Александр Акопов - Наблюдатель

— Что случилось, мой мальчик?

— Почему ты не сказал, что ты мне не отец?

— Робби уже говорил с тобой?

— Да.

— Значит, сам и ответ ищи…

Джоану не покидало предчувствие опасности. Время шло. Юный паж был предупредителен и мил. Но строго пресекал все попытки насолить кому-нибудь. На разминке, внимательно следил за Черной Розой. На занятиях — за Иваром. Наконец устав от бесконечного контроля, Джоана сделала равнодушный вид и незаметно вылив за ужином надоевший напиток, заснула сама. Очнувшись среди ночи, прислушалась. Тишина окутывала мягким ватным туманом. Кресло пажа было пустым. Быстро скользнув в спецкостюм, затаила дыхание и осторожно пошла на разведку. Услышав голоса, постаралась раствориться в тени цветов и штор. Джонсон явно был чем-то недоволен. Тихий голос пажа, напротив, невозмутим.

— Где королева?

— Королева отдыхает, ей завтра надо на занятия.

— Я приказал прекратить обучение.

— Супервоспитанники должны еще сдать экзамен старейшинам.

— Я столько лет искал и следил за воспитанием Джоаны, только для того, что бы она стала королевой, а не супервоспитанником!

— Поздравляю! Но ты немного перестарался! Отныне никто не сможет объявить ее просто королевой.

— Да как ты смеешь перечить королю!

— Смею, и не только перечить! — звонкая пощечина прозвучала в полной тишине. Девушка закусила губу. Но неожиданно, Джонсон рассмеялся:

— Не может быть! Красная маска? Чума! Неужели это ты? Да с таким личиком? Так ты жив?

— Да, жив и теперь пришел спасти и тебя. Если будешь мне мешать, сам оденешь красную маску и белые тапочки.

— Но можно мне хоть посмотреть на нее?

— Пожалуйста! Но она очень крепко спит в последнее время. — Внезапно остановившись, паж резко обернулся, вглядываясь в полумрак.

— В чем дело?

— Уйди отсюда, позже с ней увидишься, быстро выйди из комнаты. — Выпроводив короля, тщательно запер дверь:

— Выходи, иначе я сам тебя достану.

Опустив голову, Джоана вышла на середину комнаты.

— Вижу, все же придется разобраться с тобой, — бесцеремонно ухватив девушку, он поволок ее в операционную. Плотно привязав к столу, пододвинул инструмент и склонился к руке. Острая боль резанула сознание. Но паж, словно не замечал ее состояния, продолжая кровавую операцию…

Окружающие предметы вновь начали приобретать четкие очертания. Казалось, руку положили в духовку… но нет сил, повернуть голову… обнаженное тело слегка укрыто невесомой тканью, но и она, причиняет непереносимую боль… что-то освежающее коснулось губ… жадно глотнув розового нектара, почувствовала, как волна прохлады прошла по телу, прогоняя жар…

— Дайте еще… черного нектара… — слабо прошептала девушка. Резко обернувшись, паж внимательно присмотрелся, — ей действительно стало немного лучше. Поколебавшись еще мгновение, налил бокал и поднес к запекшимся губам. Жадно выпив, она села:

— Неужели у тебя больше нет? Я его уже сто лет не пила. Дай мне пару бутылок!

Стараясь не удивляться, он подал ей напиток. Запрокинул голову, Джоана с жадностью осушила одну и тут же потребовала другую, после которой, наконец-то решилась посмотреть на свою руку: Начиная с запястья, с нее сняли кожу… на тыльной стороне ладони чем-то нанесен рисунок: пантера, положившая лапу на планетку и держащая в зубах веточку.

— Долго мне еще тут лежать?

— Пока рисунок не покроется кожей.

— Ясно, в таком случае дай мне еще выпить.

— Ты уверена?

— Да. — Отпив половину, она вылила остатки на руку и, упала без чувств. Паж, подскочив к столу, осторожно перевел ее в сон, и посмотрел на татуировку: рука быстро восстанавливалась прямо на глазах. На следующее утро, он уже отключил антигравитационную подушку и осторожно опустил воспитанницу в воду мраморного бассейна.

Воспитатели с каждым днем все почтительнее относились к воспитанникам, Джонсон почти не появлялся. Близился экзамен старейшин. Вернувшись, после занятий, в свою комнату, Джоана с удивлением обнаружила роскошное белое платье.

— В чем дело? — она обернулась к зашедшему следом пажу, — зачем мне все это?

— Приезжают старейшины, — на прекрасном лице, по-прежнему не отражалось никаких чувств, — сегодня Джонсон сможет попрощаться.

— Он куда-то уезжает? — опустившись в воду, с наслаждением закрыла глаза.

— Нет, он остается здесь, это ты отправляешься дальше.

— Но ведь если обучение закончено, значит, мне положено вернуться к Линду.

— Обучение закончено. Но не оплачено. Если выполнишь экзаменационное задание, то, вернешься в мир суперов.

— А если нет?

— Значит погибнешь.

— Интересная перспектива, — потянувшись, словно кошка, она грациозно вышла из бассейна, — а можно хоть узнать, что это за такое задание?

— Археологические раскопки.

— Покопаемся, значит.

Одевшись, она прошла в залу, и вновь устроилась в дальний уголок.

Джонсон вышел в сопровождении Робби. Бледное лицо короля было печально. Вынужденно улыбаясь, он открыл праздник. И вновь одна за другой подходили красавицы. Она подошла последней… Король замер на мгновение… его сердце бешено заколотилось… забыв про этикет и гостей, он подошел, и, не веря глазам, поднял вуаль, тихо выдохнув:

— Ты?! Корону! — взяв драгоценное украшение, возложил его на голову девушки, — Джоана объявляется Королевой Мира Черных Пантер! — не обращая внимания на всеобщее замешательство, он подхватил ее на руки, и стремительно вышел из залы.

Бережно целуя прекрасное лицо, Джонсон едва сдерживаясь, закрыл глаза:

— Ну почему?! почему?

Отвечая на жаркие поцелуи, девушка молчала, не в силах противиться всепоглощающему урагану страсти… Мгновенно промчавшись, ночь исчезла настолько быстро, что они даже не заметили вошедшего пажа:

— Доброе утро, подъем! Прибыли старейшины, Джоане пора приводить себя в порядок.

— Прощай! — Джонсон с тоской в последний раз сжал ее в объятиях.

— Ладно, хватит, — паж вытащил девушку из постели, — если мало, пойди, посмотри, что привезли в темную комнату, — ухмыльнувшись, он положил ее в бассейн. — Ну, чего ждешь? Убирайся отсюда.

БЕЛЫЕ ПАНТЕРЫ. АРЧИ ГАН.

Настороженная красавица молча подчинялась странно изменившемуся пажу. Его милая улыбка давно исчезла, заменившись на озабоченное равнодушие, как будто он выполнял необходимую, но бесполезную для себя работу. Никогда в его взгляде не проблескивало желание или нежность, словно это прекрасное тело принадлежало роботу, а не человеческому существу. Старейшины уже были в сборе, когда воспитатель вывели воспитанников. Выслушав отчет, они велели увести юношей.