Дин Андерссон - Воительница - Жажда мести

Зверь бросился преследовать их, затем страшно взвыл, чем заставил беглецов пришпорить лошадей Тьмы, наконец, встав на задние лапы, потянулся и опустился на землю. Здесь, устроившись поудобнее, принялся зализывать раны.

Песнь Крови страшно вскрикнула и открыла глаза. Возле нее на коленях стоял Гримнир. Голову подруги он осторожно держал в ладонях, на его лице читалась озабоченность. Заметив, что воительница открыла глаза, он ласково погладил ее по волосам.

Песнь Крови встрепенулась.

- Как сражение?! - спросила она и попыталась сесть.

Села, и тут же ее скрутило от резкой боли, пронзившей тело.

- Спокойней, - предостерег Гримнир и подставил ей под спину колени, чтобы воительница могла опереться на них. - Твои раны уже не кровоточат и, кажется, начинают затягиваться. Но тебе еще нельзя двигаться, а то они опять откроются.

- Раны? На горле и на руках?..

- Ты что, ничего не помнишь, что случилось? - спросил рыжебородый. Трое из всадников Смерти уничтожены, другие бежали с поля битвы.

Песнь Крови нахмурилась, словно помогая себе вспомнить события ближайшего часа. Затем складки разгладились, видно, кое-что промелькнуло в сознании.

- Что-то припоминаю. Черный зверь, напоминавший волка, правильно? Точно, я об этом и кричала. Наверное, какой-нибудь ульфбьерн все-таки успел обернуться зверем. Кто-то из людей Харбарда? Ты был прав, Гримнир, магия Одина - великая сила, она даровала нам победу.

- Действительно, - ответил Гримнир, - магия Одина - великая сила, с этим не поспоришь. Однако это случилось не с воином Харбарда.

- А с кем? - спросила Песнь Крови и замерла, прижала ладонь ко рту.

Она все поняла, все вспомнила - и свое исступление, и крик, предупреждавший ульфбьернов, и желание помочь им, и гнев на них. Все эти чувства разом отразились в ее расширившихся глазах. Гримнир догадался, что теперь можно не рассказывать ей о том, как страшный черный зверь возник на поле боя, как расправлялся с воинами-скелетами.

Это была она сама, Песнь Крови.

Глава тридцать первая ЧЕРНАЯ ВОЛЧИЦА

- Теперь понятно, как ей удалось порвать петлю, - сказала Ульфхильда мужу.

Они оба располагались в нескольких шагах от того места, где лежала Песнь Крови, и стоял на коленях Гримнир. Меч Песни Крови лежал у ног Ульфхильды, здесь же валялись повязки, еще совсем недавно намотанные на горло и на запястья, а также разорванные, в клочья лохмотья - все, что осталось от кожаных штанов и туники.

- Точно, - кивнул Харбард. - Вот она, награда Отца богов. В то время как она погибала в петле, Один выжег ей на шее свои руны, а сейчас она вызвала заклятие к жизни и превратилась в зверя.

- В петле она тоже превратилась в волчицу, - задумчиво уточнила Ульфхильда. - Иначе ей никогда бы не разорвать веревки. Смотри-ка, видишь на ее одежде следы гари. Видимо, все это связано с огнем. Как полагаешь, Харбард, она попросит починить эту рухлядь? Но это не мое дело, разве не так? Прокляни меня, Один, если всякий раз, как она начнет рвать на себе одежду, мне придется латать ее. Пусть сама побеспокоится и найдет себе штаны, которые не разлетались бы в клочья, когда ей приспичит превращаться в волчицу.

Песнь Крови повернулась к ней, глянула прямо в очи Ульфхильды.

Та невольно выпрямилась, сглотнула.

- Послушай, Харбард, - заявила она. - Я ничего не имею против, если мне и на этот раз придется взять в руки иголку и нитку. Правда, в следующий раз я уж буду говорить потише, - толкнула она мужа локтем. - По-видимому, заклятие обострило ее чувства. Интересно, как у нее с речью? Может, она забыла человеческий язык и теперь может только сыпать проклятиями?

