Николай Басов - Торговцы жизнью

Пока он осматривался, Марамод терпеливо ждал, потом попытался улыбнуться, раскрыв свои ужасающие челюсти, взял Ростика за руку и подвел к стене. Впрочем, это была не стена, это был… восковой щит, размером с хорошую классную доску. Под щитом находились заостренные деревянные палочки, одну из которых Марамод и взял в руки. Ростик поколебался и вытащил из ножен шип странной рыбины. Так начались переговоры, началась работа.

Сначала Шир Марамод нарисовал вполне узнаваемую карту залива, причем почти по-человечески обозначив север наверху, Чужой город посередине, а ниже его Боловск. Потом прочертил справа, километрах в ста с небольшим, если принимать на глазок выбранный масштаб, извилистую полосу, означающую, несомненно, ту самую реку, на которой, по словам капитана Дондика, люди строили фабрику по производству бумаги. За рекой Шир вдруг принялся рисовать множество фигурок… Ростик приблизился к восковой поверхности. Это были крохотные, почти неразличимые человеческими глазами изображения бегимлеси.

Тогда Рост не выдержал. Он нарисовал, как мог, одного пернатого в более удобном для себя масштабе и пририсовал к нему знак вопроса. Тогда Шир, подумав, провел от этого изображения двенадцать линий, разбросанных веером, а потом от окончания одной из этих двенадцати линий стал рисовать квадрат точками. Когда он завершил свой рисунок, квадрат у него получился со стороной в сто сорок четыре точки. Вероятно, это соответствовало двадцати одной тысяче. Произведя несложные перемножения, получалось, что общее число существ, которых Рост изобразил как пернатых бегимлеси, составляло в восточной части их региона около четверти миллиона душ.

Рост поклонился Ширу за эту ценнейшую информацию и прибавил к заливу зигзагообразное изображение Олимпийской гряды. Потом стал разбрасывать по полученной поверхности двенадцать квадратиков. Шир Марамод пересчитал их, демонстративно тыкая своим стилом в каждый, посматривая по очереди на Ростика разными глазами, добавил кое-что к гряде непреодолимых холмов, а затем вдруг все их затер и обозначил на полуострове пернатых семь квадратиков, а за грядой еще пять. Причем последние пять он расположил не просто так, а два в дальней части Водяного мира и три оставшихся очень кучно в районе горы, названной Олимпом, где находился единственный известный людям проход за эту гряду. Потом, еще раз раздвинув свои жвала, Марамод нарисовал неуклюжий вопросительный знак.

Ростик еще раз поклонился, в самом деле, информация, предложенная зеленокожим, могла оказаться чрезвычайно полезной. Но ее можно было и развить, поэтому он, как мог, изобразил хвостатого двара. Но на все его старания Шир лишь гротескно, но от этого не менее выразительно дергал носом и качал головой влево-вправо. Более определенного отрицания Рост мог и не дождаться. Тогда, на случай, если Шир его не понял, Рост нарисовал, как он полагал, двариху, с ярко выраженными сосками, идущими почти от шеи вниз, и с выраженным кругом в районе брюшины… И снова получил тот же ответ. Шир Марамод определенно понял, что Рост хотел получить ту же оценку численности ящеров, но либо не располагал ею, либо не желал выдавать.

Уже ни на что особенно не надеясь, Рост изобразил волосатика, подобного Винторуку. Он еще не завершил рисунок, а три Шира, которые привели Ростика к Марамоду и которые вошли следом за ним в кабинет, принялись о чем-то весьма тревожно попискивать. А зеленокожая красавица с цветком даже попыталась что-то пририсовать тонким, ухоженным коготком на трехпалой ручке… Значок ее был сложен, больше напоминал иероглиф и ничего Ростику не говорил. Но ощущение тревоги, даже, пожалуй, страха, у него определенно закрепилось.

Тогда, осознав, что Ростик не понимает их знака, Марамод нарисовал вокруг волосатика характерный картуш, который мог изображать и клетку, и носилки, и повозку, и все, что угодно, а потом длинной, энергичной стрелкой вывел это изображение за пределы их самодельной карты. Яснее их мнение рисунком показать было трудно. Ростик призадумался. Не вызывало сомнения, что отношение к волосатым у Широв было в высшей степени негативным, но какова была его причина? Об этом не возникало даже случайного предположения. А потому Рост решил об этом не спрашивать.

После этого Шир Марамод долго крутил головой, что-то негромко бормотал про себя, а через несколько минут вообще ушел. Должно быть, сообщение Ростика было слишком неожиданным для него, у него возникла необходимость обсудить новую информацию с кем-то, может быть, более информированным, чем сам Марамод.

Он вернулся через полчаса, не раньше. Тем временем Ростику принесли очень вкусную сладко-кислую воду, налитую в слишком плоский для человека, похожий на миску сосуд, и несколько цветов, с которыми он не знал, что делать. То ли есть их, то ли любоваться. Есть он не решился, а к красоте остался равнодушен, потому что думал о другом – о том, что будет дальше.

Но вышло все довольно хорошо, по крайней мере, понятно. Шир Марамод покланялся, потом подошел к восковой доске, стер прежние рисунки и обозначил буквально одним росчерком Чужой город. Ростик уже в который раз подивился изобразительной силе зеленокожих. Потом зеленокожий нарисовал Боловск, примерно так, как его рисовал Ростик, но и так, как его можно было увидеть с самой высокой башни Чужого города. И вполне неожиданно Марамод нарисовал трех Широв, идущих по плавной дуге из Чужого в Боловск.

Ростик не поверил своим глазам, но Марамод твердо обрисовал троичную семью картушем, а затем сделал четыре линии и от крайней отвел еще двенадцать линий, получив общее число сорок восемь. Потом обозначил впереди себя, для верности потыкав стилом в изображение одинокого Шира, сильной правой рукой коснувшись своего темени, прямо над затылочным глазом, и уже после этого показал, как за ними идет отряд червеобразных, которые несли что-то непонятное. Когда Рост спросил, что несут Махри, нарисовав вопросительный знак над ними, Марамод ни с того ни с сего принялся рисовать дома, какие-то стены, блоки, даже, кажется, мебель.

Рост опять его не понял. И тогда Шир взял Ростика за обе руки и внимательно, очень внимательно посмотрел ему в глаза. В этом взгляде сначала не было ничего необычного… Но вдруг мир вокруг стал таять, расплываться, уходить вдаль. Нет, это, конечно, не было настоящим приступом, которые спонтанно одолевали Ростика, и, конечно, это ни в какое сравнение не шло с внушением, на которое был способен Фоп-фолла, но главное он понял. Вернее, ему показалось, что он понял. Рост попытался показать Ширу своим взглядом, что будет способствовать всему, что Марамод предлагает, но… Все-таки он был еще слишком слаб, а понимание даже такого легкого послания, какое передал сейчас Шир, было трудным делом, прямо-таки невыносимой тяжестью… Рост почувствовал, что у него подгибаются ноги и что его голову, как это уже бывало, наполняет неощутимая боль. Он попытался встряхнуться, чтобы избавиться от нее, но…