Александр Марков - Сотри все метки

Они должны быть единым целым, пусть не вживленным друг в друга, но все равно единым целым. Таккер должен кривиться от боли, когда метеорит, пробив силовое поле, увязнет в обшивке. Рука его невольно метнется туда, где он почувствует боль, точно это его укусили, а не корабль. И наоборот — корабль должен чувствовать боль Таккера.

— Я гадаю, почему ты сразу меня не убил. Как только узнал, куда и зачем я отправляюсь. Ты не хочешь рассказать мне об этом?

Таккер молчал.

— Я не сказал тебе, что ошейник можно использовать для разных целей. Например, как шокер. Его разряд, очень слабый разряд, развяжет язык кому угодно, но мне кажется, я догадался, почему ты не убил меня. Ты думал, что я тебя обманул. Корабль Чужаков. Ха. Кто поверит в такую глупость. Ты думал, что я, чтобы проверить тебя, указал неверные координаты, что, когда мы прилетим, окажется — планета пуста. На ней ничего нет. Ни торговцев, ни тем более корабля Чужаков. Ха. По твоим глазам вижу, что догадался правильно. Но ты обманулся. Я сказал тебе правду. Корабль Чужаков находится именно там, где я и сказал. Иногда надо верить людям, чтобы не оказаться в такой ситуации, в какой сейчас ты. Верить. Запомни. Не все же такие подлецы, как... я.

«Что-то я разболтался. Давно собеседника не было. Даже фантома. Да теперь сколько угодно можно говорить. Вот только шершни почему-то молчат...»

Шершни молчали. Не все. Но большинство. О выполнении задания доложили только те, кто должны были убить дежурного на корабле. Остальные безмолвствовали. Это настораживало.

Никто не заметил, как в какой-то миг у Лю Чена закатились глаза, остались лишь одни белки. Он обхватил ладонями голову, сжал ее, точно почувствовал, что она сейчас расколется, а уж когда он закричал, все вздрогнули. На лицах появилось недоумение, затем тревога.

— Ты что? — спросил Вацлав.

— Заиками нас всех сделаешь, — добавила Суок. Лю Чен не счел необходимым давать пояснения.

Чуть пошатываясь, он поспешил в свою комнату, удерживая какое-то клокотание в горле, будто он подавился.

— Да что с ним такое случилось? — забеспокоилась Суок, оглядываясь, то ли рассчитывая получить ответ, то ли ожидая одобрения своих дальнейших действий. — Пойду посмотрю, что с ним.

— Я с тобой, — сказал Зоран.

«Ну, да. Я в этом не сомневался», — подумал Бастиан, тут же устыдившись своих мыслей. Может, и вправду Лю Чену плохо стало. Ему теперь помощь нужна. Но чем я могу ему помочь? Я ничего не умею. Буду стоять, глупо пялясь на то, что делают остальные, и только мешаться.

В комнате Лю Чена что-то сыпалось, гремело. С одинаковой вероятностью он мог разбрасывать свои вещи, впав отчего-то в буйство, и тогда лучше скрутить его побыстрее, а то наделает бед, или он хватался за все, что попадало под руку, пробуя удержать равновесие, но сознание покидало его. Он падает, катается по полу от боли.

— Эй, Лю Чен, что с тобой?

Суок все не могла решиться заглянуть в комнату, боялась чего-то и будто спрашивала разрешения войти, но, похоже, Лю Чен ее не слышал, всецело поглощенный тем, что старался расположить стеклянный шар на стуле так, чтобы тот не катался. Он подпер шар с нескольких сторон какими-то коробочками, критически посмотрел на эту конструкцию, почмокал губами и, видимо, не удовлетворившись проделанной работой, схватил шар и, чтобы получше его пристроить, стал оглядывать комнату.

— Э-э-э, Лю Чен, — протянула Суок и остановилась, когда Лю Чен, посмотрев на нее, вытянул навстречу ладонь с распластанной пятерней.

Суок поняла, что сейчас не самое лучшее время для расспросов. Она решила остаться в комнате и посмотреть, что же Лю Чен собирается делать. Тот ведь не гнал ее прочь, только просил не мешать.

Наконец Лю Чен закончил осмотр комнаты, опять посмотрел на Суок, но в глазах его проступило такое удивление, словно он ее впервые увидел и не понимает, каким образом она здесь оказалась. Суок покраснела, словно маленькая девочка, которую застали за чем-то непристойным, например, за тем, что она подсматривает за взрослыми.

— У тебя стол есть? — спросил Лю Чен.

— Стол?

— Да, да, стол. Только соображай быстрее. Времени очень мало. Если нет у тебя, у кого есть стол?

— За... — хотела она спросить, осеклась, вспомнив о том, что времени мало. Ей захотелось узнать, почему его вдруг стало мало. Один вопрос начнет цепляться за другой. Она прервалась в самом начале первого. — Есть.

— Пошли.

Одной рукой Лю Чен обхватил шар, прижимая его к себе, как футбольный мяч, другую — протянул Суок, взял ее за запястье так, чтобы она не вздумала от него убежать и проводила к себе. Будь ситуация иной, Суок стала бы размышлять, а стоит ли его вести к себе. У нее там не убрано. Но сейчас у нее и мысли такой не возникло.

— Что? — спросили все хором, увидев их.

— Не заходите ко мне, — отмахнулась Суок.

Знаками она всячески пыталась дать понять остальным, чтобы они больше ни о чем не спрашивали, точно звуки человеческой речи могли вернуть Лю Чена из полузабытья, в которое он начинал впадать. Его глаза опять закатывались. Он, похоже, уже ничего не видел, и Суок была нужна ему как проводник.

Когда они вошли в комнату, она не стала извиняться за царивший там беспорядок, но пока Лю Чен увлеченно устраивал на столе шар, стала убирать наиболее интимные из тех вещей, что валялись на кровати. Зачем? Он ведь их не замечал.

— Выйди, пожалуйста, — голос Лю Чена был очень низким, будто замедленным. Он всегда говорил мягче, плавнее. — Ты мне мешаешь.

От такой наглости надо было задохнуться, сказать что-то колкое, но Суок молча, чуть ли не на цыпочках, поспешила убраться.

— Что там? — спросил Зоран.

— Откуда я знаю, — ответила Суок. — Он взял свой шар, поставил его на стол и на него смотрит. Колдует, не иначе.

— М-м, похоже, решил увидеть будущее.

— Лучше ему не мешать. Говорите потише, — сказал Капитан.

На него посмотрели с удивлением.

Заглядывая в комнату, Суок видела, что Лю Чен водит над шаром растопыренными ладонями, но не прикасается к нему, точно греется у костра. В шаре разгорался красный огонь.

У Суок похолодело все внутри, по спине забегали мурашки, когда Лю Чен уставился на нее закатившимися глазами. Он был страшен. Это был совсем другой человек. Суок попятилась, попробовала закрыть лицо руками, может, тогда Лю Чен перестанет ее видеть.

Из-под век стали появляться зрачки. От этой перемены лицо стало приобретать знакомые черты. Он шел, слегка качаясь, точно почва под его ногами ходила ходуном в предвкушении тектонических сдвигов. Лю Чен натолкнулся на Суок, прошел мимо, даже не извинившись. Он был на голову ниже Суок. Натолкнувшись на нее, он должен был отлететь в сторону, а вышло наоборот. Он что, вообразил, будто находится на футбольном поле, и ему во что бы то ни стало надо пробиться через плотные ряды защитников, занимая выгодную позицию, и затащить в зачетное поле противника этот чертов мяч, который вот-вот должен подать ему кто-то из партнеров?