Сергей Герасимов - Сострадание к врагу

– Но озеро ведь лучше бассейна?

– На озерах купаются только бедняки. Зато я училась в престижной школе, в центре города. Каждый день я дважды проезжала мимо богатых домов и мечтала увидеть, что там у них спрятано за забором. Но я так никогда и не заглянула за эти заборы.

Она остановила машину.

– Что такое? – спросил Денисов.

– Я хочу сделать это сейчас.

– Что ты хочешь сделать?

– Заглянуть за забор. Никто ведь мне не помешает, правильно? Подумать только, все они умерли или сбежали неизвестно куда, а несчастная бедная девочка получила в распоряжение целый город. Все их дома, машины, яхты, туристические космолеты, банки, полные денег, абсолютно все. Они бы сдохли от зависти, если бы знали. Я как сейчас вижу их надутые физиономии.

Машина остановилась посреди широкой улицы. Невдалеке стояли еще несколько таких же, судя по всему, давно брошенных автомобилей. Йец подошла к двери в высокой стене и приложила к ней руку. Раздался тихий мелодичный звук, но дверь не открылась.

– Они не желают меня впускать. В таком случае, я войду сама. Том, стреляй.

Том поставил сумку на тротуар, достал винтовку с коротким стволом и приставил ее к замку. Затем выстрелил и ударил дверь ногой. Дверь со скрипом отодвинулась.

– Вот так! – сказала Йец. – Между прочим, я никак не могла заглянуть за эти заборы, даже когда пролетала над улицей. Над ними всегда колпак защитного поля, который изображает невинные картинки, вроде пустого двора со столиками, тентами и декоративными растениями. Но каждый ребенок знает, что все это не настоящее. Теперь я посмотрю, что там было на самом деле.

Люди вошли во двор, который был весь выложен мраморными плитами, так точно пригнанными одна к другой, что казалось, он весь вырезан из единого куска мрамора. Длина двора была метров двадцать. Вдалеке виднелись ступени, ведущие на веранду, которая казалась черной, словно пещера, из-за ярких солнечных лучей, падавших совершенно вертикально.

– Ничего особенного я здесь не вижу, – сказал Денисов, много мрамора, допустим, что это считается круто на Тибере, но больше ничего особенного.

Йец не, отвечая ему, подошла к стене и приложила к ней ладонь. Мраморная поверхность заколебалась, превратилась в туман, затем исчезла. За ней виднелись аллеи сада, уходящие в бесконечность. На аллее лежали два существа с большими остроконечными ушами, напоминавшие и собак, и львов одновременно.

– Что это? – спросил Капитан.

– Это их личное пространство. Но мы не можем войти. Корсы разорвут нас на клочки при первом же нашем шаге. Эти животные идеальные охранники. Они способны двигаться быстрее пули. Они не злобны, но абсолютно безжалостны.

– Допустим, но как это огромное пространство помещается в городе?

– Оно не в городе. Эта стена – портал, который перемещает нас в другой срез реальности. Этот сад тянется на десятки и сотни километров. В нем есть все, что вы можете себе представить, и очень многое из того, что вам представить невозможно. Но меня снова обманули. Я не смогу проникнуть туда.

– Какая разница? – сказал Капитан. – Тебе уже давно не двенадцать лет, и ты не бедная девочка, над которой смеются богатые одноклассники. Забудь об этом и пошли отсюда. Нам нечего здесь делать.

– Нет! – она плюнула на мрамор и растерла плевок ногой. – Я еще войду в дом.

– Здесь жил кто-то из твоих знакомых?

– Да. Одна богатая стерва из старшего класса.

Люди вошли в дом. Комнаты тоже были мраморыми. По стенам тянулись узоры из тонких золотых нитей. Мебели было совсем немного: несколько перевернутых стульев, диван и развороченный шкаф. На полу лежало высохшее тело человека. Судя по одежде, это была женщина. Йец склонилась над ней.

– Это твоя подруга? – спросил Денисов.

– Откуда я знаю? Это тело дряхлой старухи. Это может быть и она, и кто угодно другой. Но мы можем проверить.

– Проверить?

Йец резко ударила кулаком по трухлявому черепу, и кость треснула. Она достала из трещины над левой глазницей блестящий маленький предмет, с виду медный.

– Идентификационный чип? – спросил Капитан.

– Ага. Эти чипы отправляют на планеты-кладбища и там снова подключают. На них записана вся память человека. Умершему кажется, что он только ненадолго уснул и снова проснулся. Жизнь продолжается и после смерти. Но если кто-то не отправил чип на кладбище, это считается более тяжким преступлением, чем убийство. Насколько я знаю, в мое время никто из людей не был способен на подобное. Все чипы попадали на кладбища, абсолютно все.

– Значит, что-то изменилось.

– Очень сильно изменилось, – ответила Йец, подошла к металлическому ежику и положила на него ладонь. Затем вставила чип в отверстие. Часть стены осветилась голубоватым сиянием. Изображение ожило и задвигалось. Люди увидели миловидную девушку с ямочками на щеках. Она гладила по загривку лежавшую рядом собаку-льва.

Изображение заговорило на местном языке. Через несколько секунд картинка исчезла.

– Что она сказала? – спросил Денисов.

– Ничего существенного. Она поприветствовала нас и сказала, что зовут ее Бора Хон, что, по всей видимости, она умерла, но ее чип пока что не подключен.

– Твоя подруга?

– Да. Но здесь ей около двадцати или немного больше. Это странно.

– Почему странно?

– Потому что чип был в теле старухи. Посмотрите на эту высохшую кожу. Этой старухе могло быть лет девяносто, не меньше.

– Ей никак не могло быть девяносто, – возразил Денисов. – Если она примерно одного возраста с тобой, ей должно быть около семидесяти.

Капитан наклонился над телом провел пальцами по высохшей коже, тонкой, как бумага.

– Я не вижу никаких следов разложения, – сказал он. – Это просто мумия. Но женщина умерла очень старой. Не похоже, что ей было всего семьдесят. Сколько в среднем живут тиберианцы?

– Сто или сто десять лет, – ответила Йец, – около того. Семьдесят – это самое начало старости. Но самое странное не это. Содержимое идентификационного чипа обновляется каждый год. Но чип в голове этой старухи не обновлялся очень давно. Мы ведь видели молодую девушку. Я никак не могу связать эти вещи.

– Может быть, оно не хотела, чтобы после смерти ее видели старухой? Она стерла содержимое чипа, все, что было после двадцати лет, и навсегда осталась молодой. Земная женщина могла бы так поступить.

– Нет, это не то. Чип обновляется автоматически. Человек не может влиять на запись.

– Никак не может?

– Чип заменяет документы. И эти документы нельзя подделать. Бедная Бора. Она была исключительной сволочью. Я ее терпеть не могла. Я даже пообещала как-то раз, что приду и плюну на ее могилу. И вот я пришла.