Алан Фостер - Зелье

— Пожалуй, это единственное, в чем мы похожи.

— Как бы там ни было, — хрипло зашептала Киттен, — мы, надеюсь, сможем преодолеть условности и в конце концов займемся этим…

Порсупах взвизгнул и отскочил за овальную кушетку.

— О Кай-Сунг, ты безнадежно испорченная женщина!

— Ах, это самые приятные слова, которые кто-либо говорил мне за последние четыре дня.

Томианец едва слышною скороговоркой произнес несколько исключительно емких ругательств на родном языке, после чего к нему немедленно вернулась способность рассуждать трезво и изъясняться благопристойно.

— Майору Орвеналиксу пришлось отменить уже запланированное совещание, в котором помимо нас с тобой должен был принять участие сам губернатор Уошберн. Согласно последним информационным сводкам он сидит у себя в кабинете и буквально дымится от злости. Я настоятельно рекомендую тебе привести себя в порядок, и как можно скорее, чтобы мы успели убраться отсюда до прихода полиции, — а ее уже, возможно, послали за нами, — и скрыться где-нибудь. Иначе мы будем отведены под конвоем в места не самые приятные!

— Фу, какая чушь! — Киттен соскочила с кушетки, подошла к бару, встроенному в стенку, взяла оттуда стакан с коктейлем и отхлебнула немного. — Я сумею договориться с майором. Кстати, не хочешь ли выпить чего-нибудь?

— Тебе же прекрасно известно, сколь пагубное воздействие оказывает алкоголь на организм томианца! У меня, например, после бокала невиннейшего сухача шерсть начинает лезть, а с иными еще и не то случается. Видишь ли, особый фермент, вырабатываемый в…

— Да заткнись ты, трепло! — весело оборвала Порсупаха Кай-Сунг. — Вижу, что врешь. Сам, небось, пропойца еще тот! На вот, выпей яблочного крюшона. Думаю, отвратительным он тебе не покажется…

— На службе — и капли в рот не возьму.

— Э, да ты просто невыносим… А насчет Орви-Дорви не беспокойся. Я его старая подруга, как-нибудь поладим!

— Верю. Однако согласись, что особой пунктуальностью ты не отличаешься, хотя, бесспорно, вовсе не лишена достоинств. Да, не называй майора Орви-Дорви в моем присутствии.

— Попробую, — пообещала Киттен, беспечно потягивая изжелта-бурую жидкость, взбитую миксером. — И все-таки, если погладить у тебя одно мягонькое местечко, чуть ниже лобка, то…

— О, ужас! — томианец в жесточайшем смущении закрыл лицо руками. — Какое бесстыдство! Какое кощунство! Подлинное попрание всех и всяческих моральных норм! Клянусь, я не в силах вообразить такое создание, с которым бы ты не пожелала вступить в половую связь. Дай тебе волю, так ты, наверное, и с камнями изловчишься как-нибудь совокупляться!

— Тоже мне, нашелся блюститель нравственности, — беззлобно огрызнулась Киттен. — Думаешь, я не видела, как ты, подлый щекотун-потаскун, кувыркался с этой молоденькой…

— Хватит! — Порсупах заткнул себе уши. — Немедленно прекрати! Не хочу тебя слушать!

— Перестань тереться своей шкурой о мою чудесную мягкую мебель, — спокойно заметила Кай-Сунг, — не то на тебе аккумулируется такой заряд статического электричества, что первый же дипломат, которому ты вскоре должен будешь пожать руку, обуглится! Можешь трепать мне нервы сколько угодно, дорогой, но, пожалуйста, сиди смирно на одном месте, понял?

Порсупах сложил ручонки на живот и решил изменить тактику. Он сделал вид, что вовсе не замечает Киттен, и принялся ломать голову над тем, как бы поправдоподобнее объяснить майору, скорому на расправу, причину своего опоздания. Однако на ум еноту ничего путного не шло. Или нет, кое-что наклевывалось, но тут вдруг из ванной комнаты донеслось пронзительное: “А все-таки, Порс, и у меня есть определенные устои!” — и все мысли томианца полетели в тартарары.

Майор Орвеналикс, командовавший национальной гвардией Реплера, производил впечатление крайне погруженной в самое себя личности. В действительности же он обладал поистине взрывным темпераментом, хотя и старался сдерживать себя. Парламентариям Реплера, в общем-то, не следовало знать, до каких степеней может доходить упрямство майора. Они и не старались об этом узнать, как, впрочем, и о том, что командующий является сотрудником разведывательного управления Вселенской Церкви, в каковом качестве располагал куда более весомой властью, нежели в качестве майора, пусть и национальной гвардии.

Поскольку на Реплере находился Анклав Империи Аанн, местные власти не возражали против тех акций, порою негласных, которые проводились на планете Вселенской Церковью. Анклав по сути являлся рудиментарным органом в государственной машине, наследием тех далеких времен, когда Содружество Гуманоидов и Империя Аанн вели между собой частые войны за новые земли и рынки сбыта. Впрочем, Империя едва ли нуждалась в такой завалящей планетишке, каковой являлся Реплер, однако правители рептилий попросту перестали бы уважать себя, если б вдруг отказались от вмешательства во всякую галактическую склоку и не оспаривали бы больше справедливость притязаний той или иной расы.

Однако в настоящей схватке изворотливее и сильнее оказался Иоганн Реплер. Империи Аанн предоставили в суверенное владение лишь небольшой клочок земли к югу от теперешней столицы. На это реплерианцы отважились исключительно с целью ускорить колонизацию планеты и обеспечить ее гармоническое развитие. Содружество, надо сказать, поначалу возражало против подобных шагов, а Церковь все медлила с окончательным решением, но рядовые гуманоиды и транксы сумели-таки прийти к согласию, ибо Аанн в любом случае могла бы создать себе секретную базу, потому что большая часть планеты оставалась неисследованной. Почему же не проявить великодушие и не дать им, рептилиям, того, что они и так рано или поздно возьмут? Впрочем, правителей самой Аанн идея не больно восхитила. В пользовании космопортом Реплер-Сити ее переселенцам было отказано, а каменные основания островов Анклава были недостаточно прочны для возведения хотя бы на одном из них паромной станции. Рептилии собрались уже было тогда отвергнуть в припадке благородного негодования самую идею Анклава, но потом поняли, что такой поворот событий грозит им полным крахом. Дипломаты Анн, готовившие договор, неизбежно были бы выставлены в смешном свете, а по кое-каким силам внутри самой Империи пришлось бы справлять панихиду. Однако эти силы, разумеется, таинственные, позаботились о создании в рамках Анклава современной исследовательской станции для изучения морских глубин. Ах, как радовались этому событию океанологи Аанн, которых весь свет долгое время считал непререкаемыми кретинами. Центральная планета Империи, метрополия, так сказать, сильно походила, как и многие колонии, между прочим, на пустыню, а посему большинство приверженных к жаркому климату рептилий рассматривали назначения на работу в реплерианском Анклаве, как своего рода ссылку. Исключением из этого правила были, как водится, ученые, во все века рвавшиеся в неведомое, в незнаемое…