Николай Басов - Торговцы жизнью

Мама оставила, как всегда, записку, в которой предлагала не приходить к ней в лаборатории, а то у нее уже были споры с начальством по поводу его приходов. Это понятно, мама руководила чуть ли не целой химической фабрикой, устроенной в бывшей водолечебнице, где с одобрения Председателя пытались наладить выпуск лекарств, используя разные травы. А потому, если Ростик заглядывал к ним, нарушалась какая-то мистическая чистота. Да он, в общем, и не очень рвался в эти лаборатории, ему было достаточно заглянуть в ту часть здания, которая отведена под кабинеты, приемные и прочее в истинно земном, бюрократическом духе.

Любаня записку не оставила, но приготовила толстую лепешку, обмазанную медом, которую положила поперек огромной кружки с душистым, удивительно вкусным, каким-то темно-зеленым от местных трав молоком. Коров осталось немного, но их поголовье все время увеличивалось, и молоко для женщин после пятого месяца можно было получить уже без труда. Как правило, Любаня это молоко пить не хотела, а чтобы оно не пропадало, оставляла мужу. Да, жизнь определенно налаживалась.

Но, позавтракав и подумав о работе, Ростик погрустнел. Сегодня должно было состояться первое сугубо официальное посольство зеленых в Белый дом, к самому Председателю. Событие задумывалось как знаковое, хотя о чем могли беседовать Шир Марамод и Председатель, Рост даже не догадывался. Но ему приказали его организовать, он организовал, хотя чувствовал, все это – порядочная туфта.

Тем не менее он приоделся, подшил свежий воротничок и даже нацепил на отцовский офицерский пояс кобуру с пистолетом и запасной обоймой. Дело было не в том, что могла возникнуть какая-либо опасность, но если он теперь вояка, то парадный вид – штука обязательная на церемониях. Потом он посмотрел на себя в зеркало.

Перед ним стоял высокий, гораздо выше среднего роста, тоненький парень, в котором ему очень трудно оказалось признать себя. Скорее, он напоминал фотографии отца студенческой поры, когда тот только познакомился с мамой. Кроме того, у него было слишком загорелое лицо, нестриженые, выгоревшие на солнце волосы и слишком яркие, какие-то сияющие глаза. На Земле у него не было бы ни такого загара, ни таких глаз. Может, местная вода сказывается, подумал он, или эти проклятые предвиденья?

Не нужно об этом, решил он. Только оправился после этих беспорядочных, чересчур тесных контактов неизвестно с кем и неизвестно по каким каналам, так что об этом желательно хотя бы на время забыть.

Потом он почистил сапоги и отправился на стройку. Вернее, туда, где прибывшие в Боловск зеленокожие стали строить собственный пригород.

Собственно, Ширы прибыли, как Рост и договорился, уже более двух недель назад, целым караваном, где впереди по краснозему вышагивали зеленокожие Ширы с копьями и какими-то посохами в руках. За ними семенили червеобразные Махри Гошоды, которые несли целую кучу разных предметов, большей частью упакованных в плетенные из травы мешки. А позади всех на специальных носилках, покоящихся на плечах шести червеобразных, ехал сам Марамод.

Они прибыли в Боловск менее чем через три дня после достигнутой договоренности. Причем чуть не получился конфуз, можно сказать, дипломатического толка. Только Ростик уговорил Председателя в целой серии последовавших после его посещения Чужого совещаний, только получил разрешение выехать, чтобы сказать трехногим человеческое «да» по поводу их предложения, как выяснилось, что они уже на подходе. Оставалось только выскочить из города на неутомимом Виконте, которого Ростику с огромным трудом ссудили в конюшне Белого дома, чтобы произвести на гостей впечатление и, конечно, довести их до города.

В Боловске их расположили в хрущевских пятиэтажках, брошенных жильцами, потому что воду в них перестали подавать после нападения борыма. Только обустраиваться зеленокожие стали по-своему. Буквально за ночь они построили извилистый, уходящий под землю по кривой колодец, который тут же начал снабжать их отменной водой. Потом прямо на площади между домами выкопали чуть не десяток котлованов, недоумевая по поводу водяных и газовых труб, поражаясь, что такое богатство можно закапывать в землю, как-то очень легко и быстро разломали окрестные пятиэтажки, превратив их в бетонную щебенку, разумеется, очень порадовавшись добытой арматуре, и принялись… Нет, не строить, а скорее выращивать новые дома.

Общий замысел получившегося комплекса был, разумеется, устроен по принципу тех же домов, которые Ростик уже видел и в Чужом, и в Одессе, с такими же подвальными ходами, плотной, непроницаемой для летающих крысят внешней конструкцией и мощными общеоборонительными возможностями. Этот проект был куда более толковым, чем постройки людей, и ничего удивительного, что уже через неделю, когда еще и первый-то дом зеленых не был доведен до середины, на стройке появились фермеры, а потом и вообще целая куча работяг с завода. Они трудились вместе с зелеными, обучаясь по ходу, присматриваясь к их методам. Но ни разу ни Ширы, ни Махри не проявили по этому поводу беспокойства. Скорее они недоумевали, почему бывшие советские граждане не используют все доступные материалы, а по старой традиции стараются «экономить», не докладывая того, что нужно по рецептурам.

Но самым главным в том строительном классе, который устроили Ширы, была техника каменного литья. Ростик как впервые увидел эту технологию, так дня три не мог избавиться от ощущения, что спит и не может проснуться. Чудеса, которые небрежно творили трехногие и червеобразные, возникали так же легко и без затей, как дети из песка строят свой игрушечный мир.

В самом деле, зеленокожие замешивали поутру какую-то смесь из глины, краснозема, песка, добавляли иной раз в них человеческую бетонную щебенку, потом засыпали какие-то порошки, которые преимущественно были трех цветов – синего, темно-оранжевого и грязно-серого, а потом начинали аккуратно лепить то, что хотели получить. И после обеда сооружение уже застывало, можно было повторять операцию. В зависимости от соотношения порошков камень новых жилищ получался или очень плотным, тяжелым и прочным, или пористым, легким, лишь слегка тяжелее свежесрубленного дерева, но тоже довольно прочным, или воздушным внутри, почти пустотелым, но зато очень объемным, либо вовсе – вязким в середине и твердейшим, словно бы покрытым корочкой, на поверхности… И все это именно нарастало, набирая новые и новые слои и кольца в высоту, в глубину, вширь.

Когда Рост, прикомандированный к зеленокожим в малопонятном качестве консультанта, доложил в Белый дом, что творят зеленокожие, Председатель потребовал от Ростика, чтобы он договорился о передаче этой технологии людям. Ростик, немало сомневаясь, пошел к зеленым умельцам, но все оказалось проще пареной репы. Именно передачу этих порошков Шир Марамод и предлагал Ростику во время исторических, как теперь стало ясно, последних переговоров, хотя этого-то Рост тогда как раз и не понял, либо его перегруженное сознание не справилось с этим знанием.