеешь! Вот к ним! — Старший лейтенант указал на закутанную в платок женскую фигуру (ни шубы, ни даже пальто на ней не было), на которую Саша сразу не обратил внимания.

Он узнал женщину, несмотря на темноту. Это была их дальняя родственница Полина Никитична Болдырева, или тетя Поля, как он с детства привык называть ее. Видимо, тетя Поля бегала в отделение милиции и при этом так торопилась, что не надела шубы. А ведь мороз был нешуточный — никак не меньше двадцати — двадцати пяти градусов.

«Что могло у них случиться? — с беспокойством подумал Саша. — Почему заместитель начальника городской милиции пошел с нею сам, а не послал кого-нибудь из милиционеров? Видимо, произошло что-то чрезвычайно серьезное».

— Все же, — сказал он громко, — что случилось?

Ответа он не получил ни от Кузьминых, ни от самой тети Поли. Может быть, потому, что оба они очень спешили, может быть, и просто потому, что как раз в этот момент все трое подошли к дому, где жили Болдыревы.

Всего три минуты назад Саша проходил здесь и не заметил ничего необычного. Теперь ему сразу бросилось в глаза, что все окна в доме освещены и, видимо, были освещены, когда он проходил. Как же он мог не заметить этого?

Саша знал, что Полина Никитична оставалась сейчас одна с трехлетней внучкой Анечкой. Павел Савельевич Болдырев был в командировке, а их дочь — мать Анечки — уехала с мужем в областной город на несколько дней. В доме могла быть только Анечка, но во всех комнатах горел свет и мелькали фигуры людей.

Что же произошло? Почему в дом сбежались соседи?..

И вдруг Саше показалось, что он понял причину тревоги. Это было так неожиданно, что он остановился, охваченный волнением. Он вспомнил о Белке…

Неужели?

И сама собой вырвалась фраза, которую он несколько раз слышал сегодня утром и которую несколько раз повторял мысленно:

— Найдется! Не может не найтись!

— Вот и я так думаю, — сказал Кузьминых, уже взявшийся за ручку входной двери. Внезапно он обернулся: — Позволь, однако, о чем ты говоришь?

— Об исчезновении Анечки, конечно! О чем же еще! — ответил Саша, совершенно не думая о том, какое впечатление произведут эти его слова, если он ошибается и причина тревоги совсем в другом.

— Ты уже заходил сюда?

— Нет, не заходил.

— Откуда же ты узнал?

Не рассказывать же сейчас, на улице, у порога дома, об исчезновении кота Белки!

Саша ничего не ответил.

Старший лейтенант не повторил вопроса. Он просто не поверил, что Саша не заходил в дом Болдыревых или не говорил с кем-нибудь из соседей. Но не подумал при этом, что тогда поведение Кустова и его вопросы при их встрече несколько странны. Ему было сейчас не до этого. Вместе с Полиной Никитичной он вошел в дом.

Саша задержался. Он не спешил входить, желая хоть как-нибудь разобраться в нахлынувших мыслях. Но объяснения не было и, очевидно, не могло быть!

Пришедшая в голову догадка оказалась верной, трагически верной. Два одинаковых, по сути дела, события произошли в двух (а может быть, и не только в двух) домах города в одно и то же время. Но как они различны по масштабу, эти события! Исчезновение кота — любопытная загадка, не более. Исчезновение ребенка — трагедия!

Саша вошел в дом.

Видимо, он простоял на улице дольше, чем ему показалось. Старший лейтенант успел за это время разобраться в обстановке и расспросить присутствующих. При входе Саши он сразу же обратился к нему:

— Где, по-твоему, это произошло?

Саша понял, что целью вопроса является проверка. Кузьминых хотел убедиться, что младший лейтенант Кустов действительно знает, что именно произошло. Откуда знает, — это было для Кузьминых совершенно непонятным.

— Где? — повторил он. — И как?

Саша был уже совершенно уверен в том, что знает, где произошло исчезновение Анечки. Он мысленно прикинул расположение обоих домов, Болдыревых и их собственного. Они стояли на одной линии, и планировка была в обоих домах одинаковой. А раз так, то, следовательно…

Почему он пришел к такому выводу, Саша не знал. Это было наитие, инстинкт, пресловутое «шестое чувство», все что угодно, но не вывод, порожденный мыслью. Никакой почвы для разумных выводов во всем, что происходило сегодня утром в Н…ске, не могло быть.

— Я не знаю «как», — ответил он своему начальнику. — А где — знаю! На кухне! Пойдем, я покажу точно.

Старший лейтенант не двинулся с места. Потирая рукой подбородок, он думал о чем-то. Саша огляделся и заметил отсутствие Полины Никитичны. В комнате не было ни одной женщины, хотя с улицы он видел их несколько, очевидно, соседок. Он понял, почему это так.

Кузьминых спросил почти шепотом:

— Может быть, ты объяснишь все-таки? Или действительно обладаешь даром ясновидения?

— Не здесь! — Саша показал глазами на дверь в смежную комнату, где женщины хлопотали вокруг Полины Никитичны.

— Тогда пошли!

— А Анечка, — спросил Саша, — не будем ее искать?

Простой этот вопрос, который должен был прозвучать вполне естественно для Кузьминых, ничего не знавшего о Белке, почему-то рассердил старшего лейтенанта. Он ответил резко:

— В доме ее нет!

— А вне дома?

— А вне дома двадцать три градуса мороза! И вся одежда девочки находится здесь!

Работники милиции относятся к людям, не склонным к абстрактным рассуждениям, профессия заставляет их мыслить сугубо конкретно. Поэтому не приходится удивляться, что события утра 12 января, не поддающиеся естественному объяснению, выбили из привычной колеи весь личный состав милиции города Н…ска.

Несомненным было одно — исчезновение трехлетнего ребенка из дома, в котором в этот момент были заперты все двери и закрыты все окна. Нормальный образ действий — поиск — в таких условиях становился не только бесперспективным, но попросту бессмысленным. А это не укладывалось в сознании.

На срочно созванном совещании старший лейтенант Кузьминых коротко сообщил об исчезновении Анечки и о всех обстоятельствах, сопутствующих этому исчезновению. Он привел несомненные доказательства, что девочка не могла выбежать на улицу.