Слепой стрелок - Екатерина Витальевна Белецкая
— Я сейчас перестану мешать тебе сидеть, — пообещал Ит. — Просто мы тут случайно вышли на кое-что интересное в разговоре с Киую, и нам показалось, что тебе неплохо было бы на это взглянуть.
— А что там? — спросила Берта.
— Ещё один пункт в копилку. Поливариантность работы системы, — ответил Ит. — Она привела аналогию с разными дорогами, по которым ходила к озеру. Ты ведь понимаешь, что она имела в виду в данном случае?
— Догадываюсь, — кивнула Берта. — Сценарий может быть другим. Не таким, каким он был у Ариана, Лина, и Пятого. Программа строит разные сценарии, по всей видимости. Вот только как она об этом догадалась?
— Как-то догадалась, — пожал плечами Ит. — Посмотри считку, хорошо? Там не только это было. Может быть, найдешь для себя что-то ещё.
— Хорошо, сейчас гляну, — кивнула Берта. — Ит, я говорила с Марфой. У нас неделя на завершение программы, и всё, нас отсюда настоятельно просят… ну, ты понял. Уходим. И, если честно, я ничего не имею против того, чтобы отсюда побыстрее уйти. Мы уже увидели достаточно.
— Согласен, — Ит вздохнул. — Пройдем для очистки совести все локации ещё по разу, и…
— Сперва проанализируем уже увиденное, — возразила Берта. — И только потом будете проходить.
— Как думаешь, этим девчонкам чем-то можно помочь? — напрямую спросил Ит.
— Нет, — покачала головой Берта. — Пока я сидела и думала, поняла, почему. Но нет, это невозможно. Поговорим про это завтра, родной. А сейчас я посмотрю считку, послушаю музыку, и пойду, наконец, ужинать. Вы отдыхайте пока, переночуйте на «Сансете». Завтра, как вернетесь, буду рассказывать про всё и вся. Ага?
— Ага, — Ит улыбнулся. — Ложись пораньше, у тебя усталый вид.
— У тебя тоже, — заметила Берта. — У нас у всех усталый вид. Немудрено. Всё, целую, до завтра. Увидимся.
— Увидимся, маленькая, — ответил Ит.
24 Судьба
— У тебя есть сигареты? — не поворачиваясь, спросил Фэб.
— Есть, а тебе зачем? — поинтересовался Кир.
— Посмотреть на них, по всей видимости. Не идиотничай, — Фэб требовательно протянул руку. Кир пожал плечами, вытащил из кармана ветровки пачку, и отдал Фэбу.
Закурили. Постояли. Помолчали. Солнечный день, теплый ветер, медленная, спокойная река; пустая набережная, и совсем рядом — высотка, чтобы подойти к ней, нужно всего лишь перейти дорогу. Абсолютно пустую дорогу, на которой нет ни одной машины. Уже минут десять, как нет. Кажется, Берта была права, когда сказала о том, что Марфа намеренно ограничивает их общение с жителями города. Отсекает их, меняет маршруты, может быть, даже перекрывает на какое-то время улицы. Да, можно спросить у Альтеи. Которая, разумеется, в два счёта взломает местную систему, и всё расскажет, но… не хочется. Почему-то не хочется. Может быть, потому что это не имеет значения.
— Предчувствие? — спросил Кир.
— Нет, — покачал головой Фэб. — Нет у меня никакого предчувствия. И ощущения тоже нет. Просто настроение плохое, всё никак не отойду от вчерашних Бертиных выкладок.
— Нормальные выкладки, что тебе не нравится? — пожал плечами Кир.
— А ты не понимаешь? — Фэб, наконец, повернулся к Киру. — Мы влезли во что-то такое, во что ни в коем случае нельзя было влезать. То, о чем говорила вчера Берта — это те самые вещественные числа из так нежно любимого ею парадокса Ришара. Да, она сумела увидеть систематику там, где до этого её не видел никто из нас, да, она ухватила в результате суть некоторых явлений, но… — Фэб зажмурился и потряс головой. — Я пытаюсь осознать масштабы этого всего, и у меня не получается.
— А до этого получалось? — с интересом спросил Кир. — Порталы, Сонм, Архэ, как явление, реакция Блэки — вот с этим у тебя получалось?
— С этим получалось. А с тем, что мы видим сейчас — нет, — признался Фэб.
— Почему? — тут же спросил Кир.
