Галина Долгая - Грани кристалла

Новый день начался на Земле. Он шел от востока до запада, вовлекая в круговорот времени все новых и новых людей. Люди просыпались — кто с первыми проблесками зари, кто под каскадом бесчисленных лучей солнца — и устремлялись в День, погружаясь в свой мир, следуя своим путем, решая свои задачи. Так было всегда. И будет дальше, до тех пор, пока Земля будет вращаться, а Солнце сиять.

Михаил приехал один. Павел остался рядом с матерью. Милан разбудил женщин и все вместе они отправились домой к Курлясовым. Князя уже не заботили проблемы, связанные с чувствами. Нетрудно было догадаться, как будут развиваться события в семье. Но оставаться наблюдателем или еще хуже участником эмоционального представления, он не желал. Другая проблема заняла мысли Князя. Но в ее решении ему нужен был помощник. И ни кто иной, как сын Ирины.

Всю ночь Михаил не спал, сначала успокаивая жену, потом размышляя над смыслом жизни. Он вдруг осознал, насколько был прав красивый инопланетянин тогда, когда увез с собой Ирину. Когда улеглись все эмоции, Михаил почувствовал к загадочному Князю симпатию и благодарность. Сын не мог сдержать своего восхищения матерью, которая выглядела настолько молодо, что больше годилась ему в дочери. Ради этого стоило оставить Землю и его самого! А он… на кого он стал похож, большую часть своей жизни сокрушаясь по утрате сначала отца, потом матери и дочери, с безысходностью махая рукой на свою жизнь, и день за днем проживая безрадостно? Именно сегодня ночью он осознал, что ни один из прожитых дней уже не вернуть. То время безвозвратно кануло в небытие. Да, именно в небытие, потому что, по сути, и вспомнить-то нечего о прожитых годах. Только сын был его победой над серыми буднями.

Этот день начался для отставного полковника радостно! И не только потому, что он собирался провести его с дорогими, близкими людьми, но и потому, что будущее теперь улыбалось ему. И Михаил точно знал, что будет бороться за эту улыбку не только с окружающей серостью, но и с самим собой в первую очередь.

Когда инопланетянин попросил о помощи, Михаил согласился без колебаний. Но уклончивый ответ, на вопрос чем он может помочь, насторожил. Чутьем старого особиста Михаил почувствовал, что гость затевает авантюру. Как подтверждение туманной догадке прозвучал вопрос о лопате.

— Давай так, — Миша остановился на полпути к машине, — выкладывай все, как есть. Мы — мужики, и нечего нам таиться друг от друга. Говори, что за дело и зачем нужна лопата.

Милан поначалу удивился доброжелательности сына Ирины, но в его мыслях он не нашел никакого подвоха, потому кратко рассказал о Сердце Кристалла. Еще не озвучив своей просьбы, показал письмо Павла. Миша посуровел, взяв последнее послание отца в руки. Прочитал и застыл, держа письмо. Его мысли улетели в прошлое, в тот день, когда дочка, всхлипывая в трубку телефона, сказала простую, но такую страшную фразу: «Папа, дед умер…»

Взяв себя в руки, Михаил прямо взглянул в глаза Милана — мужчины, который теперь был рядом с матерью, который изменил ее жизнь, и не только ее.

— Алмаз, о котором пишет отец и есть твой кристалл?

Милан кивнул в ответ.

— Люда его где-то закопала?

— Да.

— Что ж, поехали.

Машина, каких в городе было пруд пруди, подъехала к кладбищенским воротам. Сняв цепочку, удерживающую створки ворот рядом, охранник, мельком заглянув в салон машины, пропустил посетителей. Проехав по главной аллее, Михаил свернул в одну из боковых и, петляя по узким дорожкам, на которых вряд ли разъехались бы две такие машины, остановился у тропинки, уводящей вглубь кладбища.

— Приехали.