Харбард кивнул. Песнь Крови перевела взгляд на него. Предводитель ульфбьернов хмыкнул и, заметив недобрый взгляд воительницы, объяснил:

- Мы можем становиться зверями, потому что для нас это вполне естественное состояние, так уж мы устроены. А на нее этот дар свалился внезапно, и только Одину известно, с какой целью. Она, наверное, еще не совсем пришла в себя.

- Пришла, пришла, - откликнулась воительница.

Ульфхильда и Харбард собрали лохмотья, бывшие когда-то ее одеждой, и подошли ближе.

- Я вовсе не намерена просить тебя залатать мои вещи, - обратилась к Ульфхильде Песнь Крови. - Я сама займусь этим. В дороге...

Она села поудобнее, оттолкнув Гримнира. Большинство порезов и ран на ее теле уже не кровоточили и затянулись, кроме ладоней, где мясо было содрано до костей.

- Вот и ладно, - проворчал Харбард и присел рядом с ней. Он принялся внимательно изучать раны на ее теле. Наконец вполне удовлетворенно хмыкнул: - Никаких повреждений! Оружие этих выродков не причинило тебе вреда, а те раны, что остались от копья, - помнишь, когда ты висела на дереве, - тоже затянулись. Все равно ты учти, что и в зверином обличье тебя тоже могут сгубить.

- Сколько ваших людей погибло? - спросила она, поднявшись.

- Многие сегодня будут пировать в Валгалле, но большая часть жива и невредима.

- А точнее?

- Мы потеряли почти половину войска.

Песнь Крови окинула взглядом поле сражения. Повсюду валялись трупы, многие из них уже были заметно тронуты разложением. На лице Песни Крови прорезался ужас.

- Почти половину?! И все потому, что я не сразу сообразила...

Харбард усмехнулся:

- О чем ты, воительница? Лучше порадуйся тому, что вовремя сообразила и у нас сохранилась половина войска. Вот как следует оценивать сражение.

Песнь Крови попыталась возразить, однако вождь воинов-оборотней жестом остановил ее.

- Вот что еще, - продолжил главный ульфбьерн. - Поклонись Одину и поблагодари его за врученный тебе дар. Те из нас, кто пал первым, оказались слабы в вере. Не так глубоко они познали колдовские чары Отца богов. Те же, кто выжил, теперь во время нападения воинов-скелетов не станут ждать. Сразу обернутся зверьем. Ты еще убедишься, что мы не посрамим честь Одина и нашу славу...

- Айя! - выкрикнула Песнь Крови.

Разом подхватили все, кто находился на поле боя:

- Айя! Айя!

- А ты, Черная Волчица? - спросила Ульфхильда. - Ты будешь сражаться вместе с нами в своем естественном облике?

Песнь Крови подозрительно глянула на нее, видимо, сомневалась, может, жена вождя вновь посмеивается над ней?

Ульфхильда немного смутилась, пожала плечами:

- Таким прозвищем гордятся, а не проклинают тех, кто дарует его тебе.

- Она не совсем волчица, Ульфхильда, - вмешался в разговор Харбард. И вряд ли имеет смысл называть звериную ипостась ее естественным состоянием.

- Меня это не касается, - гордо заявила Ульфхильда. - Какое же прозвище она желает получить за одержанную победу?

Харбард насторожился. Среди ульфбьернов Ульфхильда славилась тем, что умела каждому воину придумывать прозвище по заслугам. Этот великий, почти колдовской дар именовать любого, кто был рядом, к кому лежала душа, ей был дан от Одина. Он был сродни провидению. Беда в том, что эти прозвища не всегда нравились тем, кому они доставались, и только со временем становилось ясно, что вовремя и метко присвоенное имя порой спасало его обладателю жизнь.