Сергей Булыга - Ведьмино отродье

А за окном опять шумели: шум нарастал - там грохотали, бегали, кричали...

Но Рыжий не вставал и не выглядывал, читал, сжав челюсти, впившись когтями в книгу. Строчки плясали перед ним; вот так известия! Вот так...

Нет! Ложь это! Пустая болтовня. Рыжий вскочил, встряхнулся. Да мало ли что можно написать! Да и когда все это было? А вот... Да, надо посмотреть! И Рыжий подошел к окну. Гм! Р-ра! Удвоенный наряд у адмиральского дворца, и возле главного колодца - тоже. Вот это правильно! Колодец - вот это действительно важно. Ведь если вдруг какой-нибудь лазутчик сумеет вывести из строя водяную помпу, то форт уже на следующий день... А вот - ого! - а вот уже и запираются ворота, вот к катапультам встали канониры и принялись разворачивать их... по направлению к жилым кварталам! Ну нет, тут дело не в лазутчике - тут все намного покруче. И даже не чужих здесь опасаются, а... М-да! А вот уже и зарядные ящики поволокли, а вот уже и посыпают плац песком, чтобы потом, в бою, не поскользнуться на пролитой крови. Предусмотрительно. Весьма! А вот шумят уже и здесь, у самого крыльца. Узнать, немедленно!

Однако Рыжий еще даже не успел опереться о подоконник, как наружные ставни с лязгом захлопнулись перед самым его носом! Поспешно отскочив подальше от окна, Рыжий злобно поморщился и уже поднял было лапу, чтоб выстучать по переборке Бейку... но спохватился и решил, что куда лучше будет самому спуститься во двор и прямо на месте узнать, что же там такое происходит.

Вот только выйти из здания школы ему не удалось. На крыльце уже толпилась свора дюжих молодчиков в белых обер-бушлатах. Рыжий, не говоря ни слова, попытался было их растолкать, но молодчики дружно уперлись и не пропустили его. Тогда Рыжий гневно вскричал:

- Р-ра! Что это за штучки! Прочь, я сказал! - и вновь полез толкаться...

Как молодчики вдруг расступились, и Рыжий нос к носу столкнулся с их командиром - рябым лейтенантом, который цепко полуобнял Рыжего за плечи и, любезно улыбаясь, сказал:

- Господин полковник, тысячу извинений! И еще раз тысячу. И еще. Но...

И тут он наконец-таки избавил Рыжего от своих грязных лап и даже отступил на шаг. А вот сказал он так:

- Для вашей же безопасности, всецело ради вас, любезный господин полковник! Поступил безымянный донос, что в форт пробрался вражеский лазутчик. Он очень, смертельно опасен... а посему прошу вас воздержаться от прогулок!

- Так! - рявкнул Рыжий. - Ясно! - сглотнул слюну: его всего трясло.-Но окна зачем было запирать?! Я, что...

- Вы - ничего. Но вот лазутчик! Он, донесли, вооружен и готов укокошить любого! Вот почему, всецело ради вас...

- Но я об этом не просил!

- Об этом просил адмирал!

- Ах, даже адмирал!

- Да, к вашей чести, лично адмирал-протектор собственной персоной! не переставая широко улыбаться, сказал лейтенант. - Да, и вот что еще: я смею вас уверить, что поиски этого самого лазутчика уже подходят к концу, так что еще раз убедительно прошу, всецело ради ва...

Рыжий скрипнул зубами, зло сплюнул прямо на стопу одному из молодчиков и, развернувшись, тяжело пошел по коридору. Какая наглость! Какая вопиющая ложь! На лазутчика, как же, поверил! Удвоенные караулы, катапульты... Придя в застольную, Рыжий намеренно сел на хозяйское место и громко, раздраженно крикнул:

- Бейка!

Как будто Бейка во всем виноват...

Вбежал стюард, спросил:

- Чего желаете?

- Сядь!

Бейка сел, как Рыжий указал, напротив. Сидел склонив голову, прижавши уши: затаился. Рыжий, немного подождав, не выдержал, сказал:

- Ну, говори!

- О чем? - скромно спросил стюард.

- О том, что здесь сегодня такое творится.

- А что? - и Бейка поднял голову, захлопал длинными ресницами и вновь спросил: - Творится что-нибудь?

- А разве нет?! - Рыжий привстал. - Ты мне это... смотри! - и снова сел, и когти выпустил, и впился ими в стол.

- К-как скажете, - покорно, чуть слышно ответил стюард. - А что по мне... - и замолчал.

- Что по тебе?!

- По мне... - и глаза у стюарда блеснули. - Меньше болтать и еще меньше знать, вот что по мне. Не смейтесь, господин полковник, не смейтесь! Вы даже и не представляете... - и снова Бейка прикусил язык и опустил глаза, затих...

А Рыжий хищно раздул ноздри и сказал:

- Не представляю. Я. Чего?

