Джордж Мартин - Рука мертвеца

Мормон-туз ухватил его за лацканы и потряс.

– Куда ты послал убийцу?

– Ох, – сказал Джэй. – В Нью-Йорк. В Гробницы.

– Прямая Стрела отпустил его.

– Хорошо.

Но Золотой Мальчик обрадовался меньше.

– Он проходит сквозь стены! – завопил он. Он, очевидно, испытывал потребность кричать. Джэй начал понимать, почему Браун не преуспел как актер.

– Я его убрал отсюда.

Тут Прямая Стрела сильно опечалился. Мормон глубоко вздохнул, повернулся и направился прочь. Джэй последовал за ним, оставив Брауна актерствовать в одиночестве.

– Тахион, – спросил Джэй, хватая Кэллендэра за руку. – Он будет жить?

– Только Бог может ответить тебе, Экройд. Молись.

6.00 вечера

Бреннан сидел в резиденции отца Сквида, ожидая темноты. Священник ушел по поручению Бреннана. Дженифер мирно спала на диване. Бреннан включил маленький черно-белый телевизор священника и, приглушив звук, не веря своим глазам, наблюдал за событиями дня в Атланте.

Событие, которое показывалось крупным планом со всех возможных точек – и в мучительно замедленном воспроизведении, – было зрелище Тахиона, теряющего руку. Его показывали вновь и вновь, пока Бреннан не почувствовал себя плохо. В послесловии к показанному было объявлено, что Тахион потерял много крови и его организм испытал столь сильный шок, что рана может оказаться роковой.

Бреннан молился, чтобы маленький инопланетянин выкарабкался. Они были друзьями и товарищами, вместе сражались с Роем и с «Кулаком тени», но Бреннан чувствовал, что Тахион – один из немногих людей, понимающих его мотивы. Тахион знал, что заставляло его бороться с Кином и «Кулаком тени». Чувтво личного долга у него было столь же сильно, как и у Бреннана.

Просматривая в который раз клип с теряющим руку Тахионом, Бреннан внезапно осознал, что в кадре кто-то еще. Рядом с Тахионом был Джэй-попугай. Какого черта пи-ай делает в Атланте? Оставил ли он расследование убийства Хризалис или же какая-то ниточка привела его в Атланту?

Пока Бреннан размышлял об этом, вернулся отец Сквид со спортивной сумкой и большим кожаным чемоданом с плоскими стенками. Он поставил багаж перед Бреннаном и серьезно сказал:

– Не знаю, следует ли мне поддерживать тебя в этом, Даниэль.

– Вы меня не поддерживаете, отец. Вы знаете, что я делаю только то, что должен. – Он открыл кожаный чемодан и вытащил свой запасной лук. Полиция отобрала другой, как и большую часть стрел, но у Бреннана что-то осталось. Он надеялся, что достаточно.

Он открыл спортивную сумку и вытащил черный гимнастический костюм. Разложив его на стуле, продолжил дожидаться темноты.

8.00 вечера

– Хотел бы, чтобы Джордж был здесь, – сказал Блэйз.

На какое-то мгновение Джэй подумал, что он имеет в виду Джорджа Буша. В комнате ожидания госпиталя было два телевизора, по обоим показывался съезд, и комментаторы много говорили про Джорджа Буша. Он уже собрался было сказать парню, что в последнюю очередь он хотел бы сейчас иметь дело с республиканцем, но потом его осенило, что Блэйз имеет в виду своего замечательного дядьку из КГБ.

– Джордж в Нью-Йорке, – сказал ему Джэй.

Мекки Мессер тоже в Нью-Йорке, но уже не в Могильниках. Джэй звонил туда. Он вывернулся: превратил в фарш двух сокамерников и вышел сквозь решетки.

Мясорубка перед Омни вновь и вновь проигрывалась у него в голове, как дурное тусклое кино. Джек Браун был младенцем-чемпионом всех времен, но, может, он был прав, может, облажался, может быть, неумышленно спас Мекки Мессера, забросив его подальше, прежде чем Джек Браун до него добрался. А может быть, спас жизнь Тахиону. Он не был уверен. И смог бы Золотой Мальчик добраться до Мекки или нет, но телепортировать его в Могильники было ужасной ошибкой. Ведь можно было выбрать и другие места, пустые, безлюдные, и никто бы не умер. Мекки был психотик, он знал об этом от Копателя, надо было сообразить, какова будет его реакция, когда он окажется в камере. Но соображать не было времени. Все случилось чертовски быстро…

Над головой Джэя вился слепень. Джэй отогнал его и вздохнул. День склонился к вечеру. Теперь уж ничего не поделаешь. Остается жить с этим. Долгое, долгое время.

В зале ожидания они остались в одиночестве. Снаружи на ступенях поджидали несколько репортеров, но в госпиталь пускали лишь родственников, друзей и важных персон. В течение первого часа их ожидания были и другие: приходили во множестве джокеры и приносили цветы, книги и другие знаки внимания. Хирам Уорчестер, бледный и молчаливый, просидел час во время обеденного перерыва.

– Мне нужно возвращаться в зал, – сказал он, поднимаясь.

– Скажи ему, что я был здесь.

Джэй пообещал. Лео Барнет во время своего посещения молился перед телекамерами за Тахиона.

– Господи, – провозгласил преподобный. – Услышь меня и пожалей этого грешника. Ты всемогущ и милостив, о Господи, и он примет Тебя как своего Спасителя.

На мгновение появился Палач, показал свой значок и распек одного из врачей.

Джэй был слишком далеко, чтобы расслышать, что говорится, но Рэй выглядел удовлетворенным. Человек в дешевой резиновой маске лягушки вытерпел дольше всех, вышагивая по зале в ожидании известий, и ушел так же тихо, как и пришел. Он был последним; теперь остались лишь Джэй и Блэйз.

– Как вы думаете, Трисианн умрет? – спросил Блэйз. Эта возможность, похоже, его не слишком печалила, в голосе слышалось скорее ленивое любопытство, чем страх.

– Не-а, – сказал Джэй. – Если бы он собирался умереть, то уже сделал бы это. Сколько мы здесь, три часа? Его уже, должно быть, стабилизировали. – Он не был уверен, ободряет ли он мальчика или самого себя.

– Если он умрет, Дитя станет моим, – задумчиво произнес Блэйз.

– Дитя? – в замешательстве проговорил Джэй. – Какое дитя?

– Его космический корабль, – сказал мальчик с характерным детским презрением к тем взрослым, которые не знают того, что должен знать каждый. – Дурацкое имя. Я подумаю над тем, как его лучше назвать, когда он станет моим.

– Тахион еще не умер, – сказал Джэй.

Блэйз зевнул. Он вытянулся в кресле в небрежной позе, говорящей о том, что он ничуть не озабочен, ноги он беззаботно закинул на кофейный столик.

– Так ли он был велик, как говорят? – спросил он. Его глаза безостановочно двигались вслед за кружащей над его головой мухой. – Парень из секретной службы, который меня подвез, рассказал, что в воздухе повсюду летали его пальцы и капли крови.

– Это было отвратительно, в самом деле, – сказал Джэй. Этот разговор точно заставил его чувствовать неуютно.