Кровавое Благодаренье (СИ) - Большаков Валерий Петрович
Федор Дмитриевич поспешно выбрался к проходу, и зашагал к сцене. Близился его звездный час…
Тот же день, позже
Берлин, Карл-Либкнехт-штрассе
Искусники ЦРУ вновь блеснули мастерством — Синти, Фред и Чак въехали в пределы ГДР по здешним синим паспортам, и вежливые пограничники пропустили троицу без разговоров. Возбужденные и помятые, экс-разведчики заселились в «Паласт-отель».
— Давайте, лучше по лестнице, там не должно быть прослушки, — заворчал Вудрофф. — Думаешь, эта… Марго в курсе дел предиктора?
Даунинг усмехнулась — видать, сегодня пришла очередь Фреда изображать скептика и всё подвергать сомнению. Вчера на эту роль пробовался Призрак Медведя…
— Думаю, Миха рассказывал жене гораздо больше, чем партии и правительству, — негромко сказала женщина, устало взбираясь на этаж. — Мэрилин убили не зря — она слишком много знала…
— Все равно… — покачал головой Вудрофф. — Говорить нужно с самим Михой.
— Согласна, — терпеливо сказала Синти. — Я и хочу выйти на него — через Риту. Уф-ф! Мой номер, — она открыла дверь, блестевшую полировкой. — Ваш — напротив, но вы заходите, позвоним от меня…
Даунинг переступила порог, раздраженно подумав, что зря они шарахались от лифта, только сильней утомились. Уж телефоны-то «Штази» слушает обязательно!
Кривя губы, Синти набрала номер из справочника.
— «Интерхотель Штадт Берлин»?
— Йа-а… — затянули на том конце провода.
— Вы не могли бы соединить меня с Маргаритой Гариной? Триста девяносто седьмой номер.
— Йа! Соединяю.
В ухо тихо щелкнуло, затем пролился гудок, и тут же зазвучал приятный женский голос:
— Алло?
— Маргарита Гарина? — в русской речи Даунинг почти не чувствовался акцент, лишь отдаленные отголоски напоминали о чуждости.
— Да, это я. А…
— Меня зовут Синтия Даунинг. Просто Синти.
— О-о… — выдохнула трубка. — А Джек Даунинг…
— Мой муж. Был… — горло Синтиции сжало. Полное впечатление, что грубый, но слабосильный невидимка пытается ее задушить.
— О, Синти… М-м… — Рита справилась с собой. — Слушаю вас.
— Скажите, Маргарита…
— Просто Рита.
— Скажите, Рита, а мы могли бы встретиться? Мне очень нужно кое-что выяснить…
— Фойе «Интерхотеля» вас устроит? — осторожно спросила трубка.
Даунинг грустно улыбнулась.
— Вполне. Я приду одна. Минут… через пятнадцать.
— Всё, одеваюсь и спускаюсь!
Трубка довольно клацнула, улегшись на рычажки.
Тот же день, позже
Берлин, Рушештрассе
У Маркуса Вольфа было хорошее настроение. Прямо с утра. В кои-то веки выспался, а не ворочался с четырех — и до подъема. И за завтраком аппетит не пропал, не одолевали болячки, накопленные за долгие годы. Так и день минул, под значком «Vivo moderato».
Маркус выглянул в окно — это было для него, как некий барометр окружающей жизни. Внизу, огибая здание «Штази», ползли автомобили-жучки, отливая лаком в закатных лучах.
Машин заметно больше, чем даже в восьмидесятых. Хорошо это или плохо? Хорошо — растет благосостояние трудящихся! Плохо — все чаще движение смыкается в пробках. Даже присоединение Западного Берлина не решило проблему, лишь сдвинуло ее в будущее. А кольцевой автобан когда еще построят…
Вольф самодовольно усмехнулся, вспомнив давешнюю суматоху за Берлинской стеной. Сколько же страху отложилось в тамошних лавочниках, сколько вранья впихала в их жирные мозги дурно пахнущая пресса!
За авиабилеты платили бешеные деньги, а когда все самолеты улетели, толпы в Тегеле и Темпельхофе с ужасом ожидали «пролетарской мести»… Хоть картину с них пиши: «Падение Рима: патриции встречают варваров».
А варвары их даже не заметили! Подъехали машины Народной полиции, взяли аэропорты под охрану. Прибыли спецы, вроде авиадиспетчеров или техников, стали наводить «орднунг унд дисциплин»…
А опозоренные толпы стыдливо рассеялись.
