Дмитрий Янковский - Эпицентр удачи

– Вообще-то это я подумал о военных, – признался я. – На меня в гроте такой приступ паранойи накатил, что я выскочил, думая одновременно о всех ужасах Зоны. Но про вояк вспомнил, наверное, отчетливее всего.

– Молодец, – хмуро прокомментировал Артем, потирая ушибленную пинком поясницу. – Еще что-нибудь такое подумаешь, пристрелю. Сейчас огромное число твоих вибраций, вибраций от монолитовцев и прочего пси-излучения достигает Монолита, смешивается и создает помехи. Как он эту белиберду интерпретирует и какие коррективы внесет в реальность – никому не известно. Постарайся очистить башку. Или думай о голых девках, если не можешь не думать ни о чем.

Это был хороший выход! Потому что не думать вообще ни о чем у меня не получалось, а чем больше я старался привести мозги в это состояние, тем больше ужасов они порождали. Думать же о голых девках – легко и приятно. О голых, беззащитных, безоружных...

Не прошли мы с Артемом на север и пятисот метров, как воздух начал ощутимо вибрировать.

– Стоп! – Напарник поднял руку.

– Что такое? – насторожился я.

– Посылка, – коротко ответил он.

После всего произошедшего до меня не сразу дошло, но, судя по тому, что сам Артем вел себя нормально, никуда не побежал и не стал прятаться, эта «посылка» ничем дурным не грозила. Хотя от того, что происходило вокруг, у меня все равно волосы на затылке встали дыбом. Вибрация воздуха усиливалась, пока не перешла в низкое гудение, по траве начали пробегать искры, точно такие же, как испускает аномалия «Электра». Только они не сконцентрировались в одном месте, а змеились повсюду, ничего не освещая, а только углубляя и без того густую темноту. И только я подумал о темноте, как тут же она начала разжижаться. Сначала чуть отчетливее проявились контуры дальних предметов, потом и под ногами стало видно значительно лучше. При этом никакого источника света поначалу я не заметил – светился как бы сам воздух, словно мы оказались внутри колбы флюоресцентной лампы. Но потом свечение уплотнилось, и тучи до самой земли пронзил столб мертвенно-белого света. Артем бодрым шагом преодолел отделявшие от него метров семьдесят и вытащил из свечения, словно из тумбочки, какой-то небольшой предмет. Осмотрел и сунул в набедренный карман спецкостюма. Столб тут же пропал, вместе со всеми воздушными спецэффектами. Словно его и не было.

– Чего стоишь как вкопанный?! – обернувшись, крикнул Артем. – Догоняй, у нас времени в обрез!

– Что это было? – спросил я, уже догадавшись, каким будет ответ.

– Недостающий излучатель прислали, – подтвердил он мою догадку. – Шевели костями, говорю!

Я его догнал, и мы поспешили, едва не рысью, дальше.

При этом я обратил внимание, что вибрация воздуха не прекратилась, а Артем то и дело останавливается, прислушиваясь к ней.

– Ты по звуку, что ли, излучатели ищешь? – спросил я.

– Это не звук. Но ход мысли у тебя верный. Вблизи излучателей во время переписывания ощущаются вибрации самого Пространства. Чем ближе к нему, тем сильнее.

Когда мы начали карабкаться на невысокий пригорок, у меня от этих вибраций уже едва не стучали зубы, а по всему организму перекатывались теплые волны вперемешку с холодными. И при этом надо было еще постоянно думать о голых девках. И ладно бы продуктивно! Но ни одной из них в округе не появилось. Озадачившись, я решил выяснить у Артема причину такой нестыковки.

В ответ на мой вопрос он расхохотался. Через переговорное устройство костюма смех этот преобразился в хрюкающие жутковатые звуки.

– Я специально подбросил тебе такую мысль, – сказал он, – которая точно не материализуется. Чтобы флюктуации работы Монолита не мешали нам.

– Но почему именно голые девки? – еще больше изумился я.

– Эх, Лемур! Ты можешь представить, сколько человек в Зоне ночью думает о голых девках? Почти все, кто не спит! Поэтому эти вибрации, приходящие отовсюду, Монолит интерпретирует не как команду на переписывание Пространства, а как фоновый шум.

– Тьфу на тебя! – насупился я.

– Ты думай, думай! Не отвлекайся.

Но у меня, на самом деле, пропала всякая охота при таких раскладах думать о голых девках. Напрочь. Да и вообще... Сдались они мне!

В голове снова образовался сумбур, и я начал судорожно отгонять совершенно ненужные мысли, например о кровососах или, не к ночи будь сказано, о контролере. Через несколько мгновений я понял, что не властен над мыслями, что лучше уж думать о голых девках... Но было поздно – почти сразу же из грота неподалеку раздалось утробное рычание. Но это не было рычанием кровососа. Судя по голосу, это был именно контролер. Провалиться мне на этом месте!

Через шаг я вступил в какую-то яму и провалился одной ногой по колено. Артем резко обернулся, но вместо стекла его шлема я увидел ужасающую морду и получил настолько мощный удар, что затрещали кости. Я знал, что этот удар просто внушен мне контролером, но легче от этого не стало. Я попытался вытянуть ногу, а когда это с трудом удалось, рванул к гроту, на ходу снаряжая подствольник. Но пробежать удалось лишь с десяток шагов – снова ужасающая морда перед глазами, и снова удар, от которого помутилось сознание. Через секунду я осознал себя катящимся вниз по склону и увидел выбравшегося из грота контролера. Вскинул «Гром», но подствольник, к моему ужасу и удивлению, оказался пуст – то ли мне почудилось, что я его снарядил, то ли контролер внушил мне отсутствие заряда в стволе. Я дал короткую очередь, контролер взревел и отскочил в сторону. И тут же меня к нему словно притянуло – я увидел его лицо-маску, как из фильма ужасов, и получил очередной удар. Снова ощутив себя на склоне пригорка, я с ужасом обнаружил, что и магазин автомата пуст. Я спешно перезарядил «Гром» и успел снова послать несколько пуль в контролера. Но он не дал мне стрелять долго – снова притянул и снова шарахнул. Я понял, что это конец. Но тут неподалеку рванула граната, прожужжали мимо осколки, и я увидел бегущего ко мне по склону Артема.

– Живой? – спросил он.

– Отчасти, – ответил я, чувствуя вкус крови во рту.

Пришлось снять шлем и отплеваться. Грудь болела. Сильно. Но, несмотря на боль, я счел за благо снова вернуться к мыслям о голых девках.

Следуя за Артемом, я обогнул пригорок и заметил, как напарник бросился к висящему сантиметрах в двадцати над землей радужному шарику, схватил его и сунул в карман. Свечение тут же угасло.

– Один есть! – радостно крикнул он. – Живо, Лемур, живо!

Ковыляющим шагом я догнал его, и мы поспешили дальше, с севера огибая городок энергетиков. Отсюда уже была видна черная громада Саркофага с характерной, устремленной в небо трубой.

– Последний излучатель с другой стороны городка! – сказал Артем.