Кирилл Якимец - До поворота (Кровавый Крым)

Мила поняла, что это пришла сама Смерть.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Ласковое солнце разогнало тени и холод. Слава так и не пришел. Мила спустилась вниз. Сашок уже во всю болтал с пустившими их переночевать на страшную веранду студентами-археологами. Оказалось, что все на этой веранде по ночам орут, всем снится Фир Снова прибрела лошадь — самая обычная, старая и, действительно, совершенно белая.

— Ей иногда по ночам не спится, она и бродит, — пояснили студенты. Оказывается, днем на этой лошади возили на Чуфут воду — в тележке, груженой двумя большими бидонами.

Подумав, Мила решила пойти искать Славу. Ключи от машины у него остались, и вообще… Может быть, он просто заблудился в лесу. Сашок выклянчил у одной хрупкой девушки порванные шорты и подобрал бесхозную футболку, которой со стола стряхивали крошки. Решили Славу поискать для начала в лагере. Лагерь оказался хипповым. То есть нормальных, как студенты, там почти не было. Большинство, конечно, были студенты, но ненормальные, типа того парня с подзорной трубой. Длинный мужик лет тридцати, с длинными, как и устальных здесь, волосами, сидел на камне, вытянув ноги, и что-то монотонно говорил двум молоденьким девчонкам, с ног до головы обвешанным украшениями из биссера.

Мила прислушалась.

— Я только кажусь человеком, — объяснял мужик, — а на самом деле я — улитка…

Лабуда. Дерьмо. Отчаявшись, Мила присела возле чьей-то палатки и принялась просто разглядывать людей. Ей это всегда нравилось. Сашок лег рядом и, заложив руки за голову, смотрел в небо.

— Придется снова лезть в дурку. — Мила поежилась. — Надо кого-нибудь уговорить, — она еще раз с надеждой огляделась по сторонам, — нельзя его там оставлять!

— Уг-м, — подтвердил Сашок. — Ща бы пива!

Он тоже посмотрел по сторонам:

— Труба, ни одной знакомой рожи! — снова откинулся на землю, — без толку, придется самим.

Помолчали. Наконец, Мила не выдержала, вскочила на ноги и замерла. Огромный силуэт заслонял ей солнце и поэтому казался черным. Прикрыв рукой от слепящего света глаза, Мила поняла, что силуэт и в самом деле черный. Перед ней, широко уперев ноги в высушенную зноем замлю, стоял негр Леша и улыбался. Улыбка становилась все шире. Он засмеялся тем же странным смехом, что и на яхте.

— А, вы… — начала Мила, холодные мурашки поползли по коже. Все-таки, призрак! Днем! Мила неуверенно взвизгнула и осела на землю.

— Живой я, живой! — успокоил негр.

Она лежала в тени, теплый ветер над лицом. Газета — движется. Сама. Машет вверх-вниз перед глазами.

— Очнулась? — Сашок заботливо сунул Миле в руку бутылку, — на, это тебе! Пивко, холодненькое. Первый класс! Леша, он такой. Мировой парень.

Свою бутылку Сашок почти прикончил.

— Я надолго отключилась? — Мила растерянно огляделась.

— Минут на десять.

— А пиво? — недоверчиво понюхала бутылку, — вроде настоящее?

— Настоящее, — успокоил ее Сашок, — они только что пришли, как ты свалилась.

— Почему пиво холодное? — Мила поверила и смело отхлебнула.

— У них ящик со льдом.

— Здесь?

Приложив прохладное стекло ко лбу, Мила почувствовала, как в душе ожила слабая надежда.

— А че? — Сашок только плечами пожал. — Вон, сзади за твоей головой стоит. Они его специально для тебя открыли…

— Кто — они? — но Мила уже видела сама, как, о чем-то дружелюбно переговариваясь, к ней направлялся Леша с невысоким лысоватым человеком. Мила быстро порылась в памяти и вспомнила, что видела того в Планерском, все называли его Нуриком..

Поудобнее поджав ноги, Мила попыталась сообразить, что стоит им сейчас говорить, а что нет. Что им наплел Сашок? Не важно… Улыбнувшись, Мила начала игру:

— Как вы всегда вовремя! Я страшно рада вас видеть, у меня беда!

— И какая же? — подхватил игру, ласково щурясь, Леша.

— Пропал мой верный Артемон. Я боса и нага… И денег нету нифига… — почему-то получились стихи.

Сашок просто посерел, будто вместо пива в бутылке оказался цианистый калий, его глаза неестественно выпучились и замерли на Миле. Но он промолчал. Леша откровенно расхохотался. Он вытянул из блестящей серой палатки, в тени которой все сейчас сидели, черную сумку с надписью «ROYAL». Достал драные джинсы и кинул Миле:

— Держи свои штаны, растеряха!

С достоинством Мила натянула их на себя. Юбка скончалась во время отчаянной борьбы с санитарами и психами. Еще Леша подобрал кем-то забытую возле его палатки гитару без одной струны и замурлыкал песенку, тихонько себе под нос. Но Мила чуть не подскочила, сдержалась, хлебнула пива и прищурилась:

— Знакомая мелодия.

Леша кивнул, не переставая мурлыкать.

— Ты действительно знаешь эту песню? — Мила сосредоточенно катала пустую бутылку по земле.

— Знаю, — перестав играть, Леша попытался починить струну, но у него не вышло, и он вернул инструмент на место.

— Так что с тобой случилось на этот раз? — положив широкие кулаки себе на колени, Леша спокойно посмотрел ей прямо в глаза, — где мама?

— Я не знаю, — Мила, как могла, пересказла ход событий. — Нужно вернуться туда и нийти их, — на глаза сами собой набежали слезы, — если они живы, конечно. Но мамы там нет, я в компьютер лазила.

Леша брезгливо поморщился.

— Не верю я в эту дрянь. Сашок, ты там негритянок видел? Черных таких, лет сорока?

— Нет. Вообще никаких не было.

— Хорошо, — Леша облегченно вздохнул и повернулся к молчаливому Нурику.

— Слушай, мне нужны твои люди. Срочно.

— Какие проблемы, у меня здесь родственники… — не торопясь, Нурик поднялся, кивнул Леше, — вы меня здесь подождете или вниз спуститесь?

— Здесь.

— Я вам чебуреков принесу…

Ждать пришлось недолго. Почти все хиппи разбрелись, им никто не мешал. Солнце жарило голые камни. Днем город казался еще мертвее, чем ночью, при страшном свете луны.

— Леш, ты так говорил о маме… Так просто. Ты, наверное, мой отец? — задала прямой вопрос Мила.

— Меня зовут Луис, если по-настоящему. Да, отец, — ответил негр и добавил спокойно:

— А этого недомерка, пузыря воздушного, я убью. Когда достану.

— Не надо, — немного подумав, пропросила Мила, — он же нас не обижал…

Одним рывком Луис разворотил палатку и зашвырнул далеко, под обрыв. Жалобно звякнули какие-то вещи. Сашок сразу исчез. Луис ударил по ближайшему дереву, ствол не выдержал, хрустнул и отлетел в сторону метра на два.

— Не смей так говорить… — Луис добавил еще что-то по-испански. — Не смей.

Отшвырнув вслед за палаткой пустую бутылку, Мила тоже встала и направилась в другую сторону: