Фредерик Пол - Восход Черной Звезды. Эра осторожности

Юпитер, все это время стоявший с изумленно раскрытым ртом, вступил в разговор.

— Что будет Юпитер? — поинтересовался он.

— Как что? Тебе поручено важнейшее задание! — пояснила Полли. — Ты полетишь с первым кораблем, с президентской яхтой. Ты получишь необходимое надежное оружие. Если Миранда не ошибается, и остальные Настоящие Американцы задумали измену, ты перехватишь командование яхтой, пристрелишь всех, кто окажет сопротивление, передашь наши требования китайцам…

— Я!!! — воскликнул Юпитер, пьянея от радости.

— Да, ты, — твердо сказала губернаторша. — Теперь мы вернемся в город. Я подготовлю для тебя приказы. Твоя миссия будет оставаться втайне до последнего момента перед стартом. Помни, доверять нельзя никому, кроме Миранды, даже президенту…

— Но лучше бы вы послали командиром урня, — печально прочирикал Джач.

— Нет! Полетит человек! А именно — Юпитер. Все, разговор окончен, — подвела итог Большая Полли. — Джач, ты займешься оружием для Юпитера. Все остальное я беру на себя.

И вот, когда экипаж яхты собирался подняться на борт, к пусковой петле прибыл Юпитер. И не просто прибыл, а что называется, с «большой помпой»! Все, кто его видел, не скрывали восхищения. Во-первых, он не пришел пешком, а приехал на особо выделенном для него одного экипаже на воздушной подушке. Но это не все. Под набедренную повязку был спрятан скорострельный автоматический пистолет; на шее висела граната с ударным взрывателем, наспех замаскированная под амулет; в руке он держал Дорожный чемоданчик, но вместо смены белья в нем лежала пара станнеров. Свой арсенал он был готов использовать на полную катушку, если придется, хотя, исключая станнеры, в тесной кабине корабля остальное оружие было не менее опасно для самого Юпитера, чем для его врагов. Янки и урни приветствовали его появление возгласами и криками «Ура!». На платформе он находился не один. Его сопровождал почетный караул из четырех урней в парадной раскраске. Солдаты-урни, взяв оружие на изготовку, застыли по углам движущейся платформы в позе часовых на почетном посту. Полковник десантного подразделения урней вел платформу вдоль посадочной площадки. Юпитер, небрежно опираясь на поручень, орлиным взором окинул собравшихся его проводить. Когда платформа, развернувшись, прибавила скорости, он на миг потерял равновесие, но крепко ухватился за поручень, уперся ногами и даже не шелохнулся, когда полковник-урень выдвинул наземные шасси и остановил экипаж. Юпитер величественно-суровым взглядом приветствовал Кастора и прочих членов экипажа и громогласно возвестил:

— Я получил новый приказ, господин президент. В атаку я пойду на вашем корабле.

На лицах, глядевших на него снизу вверх, отразились все заранее предугаданные Юпитером чувства: удивление, беспокойство, раздражение. Преимущественно, удивление. Довольный собой, он продолжил:

— Спорить бесполезно. Мой приказ подписан Джачем, Эй-Белинкой, моим сенатором, старшей сестрой и лично губернатором. Не будем терять времени, пора приготовиться к взлету.

Собравшиеся продолжали смотреть на него. Ни один из них не шелохнулся и не произнес ни слова. Делила ничего не сказала Кастору, Кастор не обратился к Многолицему; но внутри головы последнего поднялась паника, да еще какая! «Они что-то заподозрили!» — простонал имплант, когда-то называвшийся Корелли Анастасио. «Нет, не пускайте его на борт!» — взмолился бывший Су Вонму. «Не пори горячку! — рявкнул Ангорак Аглат. — Мы бессильны ему помешать». А Поттер Алисия постаралась их всех успокоить, и себя в том числе: «Он совсем мальчик, совсем как мой Кастор. Наверное, он нас не тронет… наверное». Но чтобы не кричали голоса внутри головы Многолицего, чтобы не говорили члены экипажа вслух, приказ есть приказ. Изменить приказ времени уже не оставалось.

— Все на борт! — сварливо приказал Эй-Белинка. — Поторапливайтесь! Если не хотите новых осложнений!

И космоплаватели вошли в корабль по одному, сопровождаемые урнями-техниками, которые пристегнули их к полетным креслам, проверили надежность ремней и подсоединений, убедились, что физически и морально экипаж готов к старту. Никого не тошнило от воображаемых приступов космической болезни, никто не бился в истерике.

— Влипли, — громко сказал Кастор, не глядя на Юпитера.

— Заткнись, Кастор, — процедила Цзунг Делила, ни на кого не глядя.

— Ого, нас поднимают! — воскликнул Юпитер радостно. По крайней мере, хотя бы один человек на борту был сейчас счастлив, предвкушая космическое приключение.

Впрочем, все и без его объяснений понимали, что происходит. Все заметили резкий толчок, когда захваты вцепились в корабль, затем пауза ожидания, пока шла проверка систем и проверка свободного стартового «окна»…

И вдруг всех их упруго подтолкнуло в спины — пусковая петля подхватила яхту и потащила за собой. Давление нарастало, страшная, неумолимая сила, от которой останавливалось дыхание, держала их теперь в своей власти, и с каждой секундой тяжесть наваливалась все сильнее…

И вдруг исчезла.

Яхта перешла в свободный полет. Они покидали густой суп атмосферы Мира, корабль с визгом разрезал воздух.

Они были на пути домой, на Землю.

Пусковая петля забросила яхту в верхние слои стратосферы Мира. На первом этапе взлета не было нужды включать ракеты; магнитная петля разогнала капсулу до скорости убегания и даже чуть больше, про запас. Сопла ракетных двигателей вспыхнут лишь после того, как девяносто девять процентов атмосферы останется внизу, а сотого процента хватит, чтобы наружные стабилизаторы нашли опору и развернули капсулу для суборбитального рывка.

На это уйдет всего несколько минут, но этих долгих минут было довольно, чтобы космические путешественники почувствовали: с Миром они расстаются навсегда. Даже если ни одна рука не коснется пульта, корабль все равно выйдет на орбиту; они уже успели окончательно вырваться из-под власти Мира. Они еще не чувствовали полной невесомости. Слабое, но ощутимое ускорение с отрицательным знаком прижимало их к предохранительным ремням, потому что корпус корабля, из-за трения о воздух, понемногу тормозился, в то время как содержимое его по-прежнему стремилось вперед.

«Шея болит!» — пожаловался Су Вонму. «Мне тоже больно, — поддержала его Поттер Алисия, — скорее бы все кончилось» Но разговаривали они не вслух, конечно. Страдали все составляющие части Многолицего, и комитет пришел к выводу, что лучше всего лежать тихонько, в надежде, что вскоре боль пройдет.

Фенг Миранда чувствовала себя отвратительно, хотя и по другой причине. Она обмочилась. Какое унижение! Она сердито пробормотала себе под нос (но остальные ее тоже услышали): «Малышка Миранда! Что за глупости! Что с тобой приключилось? Ты намочила штанишки, как несмышленыш, а от тебя вот-вот потребуются вся сила и решимость!»