Самозванка - Скотт Вестерфельд
Я изумленно смотрю на нее. Он может проиграть.
Он может потерять меня.
– Отправить заложника было не его идеей, – шиплю я. – На этом настояли Палафоксы!
Рафи вскидывает бровь. Этот жест – настороженной благоразумности – мне никогда не удавалось в точности повторить. Она подается вперед.
– А кто тебе это сказал, сестренка? – шепчет она мне на ухо.
Сирано
Следующий месяц проходит как в тумане.
Уроки иностранных языков. Уроки танцев.
Уроки об истории «Чистого разума». О семействе Палафоксов и том, как они, получив влияние, стали правящей семьей Виктории. О мятежниках – защитниках природы, которые пытаются им помешать в спасении близлежащих Ржавых руин.
Уроки вождения. Уроки о том, что следует надевать на ужин.
Как разговаривать со слугами-дронами. Как приносить искренние извенения. Как вежливо избегать наблюдения в чужом доме. Как вести светскую беседу, распознавать язык тела, произносить умные тосты во время ужинов. И, конечно же, какими вилками и когда пользоваться. (А то, оказывается, я ем как дикарка.)
Никогда не думала, что моей сестре приходится так тяжко, столько всего нужно запоминать. И в довершение ко всему тренировки, как сбежать из незнакомого города и, пробравшись через дикую местность, добраться домой, в случае если в папиной сделке что-то пойдет не так.
Я настолько устаю, что мне совершенно некогда переживать из-за разлуки с Рафи и моим виброножом. Из-за того, что на два месяца мне суждено стать самозванкой.
Несмотря на всю усталость, в ночь перед моим отъездом мы с сестрой не спим.
– Пока меня не будет рядом и я не смогу тебя спасти, на твою жизнь нельзя покушаться, – говорю я ей. – Это запрещено.
Рафи закатывает глаза и, вильнув в сторону на скайборде, улетает вперед.
– Мне это не грозит. Пока ты там будешь наслаждаться приключениями, я буду прятаться здесь!
– Целых два месяца? – Я догоняю ее, чтобы она видела мое изумленное лицо. – Как же ты это переживешь?
Мою шутку она не оценила. Либо просто не подала виду.
Вскоре мы достигаем края отцовских владений, где заканчиваются вырубленные участки, и навстречу нам с ревом, словно стена цунами, поднимается темный лес.
Рафи, не сбавляя скорость, ныряет в толщу веток. Закладывает резкий вираж вправо и лавирует между деревьев. Она скользит низко к земле, чтобы лианы кудзу[10] не сбили ее с ног.
Я следую за ней, согнув колени и наблюдая за лампочками на своем скайборде. Нам необходимо держаться как можно ближе к окраине леса, где подъемники еще удерживают городской магнитной решеткой.
Ветки больно хлещут по лицу и рукам. Я перевожу айскрин в режим ночного видения, и тело Рафи превращается в виляющее из стороны в сторону тепловое пятно на фоне холодного голубого леса. Как только мы резко огибаем очередной ствол дерева, на моих запястьях оживают и начинают вибрировать магнитные напульсники – им кажется, я сейчас упаду.
Вдруг перед Рафи в воздух взмывает стая птиц, жемчужно-белая в режиме ночного видения. Мы продираемся сквозь шквал хлопающих крыльев и оказываемся на самой границе участка, где действуют наши подъемники. В этом месте верхушки деревьев расступаются, и перед нами предстает небо.
Рафи от страха резко тормозит.
– Осторожнее. – Я показываю вниз – на ее скайборде мерцает всего одна лампочка.
Но она смотрит не туда. Ее взгляд прикован к нашему дому, черной башне, возвышающейся среди ровного моря выстриженных садов и утопающих в мягком свете дорожек. На горизонте покачиваются несколько охранных дронов, которые следят за порядком в лесу и за нами.
– Это тебе, сестренка, нужно быть осторожнее.
– Со мной все будет хорошо. – Я протягиваю к ней руку и придвигаю ее ближе к границе. На ее доске загорается еще один огонек. – Меня всю жизнь готовили к этому.
– Тебе нравится вся эта ситуация, – с горечью произносит она. – Ты хочешь уехать от меня.
– Рафи, я не хочу тебя оставлять. Но меня достали все эти тренировки. Это же такая скукотища. – Мои слова ее не убеждают, поэтому я добавляю к ним немного правды: – Может быть, мне пойдет на пользу пожить какое-то время в открытую. А ты узнаешь, каково это для меня – постоянно прятаться.
Рафи подплывает ко мне на скайборде и обнимает за плечи.
– Когда у власти буду я, тебе не придется прятаться.
У меня внезапно пересыхает во рту. Она никогда не произносила эту мысль вслух. Да и я никогда об этом не задумывалась.
Сейчас наш отец проходит второй этап процедуры увеличения продолжительности жизни, когда даже самая лучшая операция для пожилых не избавляет от потрескавшейся кожи вокруг глаз.
В это трудно поверить, но рано или поздно он умрет.
– Я поведаю о тебе всему городу, – еле слышно шепчет Рафи, хотя над лесом не могут витать частички шпионской пыли. – Расскажу, что это ты приветствовала толпу. Что только благодаря твоей храбрости нас не убили.
Я выдавливаю из себя улыбку. Но от мысли о том, что все узнают о нашей тайне, у меня сводит живот.
– Думаешь, они не разозлятся из-за нашего обмана?
Сестра мотает головой:
– Это ведь не наша вина.
Каждый раз, когда она так говорит, у меня сваливается камень с души.
Может быть, я не всегда буду частью огромной лжи нашего отца.
– Я хочу тебе кое-что отдать, – говорит Рафи. – Свой сирано.
– У меня уже есть. – Все это время я тренировалась с ним и научилась прислушиваться к его тихим подсказкам, при этом не отвлекаясь на него самого. Аппарат в ухе помогает мне в вопросах этикета и сопоставляет те или иные лица с их именами. Даже исправляет мои неправильные глаголы.
– Но не такой. – Она вытягивает из-за уха блестящую металлическую дужку.
Я с хмурым видом смотрю на нее.
– Мой намного меньше.
– Да, но мой умнее. Он просматривает новости, производит оценку, переводит на ходу. В дикой местности он способен улавливать сетевые каналы спутников. – Рафи улыбается. – Но сам он совершенно пассивен. Не передает никакой информации. Поэтому никто не сможет его засечь.
Она протягивает мне сирано. Теплый металл ложится в мою ладонь.
– Почему ты не говорила мне о нем?
– Я редко его ношу, – выдыхает она сквозь стиснутые зубы. – В нем установлен всего один голос. Его голос.
Сирано чуть не выскальзывает из моей руки, я вовремя не даю ему упасть в темноту деревьев. Только таким способом
