Юрий Рытхэу - Интерконтинентальный мост

За долгую свою жизнь Метелице иной раз приходилось сталкиваться с этим, и каждый такой удар в сердце рождал растерянность: как можно считаться человеком, будучи таким злым? Не так уж трудно понять, что мост-то все равно будет построен, и человечество уже не может отказаться от него, равно как нет другого выбора, кроме выбора жить в мире на этой планете.

И сейчас, сидя перед панорамным окном своего дома, Метелица понимал, что настоящая забота и работа только начинается. И что бы ни было, что бы ни случилось, какие бы силы не встали на его пути, — он обязан завершить строительство Интерконтинентального моста!

Включившись в систему связи, он вызвал своего заместителя.

— Нет, заходить ко мне не надо, — сказал он, удивляясь спокойствию своего голоса. — Пусть завтра же начнут переброску метеорологического макета-моста в Уэлен. Если будут возражения, найдите убедительные слова о том, что макет должен испытываться в естественных метеорологических условиях, а не в искусственно создаваемых. Разыщите художника Якова Цирценса и попросите его подумать о том, чтобы мост-макет максимально внешне походил на Интерконтинентальный. Пусть не стесняется в расходах, даже если потребуется заново насыпать макеты двух островов.

Переключив канал, отдал другое распоряжение:

— Пусть служба безопасности и охраны объектов рассмотрит и представит к завтрашнему вечеру новую систему допуска на строительные объекты. С применением последних достижений электроники. Пусть не стесняются и спросят у американцев, что у них есть нового.

Наконец, Метелица вызвал отдел внешних сношений, занимающийся и устройством экскурсий.

— Вы знаете, как американцы эксплуатируют строительство моста? Они зарабатывают на этом огромные деньги! Куда смотрят наши туристские организации? Передайте, что мы можем принять неограниченное число туристов со всего мира, Европы и, особенно, наших, советских. На новых буклетах пусть напечатают о взрыве моста-макета, и пусть особенно подчеркнут, что мост в любом случае все равно будет построен, сколько бы ни пытались его взорвать. И еще… Приблизительно недели через две в Уэлене состоится торжественный чукотско-эскимосский фестиваль искусств. Хорошо бы отправить туда наших рабочих с острова Ратманова. Можно даже приостановить работы — потом наверстаем.

Отдавая распоряжения, связываясь с людьми, со своими помощниками, многих из которых он лично подбирал, а некоторые работали с ним долгие годы. Метелица понемногу успокаивался, и даже боль в сердце утихала.

Откинувшись в кресле, он вдруг с удивлением понял, что день, во всяком случае рабочий день давно кончился и время приближается к полуночи.

Выключив всю связь, Метелица вышел из дома.

Спокойствие и величие царили в Беринговом проливе. Северо-восточнее мыса Пээк к морю спускался нетающий ледник, и от него исходило слабое свечение, добавляя свет полярной полуночи.

Ставшие привычными в небе большие грузовые дирижабли, гигантские вертостаты, грузовые корабли уже не привлекали внимания.

Что по-настоящему притягивало взор — так это едва различимые с высоты белые паруса байдар и вельботов: в проливе продолжалась летняя моржовая охота. Жизнь шла своим чередом, с такой же непреклонностью, с какой она началась тысячелетия назад.

Глава восьмая

Иван Теин любил летать на вертостате. Не без труда, но все же получил права на вождение этого аппарата. В распоряжение сельского Совета была предоставлена новая машина.

Вчера поздним вечером с мыса Дежнева позвонил Метелица и пригласил в поездку по всему маршруту будущей трассы Интерконтинентального моста.

— Заодно посмотришь, как американцы выколачивают деньги у туристов, — сказал он.

Служебный вертостат Уэленского сельского Совета с большим красочным гербом Советского Союза по правому и левому борту мягко оторвался от земли.

Прежде чем лечь на курс, Иван Теин проверил герметичность подъемных газовых баллонов, пристально оглядел все приборы, смешно шевеля губами при этом, и только после всех этих манипуляций, которые неизменно повторялись в строгой последовательности, тронул рычаг, и вертостат на небольшой высоте плавно двинулся от посадочной площадки к морю.

Иван Теин любил дорогу над морем: сначала вдоль старой Уэленской косы, мимо яранг, а затем под высоким берегом мимо Маячной сопки, над скалой Ченлюквин, огибая мыс за мысом. Говорят, что в древности именно этим путем шли байдары из Уэлена в Наукан, а зимой — собачьи упряжки.

Уже за мысом, примыкающим к скале Ченлюквин и носящим название Ченлюн, открылся Берингов пролив, слившиеся на горизонте острова Большой и Малый Диомид. На всем пространстве от мыса Дежнева до мыса Принца Уэльского виднелись корабли, плавучие платформы, с высоко вознесенными над водой вышками, катамараны и тримараны, тоже по существу представляющие собой производственные платформы. К югу от островов, за невидимой границей вод Ледовитого и Тихого океанов, стояли на якорях пассажирские туристские суда. Чуть в стороне от основного пути грузовых дирижаблей, несущих конструкции от Главного завода, расположенного в бухте Провидения, завис знакомый силуэт старого пассажирского дирижабля «Джой Галлахер». Иван Теин приметил, что на дирижабле сооружена открытая обзорная площадка.

Вертостат поровнялся со старым Науканом, набрал высоту, оставляя внизу мемориал-памятник Семену Дежневу, белую пенную строчку вечного прибоя, уже еле различимые издали развалины древних эскимосских жилищ — нынлю, и как бы вскарабкался на плато, где возвышались здания Советской администрации строительства Интерконтинентального моста.

Метелица стоял возле большого вертостата в окружении своих помощников. Взяв у одного из них блестящую, продолговатую пластинку, он поздоровался и сказал:

— Вот вам пропуск на все объекты строительства моста. На него нанесен ваш личный код.

На вид пластинка была совершенно гладкой и пустой. Очевидно, код был нанесен магнитным способом.

— Отныне все, кто намеревается посетить объекты стройки, — добавил Метелица, — должны иметь такой пропуск: постоянный или временный.

— А у меня какой? — улыбаясь, спросил Иван Теин.

— Постоянный, — ответил один из помощников Метелицы.

— Прошу в мою машину, — Метелица сделал приглашающий жест.

Это была парадная машина начальника Советской администрации строительства Интерконтинентального моста. В принципе тот же вертостат, но в несколько раз больше и мощнее того, которым управлял Иван Теин.