Максим Дегтярев - Моролинги

– Разве вы из полиции?

– А разве вы никогда не сталкивались с такой вещью, как журналистское расследование?

Он хлопнул в ладоши.

– Ха, как я мог забыть! Вознагражденье! М-да, каждый зарабатывает, как умеет. И не стыдно вам читать чужие письма?

– Стыдно, а что делать?

– Не читать, очевидно.

– Хорошо, это письмо будет последним. Впрочем, тут и читать-то нечего. Зачем он прислал вам этот кадр?

– Здесь нет никакого секрета. Насколько я помню, Корно готовил игру на какую-то средневековую тему. Вы, вероятно, уже выяснили, что сценарий к "Жизни и смерти Роберта Грина" писал я. Чарльза интересовало, какие ошибки допустил режиссер подбирая костюмы, декорации… Игра такая есть - найдите десять ошибок… Он почему-то решил, что я что-то смыслю в средневековых нарядах. Должны быть еще кадры, но я их, наверное стер.

– Вы ему ответили?

– Да, ответил, что не компетентен.

– Ответного письма не нашли.

– Зачем его сохранять? Разве что как признание автора в том, что он некомпетентен в средневековой истории, хотя писал сценарий на соответствующую историческую тему… Думаю, Корно поступил тактично, стерев то письмо.

– А у вас оно сохранилось?

Брубер возмутился:

– Это похоже на допрос!

– Но вы же хотите слетать к моролингам!

– Я его стер. Теперь довольны? Или есть еще вопросы?

Распечатанный "список тридцати двух" лег перед ним на стол.

– Что это? - спросил он, не прикасаясь к бумаге.

– Этот список нашли в закодированных файлах Чарльза Корно. Половина наименований вам, безусловно, знакома. Как вы полагаете, зачем Корно составил этот список?

– По-моему вы сами способны сделать вывод, - наставительно произнес Брубер. - Сюжетные компьютерные игры требуют сюжета. Корно, вероятно, вел переговоры со всеми этими авторами.

– И с вами?

– Ничего конкретного. Можно сказать, что нет. На большую часть моих произведений права принадлежат не мне.

Похоже, отбился. Я зашел с другой стороны:

– Странно, что в списке нет "Моролингов"…

– Абсолютно ничего странного. Кому принадлежат права на эту книгу написано на второй странице. В данный момент бессмысленно просить переуступить часть прав - ими уже есть кому воспользоваться.

– Откуда вы знаете, что у Корно есть ваша книга? Или хотя бы вторая страница…

Брубер готов был взвыть.

– Должна быть! Он собрал шестнадцать моих опусов, должны быть и "Моролинги". Да и какая вам разница! Ну пусть не со второй страницы он узнал… из моего локуса мог узнать, откуда угодно мог узнать, черт вас побери!

Не слушая его крик, я раздумывал, почему он не вспомнил, что подписал "Моролингов" для Корно. Или он их подписал для кого-то другого, а тот другой передал книгу Корно…

– Вы лично с ним встречались? - спросил я, когда он, наконец, утих.

– Катитесь прочь!

Я послушно встал.

– Постойте, я вспомнил. Корно приходил на презентацию "Моролингов". Я подписал ему книгу. Больше мы не встречались.

Очевидно, он сообразил, откуда я взял книгу с автографом. Я решил дожимать:

– А с Бенедиктом до того памятного семинара?

– Спросите у него!

– Он не летит к моролингам, - напомнил я.

Брубер не мигая смотрел сквозь меня.

– К ним никто не летит, - прохрипел он. - Никто. Прощайте.

– В восемь на стартовой площадке, - сказал я, забирая со стола "список тридцати двух".

Из своего номера я позвонил Дугу предупредить насчет флаера. Он перезвонил без четверти восемь, унылым голосом сообщил, что "всё путем". Его слова я перевел так: флаер к полету готов, излучатели он не навесил, отчего сильно расстроен, поскольку десять тысяч на дороге не валяются.

Затем я позвонил Цансу.

27

Брубер ждал меня на посадочной площадке авиабазы "Ламонтанья", прячась между треугольными кронштейнами. Конструкцией они напоминали контрфорсы, но в противоположность контрфорсам, кронштейны не подпирали стену, а поддерживали крышу, будучи одной стороною прикрепленными к скале, другой - к посадочной площадке. Двери лифтов и лифтовые шахты находились в крайних кронштейнах.

– Пока я вас тут ждал, один неприятный тип три раза спросил, чего мне здесь надо.

Вероятно, он говорил о Дуге или о старшем авиационного звена.

– Все нормально, это были свои.

– А это тоже свой? - он показал мне за спину.

– Я с вами, - сказал подошедший Цанс. - Вас Федр не предупредил?

– Да я, собственно, не против, - любезно ответил Брубер, понимая, что спорить бесполезно. - Господин Ильинский, между нами, кто-нибудь еще придет?

Говорить "нет" было поздно: на площадку выскочил Виттенгер. Не замечая нас, он пробежался взад-вперед, потом плюнул от отчаяния и повернул назад к лифту. Тут он увидел нас.

– Далеко собрались, господа?

– Воздухом подышать, - ответил Цанс.

– Хм, воздухом…Я понимаю, почему вы здесь стоите. Флаер прилетит сюда на автопилоте. Ну что ж, и я подожду вместе с вами. А ты вынь руки из карманов - а то я подумаю, что ты можешь командовать автопилотом прямо из кармана.

Я пошевелил пальцами и вытащил руку.

– Дело сделано, полковник. Мой флаер вам не достанется. Мы полетим на местном, сейчас его подадут.

Один из посадочных дисков дал по краю трещину и пошел вниз. Через минуту он всплыл вместе с Дугом и флаером, в котором я с трудом узнал купленную вчера машину: флаер покрывали какие-то пятна желто-зеленого цвета, опознавательные знаки и номера были старательно замалеваны.

– Фокусник, да? - обозлился Виттенгер. - Что это за чучело?

– Сами вы… Полковник, мне сейчас не до вас, поверьте.

Я забрался в кабину. Дуг стал инструктировать меня, как без потерь долететь до Города. Он ввел маршрут в автопилот, потом показал по карте куда нам предстоит лететь. Еще дал пару полезных советов по поводу воздушных потоков, микроциклонов и прочих прелестей ауранской атмосферы.

– К машине, - выглянув из кабины, скомандовал я пассажирам.

Инспектор последовал за ними. Не обращая на него внимание, я склонился над приборами.

Сзади послышалась возня.

– Полковник, как вы надоели… - я осекся: в кабину влезал Вейлинг. Я заорал: - Виттенгер, выкиньте его, я подарю вам флаер…

Виттенгер послал меня весьма неприличным образом. Затем развернулся и зашагал прочь. Вейлинг взмолился:

– Ну пожалуйста…

Как пить дать растрепет, - подумал я и согласился. Брубер так скрежетнул зубами, что мороз пошел по коже.

Мы стартовали строго на юго-запад.

Брубер сидел рядом со мной, Цанс - позади меня, рядом с Вейлингом. Через три минуты после старта флаер погрузился в облака. Автопилот не спешил их пробивать, ведь ему было все равно - что в облаках лететь, что под ними. А мне было не по себе, но перенастроить автопилот я не решался. Брубер открыл карту на бортовом экране, и, по его словам, "изучал местность". Я умолял его не трогать кнопки, чтобы не дай бог не вывести что-нибудь из строя. Цанс, убедившись, что со своего места карту ему не разглядеть, присоединился к моим призывам. Брубер нехотя подчинился. Карта осталась на экране, но к кнопкам он больше не прикасался.