Джордж Мартин - Рука мертвеца

Мормонский туз был в пошитой на заказ серой униформе. Она выглядела бы четкой, правильной и военной, если не обращать внимания на знаки департамента юстиции на рукавах и на красный шнур на фуражке и на плечах. Воротник был застегнут на ювелирно сделанную булавку в форме пламенной стрелы.

– А услуги прачечной оплачиваются службой или вы сами платите за стирку? – осведомился Джэй.

Прямая стрела пристально посмотрел на кирпично-красный костюм Джэя.

– Я бы рекомендовал сжечь вместо чистки, – сказал он.

– Забавный парень, – сказал Джэй. – Это Таха. Думаю, он захочет получить его назад, не спрашивайте почему.

– Экройд, почему вас так интересует прачечная?

– Когда мне отрихтовали морду, я залил кровью свою счастливую рубашку. – Сегодня синяки у него на лице приобрели прелестный зеленовато-желтый оттенок. – Понимаете, что значит надеть счастливую рубашку. Думаю, вы, федералы, знаете, где ее можно отчистить. Палач, как я слышал, был весь в крови после той маленькой потасовки в воскресенье вечером.

– Не верь всему, что слышишь, Экройд, – сказал ему Кэллендэр. – Насколько я знаю, Рэй был при сенаторе Хартмане в воскресенье вечером, как ему и положено по штату. Если ситуация сложилась так, что он вынужден был применить силу, он должен был бы подать письменный отчет. Такого отчета в наших записях нет.

Прежде чем Джэй успел ответить, в парадных дверях Хайэта возник Тахион бок о бок с Джесси Джексоном. Тротуар был запружен сторонниками Джексона, размахивающими ярко-красными плакатами с надписями «ДЖЕССИ!». Пока два человека сомкнули свои руки и подняли их вверх, глаза Прямой Стрелы непрерывно двигались, сканируя лица в толпе. Чернокожий был настолько выше Тахиона, что казалось, он встал на цыпочки.

Раздались шумные приветствия, затем Джексон и Тахион направились к лимузину, на ходу улыбаясь и пожимая руки окружающим их зрителям. Джексон рассекал скопление с привычной легкостью, но Тахион чувствовал себя неуютно.

– И что теперь? – спросил Джэй у Тахиона, когда тот добрался до лимузина.

– Джесси хочет говорить с джокерами за пределами Омни, – объяснил Тахион. Он совсем завял в южной жаре Атланты. – Чтоб он и я, вместе. Его позиция по вопросу о диких картах столь же сильна, как и у Хартмана, и, если только они будут слушать… – Он глубоко вздохнул. – Джэй, у тебя ведь есть и другие ниточки, чтобы по ним следовать, тебе совсем не обязательно следовать за мной.

Мгновение Джэй обдумывал это. Как он себе представлял, не было никаких нитей, которые хоть чего-нибудь, к чертям, стоили.

– Может, она, – произнес он, – и не пойдет танцевать.

В лимузине кондиционер работал на полную мощность, но Тахион, лишившись внимания публики, очевидно обмяк. Даже Джэй видел, насколько он испугался, столкнувшись лицом к лицу с собравшимися у центра конгрессов джокерами, которые считали его предателем за то, что он покинул Хартмана в час нужды.

– Теперь они меня ненавидят, – в отчаянии сказал он, рассматривая толпу через затемненные стекла.

– Лишь некоторые, – сказал Джексон, когда лимузин начал останавливаться. – Не то было бы, если бы вы переключились на поддержку Барнета. Я ведь не столь неприемлем, не так ли?

– Для меня нет. – Тахион сжал руку Джесси. Джэй был в затруднении: кто кого ободряет. – И вы их убедите, я знаю.

– Что-ж, помогите мне немного.

– Я постараюсь сделать все, что могу, – провозгласил Тахион.

Дверцы лимузина открылись, и они выбрались один за другим. Люди из секретной службы в темных костюмах и черных очках внимательно наблюдали за толпой, взвод копов в форме образовал узкий коридор до грузовика с платформой, обвешанного красными стягами Джексона, где ожидали микрофоны. Со всех сторон нажимали джокеры. Некоторые смотрели в гробовом молчании. Другие улыбались и выкрикивали слова поддержки. Еще были такие, что выкрикивали непристойную ругань. Все жарились на солнце.

– Как они могут так ненавидеть? – жалобно вопросил Тахион, не имея в виду кого-либо конкретно. – Они такие жалкие и такие храбрые. Очень храбрые.

Когда джокеры подались вперед, копы старались удержать эту искалеченную людскую массу. Медленно, но все же их группа двинулась к грузовику. Руки тянулись к ним со всех сторон, сквозь сомкнутые шеренги полицейских, над их плечами, за их спинами. Джесси двигался вдоль одной стороны, хватая руку, бегло пожимая ее, затем переходя к следующей. Тахион с меньшим энтузиазмом действовал по другую сторону. Старик с жабрами плюнул ему в лицо. Другие пытались поцеловать его перстень.

Джэй шел в нескольких шагах позади, засунув руки глубоко в карманы. Рядом, внимательно держа взглядом Джексона, шел Прямая Стрела. Широкий лоб туза покрылся капельками пота.

Над головами в небе скользила Черепаха. Однажды ночью кто-то написал на ее броне «ХАРТМАН!» трехфутовыми серебряными буквами.

Между двумя полицейскими внезапно образовалась стена луноликой плоти, прорвалась через кордон и вперевалку направилась к Тахиону. Люди из секретной службы схватились за пистолеты.

– Нет, все в порядке, – сказал Джэй, – это Пехота. Он простодушен, но его не тронет.

Прямая Стрела взвесил его слова и коротко кивнул. Секретная служба расслабилась. Пехота и Тахион обменялись несколькими словами. Инопланетянин, похоже, был готов сдаться и расплакаться.

– Я это ненавижу, – пробормотал Прямая Стрела.

Где-то в толпе начали скандировать:

– Предатель!

Тахион остановился и закрыл лицо руками. Джесси положил ему руку на плечо и начал нашептывать в ухо слова ободрения, чтобы побудить таксианина продолжить движение. После этого на лице Таха появилась наклеенная улыбка. Инопланетянин пожал лапу безногого джокера, которую тот просунул между ног полицейского. Сказал ему несколько слов, улыбнулся и двинулся дальше. К нему потянулись еще руки.

В толпе, за три человека от цепочки, скользил тощий подросток, одетый в кожу. За каким чертом одеваться в кожу в такую жару, мелькнуло в голове у Джэя.

Он уже отвел было взгляд, когда что-то – то ли какая-то жажда на тощем лице, то ли яркий блеск в глазах – привлекло его внимание и удержало его.

Тахион коснулся – совсем чуть-чуть – скрюченных пальцев вонючего джокера, у которого огромные фурункулы сочились гноем. Он чуть позеленел, но выдавил улыбку.

У подростка одно плечо было выше другого.

– НЕТ! – закричал Джэй, рванувшись вперед и выдергивая руки из карманов.

Парень схватил Тахиона за руку.

– Я – Мекки Мессер, – услышал Джэй его голос, и включилась дисковая пила.

– В 1946-м я учился в медицинской школе, – говорил г-н Боунс, прихлебывая чай, – когда явилась с неба дикая карта. Я оказался деформирован лишь слегка, но этого оказалось достаточно, чтобы из школы меня исключили. Необычно быть черным в медицинской школе, но черный джокер – это вообще нетерпимо.