Павел Комарницкий - Продолжение следует

«Знаю» — Ирочка пожимает плечами, — «Учила в школе. Только у нас она называется иначе»

Я потрясён и раздавлен.

«Слушай, муж мой» — не выдерживает Ирочка. — «Пойдём на корабль, а? Теорема Ферма, надо же… Мне это неинтересно, понимаешь? Мне интересны живые души. И человеческие в первую очередь»

«Что ж, на корабль так на корабль» — я в последний раз оглядываю окрестности, невольно стараясь запечатлеть в памяти облик чужой планеты.

Пандус, по которому мы спускались на поверхность Холодной, подобно первопроходцам, уже убрали. Я озадаченно гляжу на люк, возвышающийся на трёхметровой высоте, но Ирочка спокойна. Ап! Меня втягивает в люк мягкая невидимая лапа, разом освобождая от скафандра, как буханку хлеба из целлофанового пакета. Я делаю пару быстрых шагов, оглядываюсь. Моя жена вваливается следом, и я ещё успеваю заметить, как скафандр растворяется в радужной плёнке-мембране входа.

— Уф! — Ирочка берёт меня под руку. — Пойдём в каюту, Рома. Мне чего-то нехорошо. Кислородное голодание для беременной…

И тут меня пронзает раскаяние. Телепат хренов, Великий спящий, кандидат во Всевидящие…

«Всё, Рома, я уже в порядке. Правда, правда… Вот покушаем…»

«Прости меня. Я идиот»

«Ну что ты, Рома. Всего лишь балбес» — она смеётся. — «Ну всё уже прошло, правда!»

— … Ум-м, вкусно! — Ирочка ложкой выскабливает внутреннюю поверхность здоровенного яйца, похожего на страусиное. Хозяйки расстарались для неё лично, выделили из своего НЗ.

Моя ненаглядная уже вполне оправилась от кислородного голодания, а вкусный и сытный обед окончательно вернул ей жизнерадостное расположение духа.

— … Это специально так сделано — я имею в виду входную мембрану с раздевателем. Это чтобы никакая зараза снаружи не проникла. Более того, Рома. Эти разовые скафандры, что мы тут напяливали, при прохождении через мембрану покрываются сверху ещё одним слоем защитной плёнки. Это нужно для того, чтобы уже наши микробы не проникли в этот мир. Вообще-то выживаемость крупных экосистем очень велика, и отдельные привнесённые чужеродные микробы быстро гибнут, но карантин соблюдать необходимо — мало ли…

Мы сидим у шестигранного экрана-окна, за которым расстилается чужой мир. Унылый заморённый мир, обделённый теплом и светом, мир, лишённый разума.

«Интересно, здесь мог бы возникнуть разум?»

«Обязательно. Жизнь, развиваясь, всегда приводит к появлению разумных, с вероятностью сто процентов. Это давно доказано. Исключения из этого правила неизвестны»

«Погоди. Ты тут про Марс говорила…»

«Это же совсем другое дело. Убить можно кого угодно»

«Ты хочешь сказать?..»

«Жизнь на Марсе была убита, Рома. Ударом астероида»

«Расскажи. А ещё лучше покажи, правда. Сможешь?»

Ирочка смеётся, переходит на звук.

— Всё-таки есть в тебе что-то от эксплуататора, Рома. Использовать любимую жену как видеоплеер…

— Ну пожалуйста, — я заглядываю ей в глаза, и она сдаётся.

— Прямо сейчас?

Я смотрю в «окно». Последние туристы уже бредут к кораблю, уморившись от избытка впечатлений и ещё более от недостатка кислорода. Сейчас они вернутся, и мы стартуем.

— Ладно, я попробую, это недолго, — вздыхает жена. — Смотри мне в глаза…

Льёт дождь. Настоящий марсианский дождь. Тяжёлые капли густо барабанят по грунту, потоки воды размывают голый песчаник. А вот и марсианская река, бегущая к своему марсианскому морю. В воде плавают, извиваются быстрыми змейками какие-то твари. А водорослей-то сколько! Прямо как в Саргассовом море…

«Да, Рома. Марсианские моря, озёра и реки были буквально набиты жизнью»

Я вглядываюсь в наведённый морок, в пейзаж планеты, пока ещё живой. Я уже понимаю — сейчас всё это кончится.

Громадный астероид, в облаке огня врезающийся в поверхность цветущего Марса. Расплёскивающаяся под чудовищным ударом твердь, на дне колоссальной, в полторы тысячи километров воронки зияет ослепительным жаром обнажившаяся мантия планеты. Разбегающаяся по поверхности гигантская твёрдая волна, гранит словно вода, и марсианские моря выплёскиваются из своих миллионнолетних лож, как вода из тазика, километровым валом смывая всё живое. А следом спешит ударная волна, и сплющенный раскалённый воздух добивает всё, уцелевшее при землетрясении и потопе. Дойдя до обратного края, сжатый воздух выплёскивается в космос грандиозным фонтаном, рассеиваясь в пространстве, и убитый Марс летит в пустоте, как комета, с гигантским светящимся хвостом. А на поверхность уже рушатся бесчисленные глыбы, массы грунта, выброшенные при ударе, сотнями метров толщи хоронят всё, скрывая следы бывшей жизни. И на многие годы непроглядный мрак, миллиарды тонн пыли в атмосфере съедают солнечный свет. Мороз промораживает до дна все уцелевшие водоёмы, на толщу льда садится пыль, и вот уже мёртвые пески перевевает морозный ветер — то, что осталось от атмосферы.

«Сила удара была так велика, что брызги-метеориты долетели до Земли, за много миллионов километров. А на месте попадания осталась яма размером чуть не в четверть планеты, которую вы зовёте Хеллас, принимая её за громадную низменность»

Наведённый морок тает, и я вижу перед собой лицо своей жены. Я рывком обнимаю её, сглатываю.

— Скажи… Скажи, и с Землёй могло так случиться?

— И почти случилось. Шестьдесят пять миллионов лет назад по земному счёту. Тогда погибли все динозавры. Только камешек оказался поменьше, и сама Земля покрупнее Марса. Чтобы надёжно убить Землю, нужен очень крупный астероид, Рома.

— Уважаемые гости, — вновь раздаётся голос Киа, нашего гида. — Мы взлетаем, чтобы перенестись из лета в зиму. Кто не покушал, может сделать это на ходу. Перелёт будет осуществлён на низкой орбите, время в пути один час. Смотрите и наслаждайтесь!

Бр-р, вот это морозец!

Я прыгаю то на одной ноге, то на другой, ибо стоять на месте невозможно — стоградусный мороз проникает сквозь тонкие ножные носки-перчатки без малейшего труда. Нет, хорош с меня такой экскурсии!

Корабль радостно заглатывает меня, на ходу сдирая заледеневший плёночный скафандр. У входа на сей раз дежурит Взлетающая в зенит, рядом с ней моя супруга, не пожелавшая выходить наружу. Болтают, женщины.

— Ну как? — смеётся Взлетающая, глядя на то, как я растираю конечности и более интимные места. Мне не до стеснения — так и до витализатора можно допрыгаться…

— Нормально. На Земле есть такие места, где морозы только чуть послабее.

— Это правда, — подтверждает моя жена.

— И там живут? — хозяйка заинтересованно блестит глазами.