Алексей Корепанов - Тени Марса

На следующий день Гленн Деннис все-таки побеседовал с той молодой медсестрой, и она рассказала ему о том, что происходит в госпитале авиабазы. Она была просто потрясена случившимся... Сбиваясь от волнения, девушка говорила Деннису, что ей приказали ассистировать двум медикам, производившим вскрытие нескольких маленьких нечеловеческих тел. Стоял ужасный запах... Одно тело находилось в хорошем состоянии, другие были покалечены. Она говорила о том, что строение этих тел сильно отличается от строения человеческого тела.

А через несколько дней медсестру в спешном порядке перевели на одну из военных баз, расположенных за океаном, в Англии...

Как спустя много лет выяснили исследователи, расспрашивая очевидцев, основная часть корабля «пришельцев» упала на некотором расстоянии от полосы обломков, обнаруженной фермером. А неподалеку от основной части были обнаружены тела членов экипажа «летающего диска».

Военные неоднократно угрожали свидетелям физической расправой, если те скажут хоть слово о том, что им довелось увидеть. Фермера, первым обнаружившего обломки, держали взаперти в течение недели, пока он не присягнул молчать. Осенью того же 1947 года его сын нашел еще несколько маленьких обломков. Он хранил их в коробке из-под сигар, но в конце концов и эти материалы были конфискованы военными. Угрожали и Гленну Деннису, и шерифу, которому фермер в тот день, третьего июля, показал собранные обломки. Именно шериф известил командование росуэллской авиабазы об этом инциденте...

После происшествия близ Росуэлла пошли слухи о строжайше охраняемом ангаре 18-А авиабазы Райт-Паттерсон в штате Огайо, где якобы собрана захваченная инопланетная техника, и о так называемой «Голубой палате» на той же авиабазе — своеобразном музее, хранящем предметы из «летающих тарелок» и трупы, подобранные в окрестностях Росуэлла.

Уфолог Леонард Стрингфилд получил информацию о «Голубой палате» через осторожного посредника, отставного армейского офицера, который пользовался не менее осторожным источником. Этот источник поведал о любопытных вещах.

«В 1955 году, — писал Леонард Стрингфилд, — он в качестве научного исследователя-аналитика работал в Техасе, осуществляя надзор за работами по повышению качества радарных установок и полевыми испытаниями нового оборудования.

Однажды вечером военный полицейский предложил ему идти с ним. Ему не позволили собраться и не проинформировали о месте назначения или продолжительности поездки. Его доставили на местную авиабазу. Там были другие специалисты, причастные к различным сферам технических исследований. Он знал многих из них. Их было около 25 человек. Сначала им приказали подписать бумаги о неразглашении государственной тайны. Все это было привычно, так как за время военной службы он принимал участие в секретных операциях. Им сказали, что цель миссии будет раскрыта только по прибытии на место и что им не позволяется разговаривать даже друг с другом, пока не разрешат. Их обыскали и, изъяв содержимое карманов, поместили его в маркированные конверты. Потом проводили в самолет и усадили по одному с вооруженным охранником возле каждого. Мой источник рассказал мне, что на униформе охранников не было никаких знаков различия, кроме номеров. Ни один из охранников не имел идентификационной бирки и не разговаривал с пассажирами на протяжении всего полета.

Перед посадкой каждому дали черный капюшон и предупредили, что если кто-то попытается его снять до того, как скажут, то его „больше никогда не увидят". На вопрос, не шутка ли это, отдающий приказы генерал сказал просто: „Попробуйте мне". Самолет приземлился, и им приказали надеть капюшоны и положить руку на плечо впереди стоящего. (Он мог только гадать о времени полета, потому что часы у них забрали перед взлетом, но чувствовал, что прошло около четырех часов. Потом он добавил, что они могли просто летать кругами некоторое время.) Когда их вывели из самолета, он мог видеть взлетно-посадочную полосу под ногами, наклоняя голову. Потом местность стала „песчаной", и в воздухе ощущалась прохлада ночной пустыни. Тени, которые он видел на земле, давали понять, что действительно время ночное, так как тени были от искусственного освещения. Он рассказывает, что, когда их вели, двое из них, видимо, сняли капюшоны и им сказали: „Вам не следовало этого делать". Он услышал, как щелкнули наручники, и их увели. (Двух аналитиков, с которыми он работал и которые были в аэропорту, действительно больше никогда не видели, а их семьи были переселены в неизвестное место еще до возвращения группы.) Любые вопросы относительно их местонахождения наталкивались на ответ: „Вы тоже туда хотите?" Немного пройдя пешком, они почувствовали бетон под ногами и, когда остановились, услышали, как сзади опускается дверь. После приглушенной беседы двух неизвестных голосов им разрешили снять капюшоны. В этом месте голос моего источника постоянно вздрагивал (он рассказывал мне это пять раз без изменений и, насколько я знаю, больше никому об этом не говорил).

Когда они сняли капюшоны, то увидели, что находятся внутри переделанного ангара, пол и стены которого были покрашены в голубой цвет. В помещении было множество столов, полок и приборов с тысячами искусственных предметов, ни один из которых нельзя было сразу распознать. Им сказали, что от них требуется изучить каждый объект и определить его назначение, эксплуатационные параметры и возможность сделать с него копию. Он вспоминает многие вещи, такие как лазеры, интегральные схемы, печатные платы теперь уже банального дизайна (включающие микропроцессоры, поверхностные компоненты и т. п.).

Они провели на месте около четырех дней, там же обедали и спали. Им позволялось задавать любые вопросы, необходимые для выполнения их задачи, а „куратор" (как он сам себя называл) был рад, когда один из них в конце концов спросил, откуда эти предметы. Их провели в маленькую опечатанную комнату, в которой они еще не были, и показали четыре огромных аквариума, заполненных розовым раствором, каждый из которых содержал маленькое тело с серой кожей и большой безволосой головой с огромными глазами. В конце комнаты были металлические части — от мелких кусочков до очень больших скрученных обломков. Потом куратор рассказал историю росуэллской катастрофы. Когда их отпустили, то сказали, что они могут вернуться в любое время и обсуждать объекты с кем угодно в гипотетическом смысле, не распространяясь об идентификационных данных.

Год спустя он контактировал с этой группой и спросил, остается ли предложение в силе. Ему сказали, что, конечно, остается и что коллекция значительно выросла. Расчет был на то, что никто не поверит в эту историю без соответствующих доказательств и что ее разглашение приведет к плачевным последствиям».