Он заглушил мотор. Милан вылез и осмотрелся. Вокруг не было ни души. Михаил, тоже осмотревшись, открыл багажник, достал лопату — инструмент лежал у него в гараже давно невостребованный.

— Пошли.

Мужчины углубились в проход между хаотично торчащими крестами, безликими памятниками из металла, одинаковыми на вид пластинами мрамора с выдолбленными на них именами покойников. Перейдя широкий пустой арык, заваленный выцветшими венками, засохшими ветками и всяким хламом, ранние посетители кладбища, свернули и, петляя, добрались до нужного места.

Михаил отворил низкую металлическую дверцу, устроенную в оградке и вошел внутрь небольшого участка, в центре которого возвышались три бугорка земли. За каждым стояли мраморные стелы, высотой с человеческий рост. С них на Милана смотрели, улыбаясь, Александр Березин, его жена Катя и молодой Павел Курлясов. Портрет космонавта был настолько хорошо сделан, что его глаза, несколькими штрихами выбитые на мраморной поверхности, казалось, имеют осмысленный, живой взгляд. Милан вспомнил встречу в пустыне, когда они вдвоем были похожи друг на друга, как близнецы. Но Михаил не дал Князю углубиться в свои воспоминания. Он прислонил лопату к ограде и присел к изголовью могилы. Провел рукой по влажной еще земле.

— Ну, здравствуй, отец!

Такое приветствие казалось странным. Какого здравия можно желать мертвому?.. Но у людей много странностей, Милан уже привык к ним.

— Ты действительно уверен, что твой кристалл здесь? — в вопросе Михаила прозвучала слабая надежда на то, что инопланетянин сейчас вдруг возьмет и откажется от своей затеи. Но он лишь подтвердил уверенность кивком головы. — Ну, тогда начнем, где именно?

Миша взял лопату.

— Погоди, — Милан остановил его. Давай присядем.

— Быстрее начнем, быстрее закончим, чего ждать?

— Хорошо, — Милан положил ладонь на черенок лопаты, прижав ее. — Людмила положила кристалл в гроб.

Этого Миша не ожидал. Его глаза забегали, брови вскинулись вверх, потом сомкнулись на переносице. По выражению его лица было видно мучительное осмысление того, что сейчас предлагал ему инопланетянин. Когда догадка обрела явственную последовательность действий, Михаил опешил.

— Ты обалдел, парень? Ты что мне предлагаешь? Выкопать своего собственного отца спустя двадцать лет после захоронения? Я что, похож на сумасшедшего?

Милан ожидал подобной реакции, но миролюбивое общение в это утро сбило его, и он решил не применять насильственных приказов, а убедить землянина помочь ему по собственной воле. Сейчас же, видя его реакцию, он понял, что ошибся.

— Михаил, я понимаю твои чувства, но…

— Да какой нах… понимаешь?! Если бы понимал, то тебе даже в голову ничего такого не пришло бы! — Михаила прорвало. — Ты бы так со своим отцом поступил? Или у тебя нет отца? И никогда не было? Ты что себе вообразил? Приперся сюда, сначала увез мать с дочерью, теперь предлагаешь надругаться над прахом отца?

Милан понял, что совершил ошибку. Надо было действовать в одиночку. Но не хотелось привлекать чужих людей, а без помощника здесь не обойтись. Он чувствовал близость кристалла, и не мог его взять. Но, кроме этой досады, в его сердце проснулось другое чувство. Сейчас он стоял перед сокрытыми в земле останками трех людей, которые когда-то верили ему, принимали его, как близкого, как равного себе, помогали, когда он один из своего мира, без чьей-либо поддержки, оказался на Земле. Забытое чувство благодарности, а вместе с ней и восхищения богатым миром чувств землян поднялось из глубины души, и Милан вновь ощутил свою вину перед людьми, и, прежде всего, перед человеком, который сейчас стоял перед ним и со всем жаром, на который был способен, выливал на него свою обиду.