Андрей Васильев - Снисхождение

— Это хорошо — сообщил я ему, щелкая зажигалкой — Ничего, что я курю?

— Пагубная привычка — Ерема, легко поднявшись на ноги, подошел к форточке, и открыл ее — Курение убивает.

— Есть такое — признал я — Но все остальное убивает не менее эффективно — еда, воздух, вода. Век химии.

— В первую очередь убиваю все‑таки люди, и только потом — все остальное — Ерема так и остался стоять у окна — Вы очень кстати затронули эту тему, я здесь как раз по этому поводу.

— Ух ты — я сунул руку под подушку, убирая зажигалку — Никак вы решили меня… Мммм… Зачистить?

— Мы? — Ерема негромко засмеялся — Что за причудливые фантазии? Зачем нам это? Напротив, я здесь, чтобы вас предупредить об опасности. И даже помочь вам, если вы того захотите.

— О как — я затянулся сигаретой — Куда уж мне хуже быть может? И потом — вспоминая нашу последнюю встречу, как‑то слабо мне в это верится. Помнится, в 'Капитале' вы были настроены не столь добродушно, и, если бы не вмешательство не слишком квалифицированных сотрудников Азова, все могло бы кончиться достаточно невесело.

— Марк был примерно наказан за свой проступок — Ерема досадливо дернул подбородком — Все должно было случиться не так. Совершенно не так.

— Как вышло — так вышло — я выпустил кольцо дыма — Чего теперь? Всякое бывает.

— Зато я рад тому, что вы все‑таки прислушались к моим словам и это радует мое сердце — Ерема улыбнулся — Перстня с опалом нет — и это правильное решение.

— Так это опал? — удивился я — Вот тебе и раз. Всю дорогу считал, что это агат.

— Опал — покачал головой Ерема — Да и было бы странно, окажись это другой камень. Впрочем, мы ушли от темы нашего разговора.

— Мы к ней ее даже не приближались — заметил я, туша сигарету в свернутом для этой цели бумажном кулечке.

— Харитон, не знаю, потешит это ваше самолюбие или опечалит, но на вас буквально объявлена охота — как‑то подозрительно весело сообщил мне Ерема — Настоящая, со всеми атрибутами.

— То есть моя голова стала чем‑то вроде приза? — напрягся я — Отрежь ее, отдай таксидермисту и повесь на стену? Я против такого подхода к вопросу.

— Я бы тоже был против — согласился со мной Ерема — Но так оно и есть на самом деле. Нет, никакого приза за нее не назначали — нанят человек с хорошим опытом в выполнении подобных заданий, вы его цель.

— Тоже мне новость — фыркнул я — Его когда еще наняли. Это я и сам знаю.

Более того — мне тогда даже имя его назвали, красивое и классическое. Ромео. Универсал, рукопашник, стрелок и прочая, прочая. Впрочем, это вслух говорить не стоит — молчание золото.

— Да, но вот только вряд ли вы знаете, что заказчик увеличил сумму гонорара и усилил его еще парой человек с не менее впечатляющим послужным списком — вкрадчиво произнес Ерема — Видно, очень он вас не любит. И еще у них есть приказ — не убивать вас без особой команды. Вы заказчику живым нужны зачем‑то. Может — для пыток, может — еще для каких целей.

— Вот оно что — меня пробил легкий озноб — А я как раз гадать начал — чего им вопрос проще не решить, с помощью винтовки, оборудованной оптикой. В большинстве случаев именно она ставит точку в подобных случаях.

— Согласен — подтвердил Ерема — Но не в вашем. Ему, этому человеку, что‑то от вас надо. Или просто он хочет видеть вашу смерть своими глазами. Насколько я понял, вы ему чем‑то помешали, и очень сильно. Может — видели что‑то такое, что не должны, может — сорвали какие‑то планы. Месть, знаете ли, это двигатель прогресса почище рекламы, люди такое для нее изобретали, что диву даешься.

— Отменная информированность — вкрадчиво сказал я — Ерема, а в загашниках ваших знаний нет часом имени этого заказчика? Если есть — скажите мне его и это будет самый праведный поступок во всей вашей жизни, клянусь небом.

— Опрометчивая клятва — погрозил мне пальцем Ерема.

— Хорошо — я ощущал азарт и боль. Первое — от того, что я в шаге от очень важной информации, второе от швов. Я от возбуждения даже дергаться начал — Вам же тоже от меня что‑то надо? Давайте торговаться. Торг в себе ничего порочного не несет, мы же можем найти точки соприкосновения.

— Я бы рад — Ерема развел руки в стороны — Я бы поторговался. Но — не с чем. Имени заказчика у меня нет. И даже предположений о том, кто это может быть — тоже.

— Вот же — расстроился я — А так хорошо все начиналось.

— Сам не рад — посочувствовал мне Ерема — Хотите верьте, хотите нет, но этот партизан мешает нам не меньше чем вам. Есть определенный регламент наших отношений с 'Радеоном'. Да — мы враги. Да — давние и непримиримые. Это есть факт. Но наша война — это наша война, и нам не нужны те, кто ломает хрупкие паритетные отношения, а человек, о котором мы говорим, именно это и делает. Мои хозяева отдали бы его вам, просто в залог того, что мы непричастны к происходящему. Но — нет. Наш наушник, увы, пропал бесследно, передав только ту информацию, которую я до вас донес. Думаю, он убит. Он узнал о том, что я вам сейчас рассказал, совершенно случайно и мы приказали ему подобраться поближе к этим людям, но ему этого, скорее всего, просто не удалось сделать. Или напротив — удалось, но он чем‑то себя выдал.

— Жалко — вздохнул я абсолютно искренне.

А что — и их человека жаль, и того, что он не так уж много узнал жаль. А больше всего жаль себя. Вот накой мне все эти шпионские страсти? Нет, если вернусь в 'Радеон' — только в редакцию буду выбираться и все.

Вот только что делать потом, когда я своим хозяевам не слишком буду и нужен? Кто меня защитит от этих таинственных злодеев, которым моя голова нужна в качестве сувенира?

Да это все ладно. Мне что потом, всю жизнь прятаться в четырех стенах? Я не согласен, мне такого не надо. Это вообще не жизнь.

— Есть еще одна вещь — продолжал Ерема — В своем последнем докладе он сообщил, что среди вашего ближайшего окружения есть тот, кто передает им информацию о вас. Проще говоря — рядом с вами доносчик. И, скорее всего, новость о том, что вы лежите в этой больнице уже достигла ушей ваших недоброжелателей. Вы понимаете меня?

Кажется, начинаю понимать. Ох, Ерема, с одной стороны — ты непрост, а с другой — как ребенок. Ну да, ту же Вику ты уже напугал бы до судорог, вот только со мной такие вещи не проходят. Нет, поначалу я проникся, но вот последняя фраза — она лишняя. Это не вишенка на торте, это чернослив в кураге.

— Беда — вздохнул я и обнял себя за плечи руками — И что мне делать?

— Покинуть это здание, и чем быстрее — тем лучше — деловито сказал Ерема — Я на машине. Я отвезу вас туда, куда вы скажете. Домой — значит домой. В 'Радеон' — пусть будет 'Радеон'. Консорциум — честный игрок, и я хочу, чтобы ваш наниматель это знал. Тем более что в свете последних событий у нас образовался перед ним небольшой долг, который нам совершенно не нужен.