Сергей Гомонов - Изгнанник вечности, полная версия

Паском побарабанил пальцами по спинке кресла, нахмурился, вздохнул:

— Ну а почему она сама не приходит ко мне и не говорит? Ты собирайся, нам пора!

Сетен подтянул к себе костыли и поднялся на ноги:

— А ее разве поймешь? Может быть, злится на вас за что-то… Говорит, что срочно нужно в Виэлоро. Вы же ее знаете: не дадим ей сопровождение — она одна верхом туда поедет, с нее станется…

— Мятежная душа, — кулаптр усмехнулся и помог ученику собрать вещи. — Привыкла, что я не вмешиваюсь в ваши дела, а тут рассказал вам с Алом о том, что она делала, когда рушился павильон… Ты еще не слышал, как она на меня шипела! — Паском потряс в воздухе торжественно воздетым перстом.

Тессетен удрученно провел пальцем по запыленной полке, на которой в беспорядке кучковались когда-то вылепленные им уродливые фигурки в стиле осатских ваятелей. Дом казался чужим, заброшенным. После того, как он стал каждый месяц пропадать в кулаптории с покалеченной и никак не желающей правильно срастаться ногой, сюда пришло запустение. Ормону больше не интересовало собственное жилище, она считала домом только то место, где обитал тот, кого она считала попутчиком. А это значит, что последние пять месяцев их домом была лечебница.

— Знаете, Учитель, за столько лет я уже начинаю понимать, что ее предпочтительнее всего слушаться и не перечить. Так оно умнее выходит. Иначе потом приходится перед нею краснеть и извиняться за собственную дурость…

— Ну, слава Природе, что наконец-то начинаешь понимать. Ну-ка, ну-ка, как ты ставишь ногу? Пройдись еще раз!

— Да нормально всё! Мне удобно… и не болит… С-с-с! Почти…

— Нет! Увы, но операции все же не избежать…

— Может, обойдется? Ну не в четвертый же раз кромсать?..

— Прекрати, Сетен.

— Да и так, и так калекой останусь. К чему на меня медикаменты переводить?

— Сколько скажу, столько и будем делать.

Сетен зловеще усмехнулся:

— А то еще вот у меня появится пристрастие к этим вашим препаратам! Подсяду на зелье — каково тогда?

— Не подсядешь. В кость поставим еще штифты, если понадобится… А с Зейтори я поговорю, они полетят с нею. Посмотрим, что она затеяла на этот раз, твоя жена…

Щурясь от снежной крупы, больно секущей лицо, Фирэ залез на площадку перед входом в большую пещеру. Что-то таилось там, внутри, на глубине. Он чувствовал отчетливые физические вибрации, источаемые неведомым устройством. Это было его первое яркое впечатление после гибели Саэти.

Да, он больше не смог бы пройти над пропастью с завязанными глазами, его внутреннее зрение притупилось почти до слепоты, а помнил он выборочно только какие-то обрывки единственной своей жизни — в нынешнем воплощении. Но во сне иногда приходили истории прошлых — невнятные, беспокоящие, таинственные. В них всегда присутствовала недосказанность. Вырванные из контекста, они не поддавались никакому анализу и без толку тревожили разум.

Но через двадцать шагов выяснилось, что эта громадная пещера обрушена. Мегалиты заваливали коридор до самого потолка, местами натолканные так плотно, что возникало подозрение: уж не было ли это проделано искусственно, нарочно? Ведь обойтись человеческими возможностями — тем же левитированием камней — в этих условиях было нельзя, и не всякая техника смогла бы выдержать подобное испытание.

Фирэ порыскал еще в поисках других коридоров, ничего не нашел и устроился на ночлег неподалеку от входа. Наконец-то он на Рэйсатру, наконец-то до цели его поездки остается всего ничего — несколько больших переходов.

Он сам не заметил, как задремал.

К нему неуклюже подобралось большое ушастое животное Сухого острова, которое прежде юноша считал просто гигантской прыгучей белкой. На поверку же оказалось, что на белку эта бестия походит меньше всего. У нее была маленькая по сравнению с туловищем голова, морда косули, уши осла, нелепое каплевидное тело, покрытое короткой светло-бурой шерсткой и с карманом для детеныша на животе, длинный мощный хвост, на который тварь могла при случае опереться, словно на третью ногу, и сухие, мощные, тоже чересчур длинные задние лапы. Некоторые были очень большими, крупнее человека, но чаще встречалась мелочь наподобие этой его гостьи.

Фирэ не понимал, что она делает здесь, в заснеженных горах Виэлоро после дикой жары сухоостровных пустынь, но просыпаться не спешил и следил за своей незваной визитершей из мехового спального мешка.

Обнюхивая все вокруг, животное полазило по его вещам, осторожно обогнуло погасающий костерок, но подойти к спящему человеку так и не решилось. Разочарованно вздохнув, бестия ухватила короткими беспомощными передними лапами накрытую брезентом и все еще пахнущую мясным наваром чашку.

Попускать эту наглость Фирэ уже не стал и выбросил себя из сна. Сумчатое преобразилось прямо на глазах просыпающегося путника. Вместо обитательницы Сухого острова, которую сотворило воображение дремавшего человека, к ледяному полу пещеры воровато прижалась крупная кошка с кистями на ушах и светящимися голодной злобой глазами. Молодой человек сел и замахнулся на нее рукой. Бестия приглушенно зашипела, утробно заурчала, трусливо отбежала на полусогнутых лапах и еще более разъяренно засверкала огоньками зрачков из темного угла.

Фирэ доводилось видеть кошек в трансляциях и на снимках, но он совсем не знал их повадок и догадывался, что ори брезгуют их приручением неспроста, а значит, даже с этой мелкой особью нужно быть начеку. В памяти всплыл чей-то рассказ о том, что это семейство почти не приручается и едва ли поддается дрессуре и что тратить на них время бессмысленно. В естественных местах обитания небольшие кошки ловили и уничтожали всякую мелочь вроде грызунов или змей, а поскольку на Оритане то и другое почти не водилось, хищницы эти с практической точки зрения были не нужны и их не использовали. С более крупными вредителями прекрасно справлялись прирученные волки, существа верные и понятные людям.

Что ж, времени у него теперь было навалом — почему бы и не посмотреть, как поведет себя ночная хищница.

Юноша вытащил замороженный кусок козлятины и бросил кошке. Та, словно на пружинках, вначале отпрыгнула к выходу, и на просвете оказалась страшно тощей и голенастой. Подождав, она осторожно подкралась к подачке. Фирэ наблюдал.

Тварь обнюхала мясо, прихватила его зубами, но, несмотря на голод, есть не стала, а куда-то унесла.

— Таможенник, — усмехнулся человек и улегся обратно в надежде, что получив откуп, зверь назад не вернется.

Потом ему приснилась Саэти. Она обещала исполнить клятву и говорила, что вовсе не умерла, только заблудилась и очень скоро найдет способ вернуться. Весь следующий день он шел, не зная устали, с улыбкой на устах вспоминая шепот милого голоса: «Жди меня в Кула-Ори, попутчик! Жди меня!»