- Того... - Бейка вздохнул и посмотрел по сторонам, опять вздохнул, прислушался, нет ли кого за дверью, мало ли... но все-таки решился, приосанился и тихо, но твердо сказал: - И вовсе я не трус, господин полковник, я уже третий год в Ганьбэе, у меня шесть нашивок за ранения, и это все боевые, и вообще, а это всем известно, в форт косарей не допускают, но, правда, и выйти из форта... вот... да... Вы, конечно, еще не пытались отсюда рвануть?

- Нет. А зачем?

- А хотя бы затем, чтоб остаться в живых. Так вот, господин полковник, я думаю, что вам отсюда уже не выбраться. Отсюда только один путь - в море.

- Так я как раз туда и собираюсь!

- Вы меня неправильно поняли. Не из форта вообще, а из нашего, особенного форта. Так вот из него, из нашего особенного форта, в море уходят не под парусом, а в парусе, точнее, в парусиновом мешке, с камнем, привязанным к стопам. Идут, простите, господин полковник, прямо на дно. Кормить рыб. И мне как раз сегодня снилось...

- Что?

- Так, пустяк. Вы, как и всякий старший офицер, не суеверны. Приметы, как говаривает мой господин, это забава для необразованных лохов. Вот я и помолчу в вашем присутствии.

- И это хорошо! - одобрил его Рыжий. - И так вон сколько наболтал. А где, кстати, Ларкен?

- Мой господин в секретной. Он сразу, как принял депешу...

- В четыре склянки? Искровик?

- Да, искровик. Так вот, как только он принял депешу, так сразу спустился в секретную и заперся там изнутри. Я подходил туда, стучал, я предлагал ему обед... А он не открывал, кричал, чтобы я не мешал ему. А тут как раз все началось.

- Что началось?

- Ну, эта суета.

- Какая?

Бейка вздохнул и опустил глаза, молчал. Поняв, что больше от него все равно ничего не добьешься, Рыжий встал и ушел в библиотеку. Там ставни на окнах уже были открыты, и Рыжий первым делом выглянул во двор...

Р-ра! Тишина, порядок: все как всегда, как будто ничего и не случилось. Катапульты направлены в сторону моря, у главного колодца никого, у адмиральского дворца обычный... нет, и вовсе половинный караул, ворота в форт распахнуты. Даже песок, и тот уже смели: плац чист, на красных кирпичах песчинки не сыскать. И не надо искать. И вообще, тебе здесь ничего не надо, ибо какое тебе дело до всего этого? Был или не был тот лазутчик, поймали ли его или он сам ушел, а может, у них тут была совсем другая, куда более серьезнее причина для тревоги - тебе это все равно. Их свары - это не твои, ты не ганьбэец, ты чужой. Пришел - ушел. И Бейка зря болтает, пугает мешком! Монета привела тебя, она тебя и выведет, не сомневайся. А рыб кормить и без тебя найдут желающих - Ганьбэй город большой. А ты... А с тобой будет так: как только явится Хинт, Вай Кау сразу призовет тебя к себе, и ты тогда... Да, так и только так! И Рыжий повалился на пуфарь, взял книгу и снова принялся читать о Злобной Твари - правда, на этот раз уже куда спокойнее, без суеты. Мало того, с каждой прочитанной страницей, с каждой строкой Рыжий все чаще усмехался, читая показания завравшихся, зарвавшихся свидетелей... и наконец в сердцах отбросил книгу, лег на спину и заложил лапы за голову. Р-ра! Вот так бред! И как только Вай Кау мог во все это поверить? Да и не он один - все они, ганьбэйцы, в это верят. А как они страшатся Злобной Твари! Как лгут, как лебезят, как... И какое это грязное, трусливое и глупое поверье! И вообще, все эти пять томов, за исключением, ну, может быть, всего одной истории, какая это ложь! Да-да, за исключением всего одной истории - о Золотом Магнитном Острове. И это даже не история, а сказка. Тот Остров - да! Рыжий закрыл глаза, представил себе волны - огромные и величавые, гребни на них - как снег, такой же чистой-чистой белизны... А ты плывешь по ним, волны тебя вздымают, опускают, неспешно вверх, неспешно вниз и снова вверх, - и твои лапы погрузились в гребень; ты осмотре... Нет, осмотреться не успел - скатился вниз, но вот уже и новая волна тебя вздымает, и вот он, горизонт, сплошная синева кругом, один лишь Океан со всех сторон, а в Океане - только ты один, и это хорошо, зачем тебе здесь еще кто-то; монета выбрала тебя, ты у нее - один, как и звезда одна - вон там она горит, лежит на самой кромке, там, где небо сошлось с Океаном, и ты плывешь к этой звезде, волны тебя вздымают, опускают, вверх, после вниз и снова вверх и снова вниз - все ближе, ближе к горизонту, к единственной звезде...