Филип Фармер - Т. 13. ЭКЗОРЦИЗМ. Ловец душ. Плоть

Он сделал было шаг в сторону клетки, но остановился.

Она, конечно, была свидетельницей предыдущей ночи. Даже если бы она отвернулась или закрыла глаза, слышать ей все равно бы пришлось. И любопытство заставило бы ее открывать глаза. Хотя бы на секундочку время от времени.

— Я не был властен в том, что происходило, — сказал он. — Это делали они, а не я. — Он показал на свои панты. — Они что-то со мной сделали. Я не был собой.

— Убирайся, — повторила она. — Я не буду с тобой говорить. Ты — дьявол языческий.

— Это потому, что я без одежды? Так я надену килт.

— Убирайся!

К нему подошел охранник:

— Великий Лось, ты хочешь эту девчонку? Ты ее в конце концов получишь, только не сейчас. Когда кончится дорога. Тогда Великая Белая Мать отдаст ее тебе.

— Я просто хотел с ней поговорить.

Охранник усмехнулся:

— Чуть прижечь ее соблазнительную задницу — и она в лучшем виде заговорит. К сожалению, нам не разрешено ее пытать — пока что.

Стэгг отвернулся:

— Я найду способ заставить ее говорить. Потом. А сейчас я бы выпил еще холодного эля.

— Сию минуту, сир.

И охранник, нимало не думая о том, что перебудит весь лагерь, свистнул что есть силы в свисток. Из-за угла палатки выбежала девушка.

— Холодного эля! — гаркнул охранник.

Девушка убежала в палатку и немедленно примчалась обратно с подносом, на котором стоял медный кувшин с запотевшими боками.

Без слов благодарности Стэгг схватил кувшин и поднес ко рту. Опустил он его уже пустым.

— Хорошо пошло, — громко сказал он. — Но от эля распухаешь. У вас белая молния на льду есть?

— Разумеется, сир.

Она вернулась из палатки с серебряным кувшином, набитым осколками льда, и другим, полным чистого виски. Вылив молнию в кувшин со льдом, она подала его Стэггу.

Он поставил его обратно на поднос, лишь выпив половину.

Стражник встревожился:

— Великий Лось, если ты продолжишь в таком темпе, нам придется в Фэр-Грейс вносить тебя на руках!

— Солнце-герой может пить за десятерых, — ответила девушка, — и потом еще за одну ночь сотню маскоток уложить!

Стэгг громогласно рассмеялся:

— А ты что, смертный, этого не знаешь? А к тому же какой смысл быть Великим Лосем, если нельзя делать того, что хочешь?

— Прости меня, сир, — сказал стражник. — Я просто подумал, с каким нетерпением ждут тебя люди из Фэр-Грейса. Дело в том, что в прошлом году, когда Солнце-героем был Лев, он пошел из Вашингтона другой дорогой, и люди Фэр-Грейса не смогли прийти на церемонию. И потому они будут очень расстроены, если ты не покажешься.

— Не будь дураком, — ответила девушка. — Нельзя так говорить с Солнце-героем! Что, если он взбесится и захочет тебя убить? Такое бывало.

Охранник побледнел:

— С твоего разрешения, сир, я уйду к своим друзьям.

— Иди! — расхохотался Стэгг

Страж затрусил к стоящей в пятидесяти ярдах группе.

— Я опять есть хочу, — сказал Стэгг. — Достань мне еды. Мяса побольше.

— Да, сир.

Стэгг пошел бродить по лагерю. Набредя на толстого седого мужчину, храпящего в растянутом на двух треножниках гамаке, он перевернул гамак, вывалив толстяка на землю. Рыча от смеха, он пошел по лагерю, крича в уши спящим. Те вскакивали, дико озираясь испуганными глазами. Он хохотал, а потом, поймав какую-то девушку за ногу, стал щекотать ей подошву. Она визжала от смеха и плакала, умоляя ее отпустить. Рядом стоял молодой парень, ее жених, но не делал ни одного движения, чтобы ее освободить. Костяшки на его сжатых кулаках побелели, но помешать Солнце-герою было бы святотатством.

Стэгг оглянулся и заметил его. Поморщившись, он отпустил девушку и поднялся на ноги. Тут появилась с подносом девушка, которую он послал за едой. На подносе стояли два кувшина эля. Взяв один, Стэгг спокойно вылил его молодому человеку на голову. Засмеялись обе девушки, и будто по сигналу смех охватил весь лагерь. Ржал каждый.

Девушка с подносом взяла второй кувшин и вылила его на выброшенного из гамака толстяка. От холодной струи тот вскочил на ноги. Вбежав в палатку, он выскочил оттуда с пивной кружкой и перевернул ее у девушки над головой.

Весь лагерь бросился поливать друг друга пивом. На всем лугу не оставалось ни одного человека, не забрызганного элем, пивом или виски, кроме девушки в клетке. Даже Солнце-героя полили. Почуяв холодную жидкость, он засмеялся и побежал доставать еще, чтобы брызнуть в ответ, но по пути его настигла новая идея. Он стал крушить палатки, обрушивая их на головы жильцов. Из заваленных палаток раздавались сердитые вопли. Другие стали повторять действия Стэгга, и вскоре на лугу трудно было бы найти стоящую палатку.

Стэгг схватил девушку, которая ему подавала, и ту, которую он щекотал.

— Вы наверняка маскотки, — сказал он — Иначе не бегали бы полуголые. Как это я вас ночью пропустил?

— Мы оказались недостаточно красивы для первой ночи.

— Судьи у вас слепые, — зарычал Стэгг — Да вы самая красивая и желанная пара девиц, которую я в жизни видел!

— Спасибо тебе. Но одной красоты мало, чтобы попасть в невесты Солнце-героя, сир, хотя я говорю это со страхом, потому что, если услышит жрица, мне не позавидуешь. Однако известно, что, если у тебя папаша богат и со связями, шансов быть выбранной больше.

— Так почему вас двоих выбрали для того, чтобы прислуживать мне?

— Мы заняли второе место на конкурсе Мисс Америка, сир. Быть в твоей свите — это меньше, чем попасть на дебют в Вашингтон. Но все же это великая честь. И мы надеемся, что сегодня в Фэр-Грейсе…

Они глядели на него расширенными глазами, тяжело дыша, а губы и соски их вздулись.

— А чего ждать до вечера? — замычал он.

— Не в обычае что-нибудь делать, пока не начнутся обряды, сир. И притом большинства Солнце-героев до вечера в себя не приходят…

Стэгг пропустил еще один глоток. Подбросив кувшин высоко в воздух, он захохотал:

— Такого Солнце-героя, как я, вы еще не видали. Я — настоящий Лось!

Обхватив девушек за талии — по одной под каждую руку, — он поволок их в палатку.

VI

Черчилль отпрянул назад и попытался выбить еще пару зубов из гнилой пасти матроса. Но удар кирпичом обошелся ему дороже, чем он сам думал. Он едва смог поднять ногу.

— А, ты будешь, да? — квакнул гнилозубый.

При угрожающем движении Черчилля он отскочил назад. Теперь он уверенно двинулся вперед, направив нож Черчиллю в солнечное сплетение.

Раздался писк, маленький человечек прыгнул вперед и рукой загородил путь ножу. Острие прошло через ладонь и вышло, обагренное кровью, с другой стороны.