Каору Такамура - Она (Новая японская проза)

— Глупости! Думаешь, мы с тобой в открытки играем?

— Как это — «играть в открытки»?

— Сам не знаю…

Мы оба расхохотались. Разговор ушел в сторону. До меня все медленно доходит, но тут уж и я заметила, как неестественно держится Юити. Внимательно поглядела ему в глаза и поняла: он ужасно страдает.

В прошлый раз Сотаро рассказывал, что с девушкой этой Юити целый год встречался, но она ни чуточки его не понимала и в конце концов вовсе в нем разочаровалась: ему, мол, без разницы — что подружка, что любимая авторучка.

Я не влюблена в Юити, оттого и понимаю, что да как. Для него авторучка — совсем не то же, что для этой девицы. Может, вообще есть люди, для которых их авторучки дороже всего на свете. И это очень грустно. Но если ты не влюблена в такого, до тебя это легче доходит.

— Ничего не поделаешь, — Юити беспокоило мое молчание, и он буркнул, не поднимая головы: — Ты-то здесь вовсе ни при чем.

— Вот спасибо, — почему-то я решила поблагодарить его.

— Не за что, — улыбнулся он.

Мне показалось, что я впервые прикоснулась к его душе. Месяц прожила с ним в одной квартире, а поняла его только сейчас. Когда-нибудь я, возможно, и полюблю его. Когда-нибудь. Раньше я влюблялась стремительно — и так же быстро остывала: теперь все может быть иначе. Нынешний наш разговор — словно звезда, внезапно завидневшаяся сквозь пелену туч: глядишь, и до любви доведет.

И все же… Рука моя продолжала писать, но мысли не останавливались. И все же… Отсюда надо съезжать. Ведь очевидно, что с девушкой у них разладилось из-за меня. Не знаю, хватит ли у меня сил вернуться в свое одиночество. Но съезжать надо. И поскорее, Все это приходило мне в голову, пока я надписывала конверты, то есть делала нечто прямо противоречащее своим намерениям.

Отсюда надо съезжать.

Со стуком распахнулась дверь, и на пороге возникла Эрико с большим бумажным пакетом в руках. Удивительно, что вошла она именно сейчас.

— Что случилось? Неприятности в баре? — спросил Юити.

— Нет-нет, я убегаю, Понимаете, купила соковыжималку, — радостно тараторила Эрико, доставая из пакета большущую коробку, — решила ее домой занести. Так что давайте пользуйтесь!

— Позвонила бы, я бы подъехал и забрал, — заметил Юити, разрезая ножницами бечевку.

— Да ладно, сама управилась.

Быстро-быстро вскрыли коробку и извлекли превосходную соковыжималку.

— Свежий сок улучшает кожу! — заявила веселая и довольная Эрико.

— В твоем возрасте сок уже не поможет, — отозвался Юити, просматривая инструкцию.

На моих глазах они общались легко и просто, как всамделишные мать с сыном, а у меня голова шла кругом. Похоже на героев сериала «Хозяйка-ведьма» — те тоже и в самых диких ситуациях сохраняют полное спокойствие.

— A-а, Микагэ уведомления пишет, — Эрико заглянула мне через плечо, — молодец! А у меня как раз и подарок на новоселье припасен!

Она достала еще один бумажный сверток, перевязанный бечевкой. Там оказался чудесный стаканчик с изображением бананов.

— Вот, как раз будешь сок пить, — сказала Эрико.

— Но только банановый, — заметил Юити совершенно серьезно.

— Ой, с удовольствием! — я едва сдерживала слезы.

«Буду съезжать отсюда — обязательно заберу стаканчик с собой, а к вам стану приходить часто-часто и готовить рисовую кашу», — так я думала, но сказать вслух не решилась.

Как же он дорог мне, этот стаканчик!

На следующий день нужно было освобождать мою прежнюю квартиру. Кажется, все уже улажено и ничем больше не хочется заниматься. День выдался ясный, на небе ни облачка, ветер стих, золотистый солнечный свет заливал опустевшее пространство, еще недавно служившее мне отчим домом.

Чтобы извиниться за задержку с переездом, я навестила нашего домовладельца. Мы поболтали за чаем, который старик хозяин приготовил в своей конторе. Совсем как в былые времена. Он очень постарел. Это впечатление пронзило мне душу. А моей бабушки больше нет. Когда-то она сиживала на этом самом стульчике, так же, как я сегодня, пила чай, беседовала о погоде, обсуждала соседей. До чего же странно все это!

Недавнее прошлое стремительно промчалось передо мной. Оставшись в одиночестве, я могла только вяло реагировать на события — не больше. Я не звала эти бесконечно печальные воспоминания, но и не гнала их от себя.

В атмосфере моей опустевшей квартиры еще продолжали жить приметы прошлого, ощущался запах обжитого дома.

Кухонное окно. Улыбки друзей; профиль Сотаро на фоне зелени университетского сада; голос бабушки в телефоне, когда я звоню ей поздно ночью; тепло постели холодным утром; шарканье бабушкиных тапочек в коридоре; цвет штор… циновки… стенные часы.

Теперь все. Ничего этого уже нет.

Когда я вышла на улицу, смеркалось.

Угасал неяркий заказ. Поднимающийся ветер чуть холодил кожу. Пришлось ждать автобуса, полы моего тонкого пальто трепетали на ветру. Окна высоченного здания напротив остановки словно плыли в небе, отсвечивая голубизной. За оконными стеклами сновали люди, безмолвно светясь, двигались вверх-вниз лифты. Сумерки сгущались. У ног моих — сумки с последним домашним скарбом. Мысль о том, что теперь-то я осталась совсем одна, свербит душу, но рождается и надежда на новую жизнь. Всплакнуть, что ли? Или не стоит?

Из-за угла появился автобус. Он словно проплыл передо мной, и стоявшие в затылок друг другу люди двинулись на посадку.

В битком набитом автобусе я ухватилась за поручень и смотрела в окно: далеко-далеко, над крышами небоскребов догорал последний закатный свет. Тонкий молодой месяц висел в небе прямо передо мной и, казалось, намеревался украдкой переместиться куда-то по небосводу. Автобус тронулся.

Меня ужасно раздражали постоянные рывки и торможения, я чувствовала, что безумно утомлена. Автобус часто останавливался. Глянув в окно, я заметила далеко в небе дирижабль.

С грузной медлительностью он плыл в темноте навстречу ветру.

И тут я развеселилась. Дирижабль со своими мерцающими огнями показался мне размытым-растянутым лунным диском.

Сидевшая впереди меня престарелая дама с девочкой прошептала:

— Смотри, Юки, дирижабль! Правда, красивый?!

Девочка, очень похожая на нее, явно внучка, от частых остановок и духоты совсем раскапризничалась и сердито пискнула:

— Знать ничего не хочу! Вовсе это не дирижабль!

— Да-да, наверное. — сказала бабушка миролюбиво.

— Ну когда мы приедем? Хочу спать! — занудила девочка.

«Вот бес! — подумала я со злостью, понимая, что злюсь и обзываюсь от усталости. — Когда-нибудь пожалеешь, что так с бабушкой разговаривала».