— Понимаешь, я ощутил, по всей видимости, степень проникновения этой системы — во всё. Уровень… И порталы, и Сонм, и Блэки — это были макро величины, нечто огромное, гигантское, но всё-таки ощутимое и осознаваемое, а сейчас выясняется, что этому вот всему, по сути дела, равна девчонка, которая делала из ниток кукол, и прятала их в земле. Или девчонка, которая рисовала на картоне. Или девчонка, которая собирала фигурки. До тебя доходит, что они все, с точки зрения Системы, идентичны Архэ?
— Равноценны, — поправил Кир. — И, замечу, не равнозначны. Про идентичность уже ты придумал, и придумал неверно.
— Зануда, — Фэб поморщился. — Не придирайся к словам. Ты понял, о чём я хотел сказать.
— Допустим, я понял, — согласился Кир. — Но я не понял, что именно тебя в этом всём до такой степени смущает?
— Бессилие, — на пределе слышимости сказал вдруг Фэб. — Знаешь, что такое Слепой Стрелок на самом деле?
— И что же?..
— Судьба, — Фэб опустил голову. — Судьба, которая за всех всё решила, расставила все фигурки на клеточки, и разыгрывает партию какой-то игры, суть которой мы до сих пор понять так и не сумели. Да, разыгрывает каждый раз по-новому, вот только итог один и тот же.
— Как-то очень пессимистично у тебя всё получается, — заметил Кир. — Ну, хорошо. Допустим. Судьба, пусть это будет судьба. Так что тебя смущает, я так и не понял?
— Хотя бы то, что всё на самом деле, оказывается, предопределено. Что у нас нет, и быть не могло свободы выбора, потому что любая партия в итоге…
— Фэб, аллё! Любая партия в итоге всегда заканчивается одинаково, ты не забыл? Кусок земли метр на два, и хорошо, если хотя бы полтора в глубину! И любая судьба, любая, пойми ты, всегда предопределена, в первую очередь — элементарной биологией, — Кир покачал головой. — Любое живое существо подчинялось, подчиняется, и будет подчиняться этим законам!
— Сам ты аллё, — сердито ответил Фэб. — Я говорил о том, что представляет собой Слепой Стрелок. Весь механизм, в целом. Никто из нас по сей день не задал главного вопроса — что вообще есть этот самый возвратный круг, работа Стрелка, наблюдатели, принцессы, миры, и всё прочее… можно не перечислять, вопрос всё равно звучит иначе. Как именно весь этот комплекс влияет на существование Вселенной в том виде, в котором мы её осознаём? Почему именно он? Почему именно так? Мы даже не знаем, на основании чего Ри сделал вывод о скорой гибели вселенной вследствие исчезновения из процесса этого комплекса! Как всё просто у него получилось, а? Выключи возобновляющихся Архэ, всего лишь, и всё остановится и сломается. Как Адонай пришел к такому выводу? А если этот вывод ошибочный? Или…
— Погоди, — попросил Кир. — Про это мы тысячу раз говорили.
— Мы говорили про следствия, но не про причины, — возразил Фэб. — Всё, что мы изучаем и обсуждаем — следствия. Слепой Стрелок — это следствие. Господи, даже Контроль, весь Контроль — это, получается, тоже следствие, как ты не понимаешь? Я просто представил себе все эти объемы информации, все пространства, времена, разумных… — Фэб запнулся. — Представил себе это всё, каким-то неведомым образом сходящееся в одну точку. В нитяную куклу, которую девушка хоронит в земле. Или в картину, на которой пустота, одинокая гора на горизонте, и два коня мчат куда-то бок о бок. Ты знаешь, что такое китайская живопись на самом деле? Любая работа классической школы — это пустота, для которой работа является всего лишь обрамлением.
— Фэб, тебя заносит, — сказал Кир, но Фэб лишь покачал головой.
— Нет, — ответил он. — Отнюдь. Хотел бы я, чтобы меня заносило. Это не так. Я сейчас проговариваю то, что все мы должны были сказать уже давно, но молчали, упорно делая вид, что не замечаем того, что перед нами находится. И не говори, что я не прав. Потому что ты знаешь о том, что я прав. И возразить тебе нечего.
Кир тяжело вздохнул, вытянул из пачки сигарету, потом протянул пачку Фэбу. Снова закурили. Помолчали.
— Даже если ты прав, что это меняет? — спросил Кир, наконец. — Лин, Пятый, и Ариан тоже что-то почувствовали, и ничего умнее не придумали, чем попробовать сломать систему, так? И сломали. Молодцы какие. Но, как мы сейчас понимаем, не всю систему, а лишь какой-то её фрагмент. Никто не является мерой всех
