Сергей Абрамов - Поиск-80: Приключения. Фантастика

Ему протянули трубку — от рации.

— Диспетчер? К вам не поступало сообщений о Куницыне? По нашим предположениям, он должен ехать от Экологического института до Советской площади на дежурном трамвае… Нет? А вы можете оповестить? Оповестили? Все бригады? Они знают, что надо делать? Это хорошо.

Подъехала вторая «скорая». Из нее выскочил врач. Подбежал к нам.

— Нашли?

Хлебников вернул трубку рации в машину и отрицательно покачал головой.

— Может, сообщить в милицию? — предложил я.

— Мы и так подняли тарарам на весь город, — раздраженно ответил Хлебников. — Еще не хватало милиции! В институте он, некуда ему больше податься. Если нет дома, значит, в институте. Поехали.

Он пошел к своей машине.

— Вы куда? — спросил врач со второй «скорой», молодой довольно, видел я его, кажется, однажды на станции — когда искал Михаила.

— Не знаю. Начальник решил возвращаться в институт. А вам, наверное, надо возвращаться на станцию.

— Ни в коем случае, — запротестовал врач. — Мы едем с вами.

— Ну что же, с нами так с нами. Отпустите хотя бы ту машину.

— Если мы понадобимся, диспетчер всегда имеет возможность вызвать нас по радио, — сказал врач первой «скорой» из кабины. — Едем, не будем терять время.

В это мгновение тяжелая парадная дверь хлопнула, выпуская на мороз полуодетую Наташу. Увидев, что я сажусь в машину, она побежала, крича:

— Саша! Ты обманул меня… Саша! Что с Михаилом? Саша…

— Закрой дверцу, — приказал Хлебников, трогая машину.

В заднее стекло я заметил, что ее подобрала вторая «скорая» — знали, видно, кто она.

И вновь мы, разрывая ночную тишину города воем сирены, проскакивали перекрестки на любой свет и неслись по пустынным улицам на предельной скорости. Но теперь я уже не понимал, куда и зачем мы несемся сломя голову. А Хлебников, видимо, понимал. «Наше время, — любил повторять профессор Скорик, — отличается большим динамизмом потому, что слишком много людей почувствовали в себе способность увидеть цель». Хлебников эту цель видит даже более чем ясно. А Михаил… Тоже. К сожалению, и он слишком уж ясно видел свою цель. Феномен Бэрнета — Феннера…

— Как ты думаешь, симбиоз в гермокамере уже нарушился?

Я пожал плечами: до симбиоза ли?

— Что-то не предусмотрели, — продолжал Хлебников. — Я ведь говорил: дублеров нужно держать в полном составе, весь экипаж, в боксе. Весь эксперимент. Только в этом случае мы будем застрахованы от всяких неожиданностей. Ты в этом просчете тоже, между прочим, виноват. Хотя бы одного дублера мог держать в боксе.

И пошло-поехало.

Когда Хлебников начинает поучать, я чувствую, что мерзну. Странное состояние. Впрочем, то же самое я испытывал, когда меня поучал Сварог. Вся разница, что Сварог, поучая, учил, а Хлебников… Очередная стружка.

Холодно. Хоть бы печку включил. Но просить… Нет, ни о чем я больше не буду просить Хлебникова. Он все использует, даже эту мелочную просьбу включить в машине отопление, — использует. Все, что можно…

Я достал перчатки. Что-то выпало. Вечно, вытаскивая из карманов перчатки, я что-то теряю. И сейчас… Кошелек? А где же ключ? Я пошарил по сиденью, расстегнул пальто и проверил по карманам костюма… Нет. У Таи? Тоже нет, я ей отдал другой комплект — у нее теперь свои ключи от квартиры…

— Что ты вертишься? — раздраженно покосился на меня Хлебников. — Вылетишь из машины.

— Да вот, ключ…

И похолодел: Михаил!.. Наши пальто висели рядом, я сам ему говорил: если надо отдохнуть — не церемонься, ключ от квартиры у меня всегда в кармане пальто.

— Ко мне. Он там.

Хлебников бросил на меня удивленный взгляд.

— Ты уверен?

— Он ключи взял у меня. Из пальто.

Истошный скрежет тормозов, резкий бросок влево, машину занесло так, что она едва не врезалась в уличный фонарь. «Скорые» проскочили, не успев затормозить. Но Хлебников уже справился с машиной, свернул в боковой проезд. Еще квартал… В моем окне горел свет.

В подъезде Хлебников оттолкнул меня в сторону. Он уже принял решение. Разогнавшись, насколько позволяла лестничная площадка, он все свои восемьдесят пять килограммов обрушил на хлипкую древесностружечную дверь. Дверь выдержала лишь два удара.

Михаил лежал на тахте. Спал, мне показалось. Укрылся даже своим пальто. Я никак не мог себя заставить подойти к нему, так и застрял в двух шагах.

Хлебников нагнулся, взял руку, стал искать пульс… Сзади, в прихожей, послышались голоса, шаги… Врачи со «скорой».

— Разрешите.

Я механически, повинуясь властному жесту, отодвинулся. Тот, что помоложе, в белом халате на пальто, отстранил Хлебникова, опустил на пол саквояж. Пульс он не стал искать — приподнял лишь веко… Выпрямился и медленно стащил с головы шапку.

— Пойдем, — подтолкнул меня Хлебников к выходу. — Нас ждут.

На лестнице я увидел Наташу. Она поднималась с трудом, руками цепляясь за стену. Голова непокрытая, из-под пальто выглядывает край фланелевого халата…

— Саша… — Наташа словно заведенная качала головой из стороны в сторону. — Саша…

— Пойдем, — силой потянул меня Хлебников вниз. — У нас нет времени. Тебя ждет Мардер. Идем же!..

В романе Германа Гессе «Игра в бисер» есть удивительные стихи:

Пойми: и в нас живет извечный свет,Свет, для которого истленья нет…

Я бы эти стихи предложил в качестве эпиграфа к тому, о чем рассказал.

Григорий Львов

ДРУЖЕСКИЙ ШАРЖ

Рассказ

В конце октября неожиданно пришло письмо. Василий Игоревич Омельчук сообщал, что жив-здоров, что соскучился по Чадову и очень просит навестить, посмотреть новый завод. А кроме того — безмерно восхищен изобретениями Николая Константиновича, кое-что собирается внедрить в производство. Крепко обнимает, и прочее… Все расходы поездки завод, разумеется, берет на себя.

Чадов прочитал письмо дважды, расстроился и не стал отвечать…

Несколько лет они работали вместе с Омельчуком на небольшом авторемонтном заводе, куда попали после распределения. Омельчук быстро пошел в гору, стал директором, и причиной были его недюжинные управленческие способности. А Чадов дорос лишь до начальника участка электрооборудования и на том остановился. Он увлекся изобретательством, но странным, с точки зрения Омельчука. В самом деле, кому нужен был, например, робот-вахтер, который вежливо, но «железно» заступал путь всякому, кто выпил хотя бы бутылку пива. Сам Омельчук попал однажды в неприятную историю: робот на глазах у рабочих преградил ему дорогу. И это была лишь одна из множества технических шуточек Чадова.