Павел Комарницкий - Продолжение следует

Точно. Это я на Ямале видел, с самолёта. Был такой эпизод в моей позапрошлой жизни.

— Обратите внимание, — снова раздаётся голос нашего гида. — Большая часть планеты покрыта вечной мерзлотой. Летом верхний слой оттаивает, и образуется множество вот таких озёр. О, нам повезло! Прямо по курсу идёт дождь, явление довольно редкое для этой планеты. Сейчас мы рассмотрим его поближе.

«Спокойный космос» уже сворачивает со своего курса, одновременно снижаясь. Впереди клубятся дождевые облака, действительно явление нечастое на этой планете. Ух! Мы пролетаем сквозь облако. Под нами уже расстилается бурая унылая тундра, покрытая клочковатой растительностью. Корабль останавливается, зависает над озером на высоте в десяток метров. Поверхность озера рябит мелкий, осенний дождь, которого постыдился бы любой октябрь. Некрупные волны бегут по воде непривычно-медленно, сообразно здешней силе тяготения. Берег озера покрыт густо торчащими из воды тростниками, увенчанными белыми трубками, весьма напоминающими лампы дневного света.

«Это спороносы, Рома»

— Обратите внимание на здешнюю растительность, — продолжает наш гид. — Эти тростники уже более четырёх метров в высоту, и подрастут ещё. За лето они должны дать потомство и отмереть. Вся растительность на Холодной сезонная, и даже на экваторе леса замирают и возрождаются, причём дважды в год. Но об этом позже. Смотрите, озёрный краб!

Действительно, на сушу резво выбирается некое существо размером с крысу, весьма схожее с земной мокрицей, оснащённой парой клешней. Вода вскипает буруном, и из воды появляется голова некоего крабообразного покрупнее, оснащённого не только клешнями, но и длинным хлыстом посреди головы. Удар! Хлыст настигает жертву, и та судорожно бьётся на земле. Хищник выползает следом, втягивая жертву внутрь себя, как змея, и вновь исчезает под водой.

«Ира, Ир… Кто из них озёрный краб?»

«Оба!»

— Нам здорово повезло. На этой сонной планете такие сценки большая редкость, — вновь вещает гид.

Корабль поднимается чуть повыше, медленно летит над унылой бурой поверхностью, испещрённой озёрами. Дождик прекратился, но облака не рассеялись, и такой безысходной тоской веет от пейзажа — я даже поёжился…

— А сейчас мы совершим посадку, и все желающие смогут выйти наружу и потрогать эту планету рукой, — Киу смеётся, — только в болото не лезьте, и с собой на память ничего не берите. Карантин!

Словно в подтверждение корабль мягко опускается на пригорок, тяжко оседая в грунт.

«Ну что, Рома. Пойдём?»

«А то! Неужели мы забрались на другую планету, чтобы посмотреть кино?»

Отверстие люка затянуто мыльной плёнкой, переливающейся всеми цветами радуги. В вестибюле — нет, теперь уже явно шлюз-тамбуре — толчея, туристы примеряют плёночные скафандры, тоже прозрачные и переливчатые. Я уже привычно влезаю в скафандр, как в спальный мешок, просовываю конечности в нужные рукава. Освоил, однако…

Ирочка уже стоит одетая, поправляет прозрачный пузырь шлема. Когда успела?

«У меня большой опыт, Рома» — она тычет пальцем в плоскую округлую коробку, похожую на солдатскую фляжку, на груди — «Это вот блок жизнеобеспечения, кстати. Хватает примерно на пять-шесть часов»

Вокруг щебечут, пересвистываются туристы, весьма напоминающие сейчас некие кондитерские изделия, заботливо упакованные в целлофан.

— Не отходите от корабля далеко, уважаемые гости! — Взлетающая в зенит дежурит у входного люка, заботливо оглядывая туристов, поправляет кому-то шлем — И не лезьте в болото, пожалуйста. Нет, нет, местная живность для нас не опасна. Нет, не утонете — мы выпустили восемь летающих роботов. Всё равно не надо — уверяю тебя, провалиться в жижу удовольствие маленькое…

Хозяйка ковчега кивает нам, улыбается, продолжая вслух отвечать на вопросы гостей. Да, туристический бизнес — занятие серьёзное.

Ирочка проходит сквозь радужно бликующую мыльную плёнку, отделяющую наш ковчег от иного мира, я следую за ней. Ап! Меня будто выталкивает наружу, и скафандр надувается, как подушка, так, что растопыриваются руки и крылья. Как ещё ноги не растопырились…

«Сейчас, Рома» — смеётся Ирочка. — «Сейчас твой блок уравняет давление». Действительно, скафандр уже опадает. Я ощущаю, как нагревается «фляжка», нагнетая внутрь себя избыток кислорода из скафандра. В ушах лёгкий звон — давление тут раз в пять меньше земного. Будь я человеком, я уже валялся бы в обмороке.

Мы спускаемся по пандусу, не достающему на сей раз до грунта добрых полметра. Спрыгиваем на почву чужой планеты. Я сглатываю. Вот это уже третья планета, на которую ступает моя нога, включая родную.

В неярком рыжевато-синем небе неподвижно висят пылесосы со щупальцами — понятно, спасательные роботы, караулящие туристов. Наконец-то тучи разошлись, и выглянуло здешнее солнце — неяркий маленький диск, висящий почти в зените. Как у него силы-то хватает растопить тутошние льды…

«Так ведь лето тут очень длинное. Солнце светит круглые сутки, и стоит прямо над головой. Разве ты не чувствуешь, как тут тепло?»

Действительно. Сквозь прозрачную плёнку скафандра солнышко даже припекает. Я осторожно опускаю палец в прозрачную струйку воды, сочащуюся из-под камня — бр-р! Ледяная водичка…

«Это тает подземный лёд, жила» — Ирочка стоит рядом, ковыряя пальцами ступни в прозрачной перчатке какой-то чахлый кустик — «Ну, нагляделся?»

«Ты будто на тысяче планет побывала»

«Да ну… Чего тут интересного? Раки да мхи болотные. Ни одной живой души!»

Мимо нас с шумом пробегает парочка, отчаянно молотя крыльями. Бесполезно — несмотря на всю невесомость, плёночный скафандр сильно ухудшает аэродинамику крыльев, да и здешний воздух чересчур разрежён, так что взлететь ребятам не удаётся, невзирая на меньшую силу тяжести.

«Вот именно. И летать тут нельзя, и дышать тяжело даже в скафандре, чистым кислородом. Унылые места!»

«Не порти мне настроение своим нытьём. Между прочим, некие люди гуляли по нашей земной Луне ещё и не в таких скафандрах»

«Так то люди. Если кому-то нравится гулять по безатмосферной планете, напялив на себя шкаф с рукавами, это его дело. По-моему, это занятие для роботов»

«До чего же ты капризна, радость моя! Если бы у нас на Марсе была такая жизнь, учёных бы за уши не вытащить…»

«Так ведь и тут есть летающая биостанция, Рома. Есть те, кому интересны бездушные твари, и я их понимаю — всё-таки жизнь есть жизнь. Кстати, у вас там на этом самом Марсе жизнь была…»

«Откуда знаешь?»

«То есть как? А ты не знал?»

«Не…» — я ошарашен, как лопатой. Моя супруга вот так, походя, сообщает мне решение загадки, над которой лучшие умы человечества бьются уже как минимум полтораста лет… А может, она и теорему этого… как его… Ферма знает?