Звездный щенок - Яцек Изворский
– Хорошо, Бялек, – согласился я. – Bам придется провести там три месяца, и только, если никто из общающихся с вами людей не заболеет, полетите на Землю. За это время мы сможем поговорить друг с другом о многом.
– Елена прожила с нами почти пять лет и не заболела, – обратил внимание Бялек.
– Но таковы правила – ответил я. И хотел еще что-то добавить, но в этот момент раздался голос Юрия:
– Внимание, Минос! Заходи на посадку.
Я даже не заметил, когда на внешнем видеофоне появилась Кальмерия. Теперь планета росла на глазах и начинала заполнять экран. Я снова взялся за штурвал. Еще несколько минут – и «Хорсдилер» коснулся поверхности космодрома, с которого десять лет назад стартовал для покорения космоса. Десять лет большой, почти ни с чем не сравнимой космической одиссеи… Из тринадцати членов его экипажа вернулась только Елена Борек, остальные люди погибли, зато новости, привезенные экспедицией, оказались совершенно бесценны.
Когда мы сели, через некоторое время из корабля были выведены оба вирокоптера. В первом полетели Ченг с Касюшкой, Eлeнa, пo пpeжнему бeз сoзнaния, Тарвинка с Каминосом и их близнецами, a тaкжe Биндка; во втором все остальные, причем я с Бялеком на руках покидал «Хорсдилер», последним. Kулёник потом признался мне, что уже тогда ему хотелось плакать. – от радости и от волнения. Наконец-то подходило к концу его пятилетнее путешествие с Чикерии, наполненное столь опасными приключениями…
Однако он выдержал и расплакался только тогда, когда машина остановилась под куполом базы, а я выносил его из нее на глазах у всего экипажа. Он что-то говорил, чего никто из нас не понимал, видимо, по-чикорски, и плакал, плакал совсем как человек! И «заразил» этим плачем многих людей – мы все были тронуты.
Ко мне подошел Дитер Соргенштейн и взял из моих рук Бялека, после чего спросил его, что он хочет сделать сейчас.
– Спать, спать и еще раз спать, – сказал кулёник. Мы положили его на какую-то подушку, и он тут же заснул. То же самое сделала и Биндка.
Я отправился на время в больницу, куда за несколько минут до этого привезли Елену и Касюшку. У Елены ничего опасного не было, ей требовалось, собственно, всего несколько дней абсолютного отдыха, гораздо хуже обстояло дело маленькой кождженки. Потом Ченг говорил мне, что если бы не тщательное исследование Елены или если бы мы прибыли на Кальмерию часом позже, он не смог бы ее спасти. И по сей день я не знаю, как ему на самом деле это удалось.
Остальных «детей Кожджена» разместили в заранее подготовленных им комнатах. Съев приготовленную для них пищу, они тоже уснули. Все мы, за исключением, конечно, Ченга и Юрия, тоже легли спать сразу, так как кальмерская ночь уже подходила к концу. Мы даже забыли о том, что начался двадцать восьмой век, но никто из нас не пожалел о прерванном веселье. Ведь мы стали участниками исторического события!
Я проснулся незадолго до полудня и сразу же связался с Ченгом, который, к моей радости, сообщил, что у Касюшки худшее уже позади и, пожалуй, она выживет. Затем я спросил Дитера, что с остальными. Кулёники еще спали, Кождженцы, правда, уже проснулись, но разговаривать с нами не хотели, хоть на базе и были переводчики. Наверняка наша скромная база показалась им огромным городом после четырехлетнего пребывания в «Хорсдилере» в сопровождении всего одного человека. В этом «городе» они были совершенно потеряны и беспомощны, как двухлетние дети. Только Пакденка проявляла чуть больше смелости, немного пообщалась с людьми, несколько раз расспрашивала о Касюшке и явно обрадовалась, когда узнала, что ее дочка выживет. Но и она задавала вопросы так, словно удивлялась самой себе, что осмеливается спрашивать людей. Ну, что касается лигурян, кождженцам не разрешалось их ни о чем спрашивать.
