Максим Дегтярев - Моролинги

Спор прекратился, когда одна из местных тварей, смахивавшая на шестиногого попугая или крупную пернатую саранчу, напала на Брубера сзади. Я подскочил и отогнал тварь ножом. Цанс причитал: "только не убивайте, только не убивайте". Кстати, Брубер рисковал попасть под нож больше, чем шестиногий попугай, но, кажется, Цанс имел в виду как раз попугая. Потом они заспорили по поводу моролингов. Брубер говорил, что моролингов надо предоставить самих себе и изучать по мере возможности. Цанс утверждал прямо противоположное - моролингов надо изучать, но, по мере возможности, не трогать.

Бруберу было поручено время от времени окликать Вейлинга, а Вейлингу - откликаться. Вскоре эта перекличка надоела и тому и другому.

– Как ваша аллергия? - спросил меня Цанс.

Он уже знал, что у меня на все планеты, кроме Фаона и Земли, стойкая аллергия.

– Нос заложило, - признался я.

– Пахнет дымом, - обрадовал он меня.

Я встал как вкопанный. Брубер плелся чуть впереди. Я зашипел ему:

– Эй, писатель, стойте.

Он остановился.

– Где Вейлинг?

– Там, - он указал на заросли шипастого бамбука.

– Вы уверены?

Он пожал плечами. В зарослях точно кто-то шевелился, даже мелькала серая верхняя часть комбинезона в пятнах грязи.

– Дайте ваш комлог, - велел я Цансу.

Он подал, потом открыл рот, чтобы спросить, зачем мне его комлог. Я размахнулся и бросил комлог в сторону серого пятна, целя чуть выше.

– Вы там спятили?! - Из ветвей показалась физиономия Вейлинга. Он потирал затылок. - Ильинский, ваша работа?

У меня отлегло от сердца.

– Почему вы не воспользовались своим? - с любопытством спросил меня Цанс.

– Ваш тяжелее. Вейлинг, подбери комлог и отдай профессору. Ты перестал откликаться, и мы за тебя испугались.

Несколько минут мы искали в болотной жиже комлог Цанса. Насилу нашли.

– Хорошо что водонепроницаемый, - с облегчением сказал Цанс, вытирая рукавом испачканный прибор.

– Объясните все-таки, зачем нужна была эта комедия? - продолжал негодовать Вейлинг.

– Это не комедия, это роман, причем трагический. В романе господина Брубера моролинги по очереди подменяют исследователей, спасшихся после авиакатастрофы. То есть моролинги убивали впередиидущего… - я многозначительно посмотрел на Вейлинга, -…надевали его одежду и вели оставшихся исследователей по кругу, назад к разбитому флаеру. Так они поступали, пока не перебили всех исследователей.

Вейлинг окрысился:

– Значит, вы мною пожертвовали, как самым малоценным.

– Ну не профессором же мне жертвовать, - ответил я с самой неподдельной искренностью.

– Спасибо, - сказал мне Цанс. - Однако дымом все равно пахнет.

– Азимут?

Брубер улыбнулся и сделал вид, что принюхивается.

– Сто пятьдесят… нет, стоп, сто пятьдесят три.

– Вот не подумал бы… - изумленно глядя на писателя, протянул Цанс.

– Вейлинг, ступайте в… назад.

Он с готовностью выполнил приказ.

– Возьми рюкзак, отвечаешь за него головой, - добавил я. - Всем надеть шлемы.

Метров тридцать мы шли низко согнувшись, еще десять - на четвереньках. Местами вода была по грудь. Дрожащими от волнения руками я раздвинул стебли шипастого бамбука.

Флаера не было. "Затянуло", - мелькнула мысль, но я ее сразу же отверг, ведь если бы его затянуло, как бы он тогда дымил?

Пятнадцать метров ползком по травянистому подъему, и перед нами открылась сухая, утоптанная поляна. Дальше, но на каком расстоянии - боюсь сказать, возвышалась трапециевидная скала-дом, ее основание закрывали деревья.

Посреди поляны горел костер, от него шел дым - обычный дым от горящего дерева, а не от горящей обшивки. Вокруг костра сидело четверо моролингов, потом к ним подошел еще один. Тот, что подошел был невысокого роста, кривоног и с небольшим животом, он сел лицом ко мне. Три моролинга сидели спиной ко мне, одного я видел в полупрофиль. В руках они держали дымящиеся трубки из шипастого бамбука, срезанные шипы напоминали о себе продолговатыми бородавками. Время от времени моролинги вдыхали из трубок дым.

Отсюда они казались просто очень темнокожими, но к тому времени я столько наслушался о зеленоватом оттенке их кожи, что готов признать - да, есть в них что-то зеленоватое, - точно так, как в иссиня-черном цвете есть что-то синеватое. Ярко разрисованные маски с перьями закрывали их лица, поэтому по поводу лиц ничего определенного сказать не могу. Скулы - широкие, ушные мочки оттянуты тяжелыми серьгами из чьих-то зубов. Гладкие черные волосы были зачесаны к макушке и связаны пучком. В общем, индейцы как индейцы. Одежда - вроде юбок из плотной яркой ткани - носила кое-какие следы цивилизации, но это ничему не противоречило.

Цанс и Брубер рассматривали моролингов в бинокли.

– Прекрасные экземпляры, - голосом знатока сказал Цанс. Он чувствовал себя чем-то средним между конкистадором и ловцом бабочек. Брубер оставил его замечание без комментариев. Вейлинг стал клянчить бинокль - свой он в спешке забыл на турбазе. Цанс смилостивился и дал ему посмотреть.

– У них только ножи, - сообщил Вейлинг.

– Почему они так спокойно терпят наше присутствие? - задался вопросом Цанс. - Они не могли не услышать нас.

– Разве не видите? Они обкурились, - с довольным видом ответил Вейлинг.

– Моролинг способен с десяти шагов на слух поразить бабочку из духового ружья, - не обращая внимание на Вейлинга, продолжал размышлять Цанс. - Они видят краба на дне мутной реки. Но они не видят и не слышат нас.

– У них есть ружья?! - перепугался Вейлинг.

– Не ружья… Просто длинные трубки, из них ртом выдувают отравленные стрелы… Писатель, ваше мнение?

– Вам сейчас его сообщат, - Брубер кивнул в сторону костра. Оттуда приближался один из моролингов - тот, который подошел последним. Не дойдя шагов двадцати до зарослей, где прятались мы, моролинг остановился и посмотрел точно в нашу сторону. Потом протянул к нам руки ладонями вверх, как бы приглашая пройти с ним и одновременно показывая, что он безоружен. Он показал в сторону костра, затем, как ни в чем ни бывало, вернулся к соплеменникам.

– Пошли, - резко сказал Брубер. - Не будем смешить туземцев.

– Не вижу ничего смешного, - насупился Вейлинг.

Я убрал бластер и поднялся вслед за Брубером. Нашему примеру последовал Цанс. Отпустив нас вперед на десяток шагов, из зарослей выбрался Вейлинг.

Моролинги продолжали делать вид, будто не замечают нашего приближения. Брубер подошел вплотную к самому старшему и что-то прокурлыкал. Старшинство, видимо, определялось длиною перьев на голове. Старший - это был сам вождь - прокурлыкал тоже самое в ответ.

– Садитесь, - сказал нам Брубер, указывая на примятую траву возле костра.