Как щелкнула дверь, Маркус не расслышал, зато бодрый монотонный голос распознал сразу.
— Шеф! Есть интересные новости!
Глава Главного управления разведки с усмешкой развернулся. Райнер Кёнен в своем репертуаре! Ни «здрасьте», ни «до свиданья» — уткнется в свою папку, и света белого не видит…
Маркус покачал головой, будто впервые углядев Кёнена.
«А ведь совсем седой стал…»
— Слушаю.
— Опергруппа, взявшая под наблюдение Синтию Даунинг, докладывает: та только что звонила Маргарите Гариной…
— Маргарита в Берлине? — удивился Вольф.
— Да. Завтра прибудет большая группа от «Мосфильма», а Гарина прилетела первой. У нее пригласительный на международный конгресс селенологов…
— Дальше! — отмахнулся шеф от подробностей.
— Даунинг договорилась о встрече с Гариной в фойе «Интерхотеля» на Александерплатц через… м-м… — Райнер закатал рукав, чтобы глянуть на часы. — Через десять минут.
— Синтиция придет одна?
— Да, но ее сопровождают остальные двое — Фред Вудрофф и Чарли Гоустбир.
— Старые знакомцы… — усмехнулся Маркус. — Значит, так… Не думаю, что Гариной грозит опасность, расправиться хотят с самой Синтией… Приказываю не вмешиваться! Только наблюдать!
— Яволь!
Вечер того же дня
Берлин, Александерплатц
Сорокаэтажная громада «Интерхотеля» светилась окнами вразнобой, понемногу теряя четкость, будто растворяясь в сумерках. Поток машин, казалось, усилил свое разноцветное течение, бликуя лаком, лучась фарами, накаляясь «стопами».
Рита, зябко кутаясь в шубку, прошлась перед входом в гостиницу, и вернулась в фойе. Едва она успела присесть на диванчик и поддернуть утепленные джинсы, как в дверях показалась Синти Даунинг.
От нее исходило впечатление щуплости, но резкие, отточенные движения этой невысокой метиски выдавали скрытую жесткую силу. Длинные волосы Синти не поражали густотой и пышностью, поэтому добавить объема узкому, скуластому лицу не могли, свисая умилительными прядями. Сяо шэ…
Гарина посмотрела в раскосые глаза, отсылавшие к китайским корням, и содрогнулась — столько ярости и боли плескалось в них, не выдавливаясь даже единой слезинкой.
— Здравствуйте, Рита, — Синти села напротив, спиною к огромным окнам, за которыми маячили две мужские фигуры.
— Здравствуйте, Синти.
— У меня еще остались верные друзья в ЦРУ, они и подсказали, что вы будете в Берлине. И… вот.
Даунинг в затруднении сплела тонкие пальцы.
— Не знаю, с чего начать… Понимаете… Я очень любила Джека, а он любил меня — вот такую, какая я есть. Не красавица, да и особым умом не блистаю… Вы не поверите, но мы сошлись на искусстве каллиграфии. Джек долго работал к Китае, язык он знает в совершенстве, но, чтобы выписать иероглиф на свитке, китайскую речь нужно чувствовать! И мой муж вникал в суть, пользуясь тушью, как красками… — она смолкла, а когда заговорила вновь, ее голос позванивал от напряжения. — Донна Фальер, я знаю, кто ваш Михаил на самом деле… И он совершенно зря подставил Джека! Мой муж не имел никакого отношения к инциденту на яхте «Зоар»!
— Стоп-стоп-стоп! — Рита подняла руки. — Синти, я знаю Мишу лучше, чем кто-либо на этом свете. И он мстил лишь однажды — убийцам своего отца! А уж решение, кому передать информацию о мегатеракте, принимали совсем другие люди, и совсем на ином уровне.
— Это всё… правда? — вытолкнула Даунинг.
— Да, — твердо ответила Рита. — После обстрела яхты покалеченного Мишу отправили спецбортом в Москву… Я смогла поговорить с ним только через месяц с лишним, когда Миша вышел из комы. Он гладил пальцами мою ладонь, и шепотом клял тех, кто наслал «Фантомы». Я его тогда спросила: «Так это не Даунинг?», а он покачал головой… слабенько так покатал ее по подушке… и сказал: «Даунинг тут ни при чем. Джек — враг, но не мерзавец, он умудрился сберечь честь!»