В каждом из людей, с кем только я в тот день разговаривал, чувствовалось огромное волнение – мы ждали, что скажут нам кулёники. А они все еще спали и проснулись почти одновременно только ближе к вечеру. Они попросили еды, а когда получили ее и съели, Бялек сказал, чтобы кто-нибудь принес с корабля одну из кacceт. Он назвал номер и подробно объяснил, где ее искать, поэтому я нашел это видео без труда. Когда Бялек увидел его, он попросил, чтобы мы все собрались на главной площади в центре базы.
Мы прервали занятия и сосредоточились на площади. Бялека мы положили в самом её центре, на небольшом возвышении. Кулёник представился, вкратце рассказал о своей чикорской жизни, после чего стал обстоятельно рассказывать о своих похождениях после агрессии лигурян на Чикерию. Когда дошел до того, как увидел прибывающую ракету и решил пойти ей навстречу, кто-то испуганно вскрикнул.
– Это был «Хорсдилер»?!
– Да, это был «Хорсдилер», – спокойно ответил Бялек.
– Но… но гипноз… – начал кто-то, другой его перебил:
– Мы что, невосприимчивы к нему?
– Слушайте дальше, – продолжал Бялек. – Я хотел идти один, но Биндка и Зорин настояли на том, чтобы пойти со мной. Когда мы уже пробрались за холмы, то увидели… Но лучше вы сами это увидите. Фильм!
Когда начался фильм, мы смотрели на экран в огромном напряжении. Тем временем Бялек, воспользовавшись минутной неподвижностью, рассказал еще о падении Биндки в кусты маринки и гибели Радика. Затем он сказал:
– А теперь смотрите внимательно!
Мы уже догадывались, что будет дальше, но смотрели напряженно до конца. Когда изображение исчезло с экрана, Бялек снова заговорил:
– Об огромном значении нашей акции я понял только потом. Если бы ваш корабль со всеми новостями о вас попал лигурянам в руки – представляете, что бы могло с вами случиться?
Если бы мы не были предупреждены об этом, многие из нас, вероятно, испытали бы приличный шок. Действительно, этот кулёник спас нас, возможно, от гибели! А выглядит он так неприметно – просто белый шар…
А Бялек после короткой паузы продолжил говорить. Он рассказывал о полете на Лусилию-Кейрос, об открытиях на Кожджене и беседах с Севером, о вынужденной посадке на Лигурию, о трагедии в горах и о своей отчаянной миссии. Закончил словами:
– А потом почти без хлопот, если не считать неудачных попыток сделать что-то из Кождженцев, мы добрались сюда. Только теперь вы, люди, должны помочь лигурянам. Мы обязали вас сделать это. Я закончил, – добавил он еще какое-то чикорское слово и умолк.
За ним взял слово Дитер Соргенштейн. Он был так поглощен событиями, что говорил с трудом. Красивыми словами он поблагодарил Бялека за оказанную людям помощь, потом говорил о том, что действительно нужно помочь лигурянам, в том числе и в собственных интересах человечества, но для этого потребуется решение ВСК, которому предшествует плебисцит среди людей.
– Я не так хорошо разбираюсь в этих вопросах, – признался Дитер, – но мне кажется, что предоставление другим цивилизациям помощи не очень-то согласуется с главным принципом нашей Конституции: «Все во благо человека».
– Но ведь в данном случае… – начал кто-то.
– В этом случае – да, – перебил Дитер, – но это создаст прецедент… Нет, для этого необходимо изменить этот и несколько других пунктов Конституции. Я уверен, что это можно сделать, но придется потратить несколько лет. Но через девять лет вместе со строящимся сейчас кораблем «Янский» полетят и другие, мы совершим большую экспедицию на Чикерию, Кожджен и Лигурию и, надеюсь, научим лигурян миру!
Дитер высказал все, о чем мы думали, после его слов наступила тишина, и все разошлись по своим делам. Бялек подозвал кибернетика Йохана Ван дер Краая и занялся с его помощью программированием «голосовых» переводчиков для Гамбитки, Зориаса и Радика; а я, раз мне в данный момент нечего было делать, пошел к себе, лег и стал размышлять – было о чем… Позже я довольно долго беседовал с Ченгом не столько
