Клиффорд Саймак - Роковая кукла. Сборник фантастических романов

— А что такое «Виллис», позволь спросить?

— Ну, он это… попрыгунчик. Обитатель Марса.

В этот момент Виллис решил закончить композицию, выдохнул из себя мелодичным контральто «buenas noches» и замолк — на минуту.

— Попрыгунчик? Никогда не слышал о них.

— Их мало кто видел, даже из колонистов. Они редко встречаются.

— Лучше бы еще реже. Что-то вроде марсианского попугая, я полагаю.

— Нет, нет!

— Что значит «нет, нет»?

— Он совсем не попугай. Он говорит, он думает, он — мой друг!

Хоу наконец перестал удивляться и вспомнил о цели своего визита.

— Все это к делу не относится. Ты читал мое распоряжение насчет домашних животных?

— Да, но Виллис — не домашнее животное.

— А что же ещё?

— Он не может быть домашним животным. Домашние животные — это чья-либо собственность. Виллис — не собственность; он… это… он просто Виллис.

В этот момент Виллис решил воспроизвести все, что он услышал после танго.

— Знаешь, когда я слышу эту музыку, — произнес он голосом Джима. — Я даже забываю про старого злыдня Хоу.

— Я не могу забыть о нем, — продолжал Виллис голосом Фрэнка. — Жаль, что я не нашел в себе сил дать ему отповедь в тот раз вместе с тобой, Джим. Знаешь, что? Я думаю, Хоу свихнулся, понимаешь, на самом деле, свихнулся. Ручаюсь, что пацан он был трусливый, это-то его и испортило.

Хоу побелел. Доморощенный психоанализ Фрэнка попал не в бровь, а в глаз. Он вскинул руку как для удара, затем опять опустил ее — в неуверенности, кому его нанести. Виллис поспешно втянул все свои выступающие части и стал гладким, как бильярдный шар.

— А я говорю, что это домашнее животное, — яростно рявкнул Хоу, когда вновь обрел способность говорить. Он подхватил Виллиса и направился к двери.

Джим бросился за ним.

— Послушайте! Мистер Хоу — вы не можете забрать Виллиса!

Директор обернулся.

— Не могу, вот как? Иди спать. Утром придешь ко мне в кабинет.

— Если с Виллисом что-нибудь случится, я… я…

— Что — ты? — он остановился. — Ничего с твоим драгоценным любимчиком не случится. А теперь возвращайся в постель, пока я тебя не выпорол.

Он вновь повернулся и ушел, не удосужившись проследить за тем, выполнен или нет его приказ.

Джим, с катящимися по щекам слезами, стоял и смотрел на закрывшуюся дверь, содрогаясь от ярости и отчаяния. Фрэнк подошел и положил руку на его плечо.

— Джим, Джим, ну что ты так? Ты же слышал, он обещал не трогать Виллиса. Пойдем спать, уладим дело утром. В худшем случае тебе придется отправить Виллиса домой.

Джим стряхнул руку. Фрэнк продолжал.

— Не дай ему вывести тебя из терпения, старик; если он допечет тебя, ты сделаешь какую-нибудь глупость и на этом погоришь.

— Я уже вне себя.

— Я знаю и не виню тебя за это. Но тебе надо успокоиться и поработать головой. Он же хотел поддеть тебя — ты сам это видел. Что бы он ни делал или ни говорил, ты должен держать себя в руках и быть хитрее его — иначе ты пропал.

— Мне кажется, ты прав.

— Я знаю, что прав. И док сказал бы то же самое. А теперь пошли спать.

Ни одному из них не довелось выспаться этой ночью. Под утро Джиму приснился кошмарный сон, что Хоу — это свернувшийся марсианин, которого он, вопреки собственному желанию, пытался развернуть.

Перед завтраком на доске объявлений появилось новое сообщение. Оно гласило:

ВАЖНОЕ СООБЩЕНИЕ

Впредь все личное оружие должно постоянно храниться в арсенале. Институт ношения оружия студентами упраздняется. Оружие выдается по распоряжению директора только в случае, когда студент покидает территорию колледжа и прилегающего к нему поселения. Практика ношения личного оружия там, где марсианская фауна не представляет реальной опасности, прекращается.

(подпись)

М.Хоу, директор

Джим и Фрэнк прочли это объявление одновременно.

— Не понимаю, — сказал Джим, — на кой ему понадобилось столько лишних хлопот? Особенно учитывая тот факт, что большинство из нас имеют лицензию.

Все студенты обычно хранили свои пистолеты в арсенале, но регистрировать там оружие приходилось только тем, кто все еще не получил лицензий.

Фрэнк перечитал сообщение.

— Знаешь, что я думаю?

— Нет, а что?

— Я думаю, он боится лично тебя.

— Меня? Почему?

— Из-за того, что случилось вчера вечером. В твоих глазах была готовность убить, и он видел это. Я думаю, он хочет укоротить тебе руки. Я думаю, ему абсолютно наплевать на то, что все остальные таскают пистолеты.

— Ты и впрямь так думаешь? Хм… может, это и неплохо, что наши пистолеты сейчас не в арсенальной.

— Вопрос в следующем: что в связи с этим ты собираешься делать?

Джим постоял в нерешительности.

— Я не собираюсь отдавать свой пистолет. И отец, я уверен, не похвалил бы меня за это. В любом случае я имею лицензию и не обязан подчиняться. Я — квалифицированный стрелок, я прошел осмотр у психиатра, я, наконец, дал клятву; я обладаю таким же правом носить оружие, как и он.

— О’кей, в этом я с тобой согласен. Но не мешало бы нам придумать что-нибудь, прежде чем ты пойдешь к нему.

За завтраком придумалось «что-нибудь» — им оказался студент Смёзи. Фрэнк негромко изложил Джиму возникшую идею; позавтракав, они вместе подошли к нему и увели в свою комнату.

— Слушай, Смитти, — начал Джим, — ведь ты человек широкого кругозора, не так ли?

— Хмм… возможно. А что?

— Видел объявление утром?

— Ну да. Кто ж его не видел? Все теперь ворчат по этому поводу.

— А ты собираешься отдавать свой пистолет?

— Мой пистолет и без того уже был в арсенальной. Зачем он мне здесь? Я предпочитаю работать головой.

— В таком случае тебя не станут вызывать по поводу твоего пистолета. Теперь давай предположим, что тебе на сохранение передали два свертка. Ты не станешь их развертывать и не будешь знать, что в них находится. Как ты считаешь, ты сможешь найти безопасное, действительно безопасное место для их хранения, в то же время оставляя за собой возможность вернуть их по первому требованию?

— Вы, очевидно, захотите, чтобы я не рассказывал об этих, как их… свертках?

— Неа. Никому ни слова.

— Гм… это будет дорого стоить.

— Сколько?

— Ну что же, получится не менее двух кредиток в неделю.

— Слишком дорого, — сказал Фрэнк.

— Хорошо, вы — мои друзья. Для вас я установлю твердую расценку в восемь кредиток до конца года.

— Дорого.

— Тогда шесть, за меньшее я не соглашусь. Вы должны оплатить риск.